Лариса Шкатула - Крепостная маркиза

— А последний раз, значит, тебя с ним не было? — медленно проговорила Соня, теперь отчетливо представляя себе, что происходило на самом деле.

— Последний раз Флоримон меня с собой не взял… Он вообще больше не пришел.

— Он и не мог прийти, потому что сам оказался. заперт в том самом подземелье, откуда так лихо вывозил золото. Чем же ты его так разозлила?

— Я сказала, что, наверное, уже хватит, что он уже вывез свою половину. Он же всегда так говорил: хотя бы половину нужно забрать из замка. Я не знала, сколько там еще оставалось, но зачем-то же маркиз Антуан его хранил… Флоримон пришел в страшную ярость и стал избивать меня. Кричал, что не дело такой грязной твари, как я, делать замечания аристократу… Когда я упала без сил, он привязал меня толстой веревкой — я потом все время пыталась перегрызть ее зубами, но не смогла — и закрыл дверь снаружи на засов… Я так и умерла бы там, если бы не вы!

Вот и пришлись к месту мелкие кусочки прежде разрозненной картины. Флоримон залез снова в подземелье, и некому было вовремя заметить, что к его повозке спешат Эмиль и Агриппина. Как и некому было помешать Эмилю выдернуть бревно, которое придерживало крышку люка. Флоримон, наверное, услышал щелчок, с которым захлопнулась крышка, некоторое время молчал, еще не понимая всего ужаса своего положения. А когда Агриппина и Эмиль спокойно уехали на реквизированной ими повозке, начал кричать, но было уже поздно.

Вот, значит, как все случилось. Флоримон запер бедную девушку в хижине, а сам тоже оказался в ловушке. Только его эта самая ловушка доконала, а Мари выжила, судя по всему, без особых последствий для своего здоровья.

— А почему ты хочешь показать мне тайник Флоримона? — все же спросила у нее Соня. — Ведь ты могла бы и сама воспользоваться тем золотом.

— Не могла бы, — вздохнула та. — Матушка Жюстина всегда говорила мне: «Запомни, Мари, золото не для твоих рук. Пусть даже оно в один прекрасный день и просыплется на тебя дождем. Собери его и отдай в надежные руки, и пусть за него тот человек присмотрит за тобой, ведь сама ты ни на какую самостоятельную жизнь не годна».

— Неужели у тебя никогда не было никакой мечты, которую можно было бы осуществить с помощью денег?

— С помощью денег — нет, но мне всегда хотелось иметь добрую госпожу, которая хоть чуточку… жалела бы меня и не давала умереть с голоду… А в самых смелых мечтах я видела, как эта добрая женщина дарит мне свое платье, которое больше не носит и не любит, как она терпит меня возле себя, поручает какие-нибудь важные дела… — Мари замолчала, как будто с удивлением прислушиваясь к себе. — Сегодня я много говорю. Мадемуазель… княжна подумает, что Мари болтушка. Матушка Жюстина говорила: «Молчи, Мари, твой голос на ангельский не похож, потому старайся как можно реже открывать рот».

— Да, кое в чем она была права, — усмехнулась Соня. — Но один из моих учителей говорил, что ежели человек захочет, он может добиться на первый взгляд невозможного. Вот, например, был в древности один оратор, который отличался не слишком внятной речью. Вернее, с такой речью он не мог быть оратором. И что, ты думаешь, он сделал? Стал учиться говорить. Он приходил на берег моря, брал в рот камешки и с ними произносил свои речи.

— Перед кем? — затаив дыхание, спросила ее Мари.

— Наверное, перед чайками, которые летали над ним. Или перед самим морем, которое молча ему внимало. Неважно. Он добивался ясных и четких звуков, и добился. Стал самым блестящим оратором современности.

— Наверное, он был красив, — тяжело вздохнула Мари.

— Почему ты так решила? — удивилась Соня.

— Кто бы тогда стал его слушать!

Решение пришло неожиданно. Скорее всего, бедная Сонина голова, которая усиленно работала, искала выход из положения, в котором княжна оказалась, . наткнулась на него как на лежащее на поверхности.

Соне нужен был помощник — или помощница, — и судьба предложила ей Мари. Теперь, похоже, даже без участия самой Сони в ее голове вершилась работа — оценивались доводы «за» и «против».

Преданна? Интуиция подсказывала: немного внимания со стороны княжны, и Мари станет служить ей не за страх, а за совесть.

Сможет ли новая служанка охранять ее, оберегать от опасностей? Скорее всего, да, хотя пока Соня и не знала, какие навыки Мари помогут ей в этом. Девушка сильна, проворна, может, даже жестока несколько больше меры. Но сумеет она противостоять, например, мужчине? Сумел же Флоримон де Баррас посадить ее на привязь. Мари не оказывала ему сопротивления, поскольку он был ее хозяином? Это надо уточнить.

Далее. Обслуживать Софью она сможет — и вправду, руки у нее проворные, умелые. Но если понадобится отправить ее куда-нибудь с поручением…

Всякий скажет: что за монстра завела себе русская княжна?

Держать Мари в замке и на люди не выпускать?

Тогда придется Соне нанимать еще одного человека, а у нее тайна такого рода, о которой чем меньше людей знает, тем лучше.

Вот тут-то Соня и вспомнила о хирурге — знакомце доктора Паклена по имени Жан Шастейль. Потому первое, что она сделала, — послала Шарля с запиской к доктору: не мог бы тот договориться с врачом, которому прочил мировую славу, чтобы хирург принял княжну по важному делу.

Шарль привез ответ: «Вопрос решен. Завтра приезжайте к моему дому, после чего мы все вместе поедем к Жану». Кажется, доктор был заинтригован и тоже собирался присутствовать при встрече княжны со своим другом.

Впрочем, Соня не возражала. Вполне понятно, что доктор Поклен, прежде будучи домашним врачом маркиза де Барраса, считал теперь, что и Соня надолго, если не навсегда, станет его пациенткой.

Она нашла Мари развешивающей ее платья — Вивиан, кажется, собиралась это сделать, но так и не нашла времени. У нее оказались более важные дела, чем уход за госпожой, которая, по ее планам, не должна была зажиться на этом свете. Ах да, не Вивиан — Марсель Лависс. Впрочем, имеет ли нынче значение ее имя? Соня отчего-то подумала с усмешкой, что Вивиан против Мари никак бы не сдюжила — псевдовнучка маркиза куда слабее физически, чем бывшая воспитанница приюта.

Бог с нею, с отравительницей. Сейчас ею — вернее, ее поисками — занимается лейтенант Блесси, и отчего-то Соня была уверена в том, что Марсель Лависс не сможет долго от него прятаться.

Итак, княжна нашла свою новую служанку за работой и торжественно произнесла:

— Мари!

Та вздрогнула и замерла с очередным шитьем в руках.

— Мари, завтра мы с тобой пойдем к врачу.

— К врачу? — совсем неразборчиво забормотала та. — Но ведь я здорова. Зачем?

— Скажи, — вопросом на вопрос ответила Соня, — а ты хотела бы стать красивой? — И тут же поправилась: