Елена Зайцева - Всё, что ты хотел узнать о своей мечте…

У Аньки было ещё три брата, два старших и один младший. После того как «Сырец» [6] Серге́й Ива́нович Сырцо́в – советский партийный и государственный деятель, третий председатель СНК РСФСР. Один из главных идеологов расказачивания в Области Войска Донского. затеял расказачивание [7] Расказа́чивание – политика, проводившаяся большевикам в ходе Гражданской войны и в первые десятилетия после неё, направленная на лишение казаков самостоятельных политических и военных прав, ликвидацию казаков как социальной, культурной общности, сословий Российского государства. Политика расказачивания вылилась в итоге в массовый красный террор и репрессии против казаков, выражавшиеся в массовых расстрелах, взятии заложников, сожжении станиц, натравливании иногородних на казаков. В процессе расказачивания также проводились реквизиции недвижимого и движимого имущества, в том числе, домашнего скота и сельскохозяйственной продукции, переселение крестьян из числа малоземельных народов, иногородних и бедняков на земли, ранее принадлежавшие казакам, выселения целых хуторов и станиц. , им всем пришлось бежать в разные стороны. Надо было конечно этого Сырца ещё в Ростове добить, чтобы не повадно было, когда там была соответствующая обстановка.

Натравили на казаков всех, кого можно и крестьян, и рабочих. Всего людей лишили: домов, скотины, земли. И теперь тоже самое делают только уже со всеми остальными. Конечно, теперь всё на благо Советов. Сейчас люди забыли, что они люди. Почти всю Анькину семью убили.

Два старших брата погибли, давая отпор всем этим мародёрам, когда всё это началось. Когда Анькин отец узнал об их гибели то сразу собрал всю оставшуюся семью, и они пешком ушли на север. В этих краях у него жил брат. Дорога у них была тяжелая. Шли больше месяца, осенью в холод. Все переболели дорогой, но добрые люди помогали, кто едой, а кто ночлегом. Анькин отец быстро сдавал. Когда пришли в село он уже был стариком. Ничего уже не говорило о его прошлом. Никто бы и не подумал, что этот седой старик был бравым атаманом.

После того как их обустроили в пустой избе почти на краю деревни, он почти сразу умер. Как будто бы ждал специально, когда семья будет в безопасности. Младший Анькин брат, после смерти отца решил в леса уйти, когда там образовалось белое подполье, и больше о нем никто не слышал. А Анька с матерью остались вдвоем.

Когда Игнат впервые увидел Аньку, то сразу понял, что она будет его женой. Есть такие люди, которые своей уверенностью в завтрашний день, могут исполнять желания. Вот Игнат и был как раз из таких людей. Он был человек-гора. Всегда невозмутим и непоколебим, окутанный ореолом спокойствия. Рядом с ним всё и все становились тише, спокойнее, миролюбивее.

Когда они первый раз встретились Аньке было шестнадцать лет и Игнат терпеливо ждал, когда она станет взрослой. Но всё равно присматривал за ней, хоть и издалека. Близко Анька к себе никого не подпускала, и Игнат решил признаться в своих чувствах на исходе её семнадцатого года. К тому моменту Игната она уже, конечно, разглядела и почти сразу согласилась, для проформы, помучила парня минуты три, а потом кивнула. Игнат хоть и не сомневался в её ответе, но эти три минуты сильно мучился.

Свадьба у них была скромная, не как в деревне привыкли по три дня гулять. В субботу днём обвенчались в церкви, а вечером собрались семьей в доме у родителей Игната. Со стороны Аньки была только мать и две подруги.

После их свадьбы Анькина мама не долго прожила и года не прошло как умерла от тифа. До этого болела очень, тосковала сильно по мужу и сыновьям, видно дождалась пока дочь в хорошие руки попадет и сдалась. Анька долго горевала, по ночам плакала, а днём в лесу пропадала.

Прасковья Романовна, как могла утешала невестку. Разговаривала с ней вечерами, научила её ткать по-особенному, чтобы хоть какое-то развлечение было. Делилась женскими секретами. Прасковья Романовна всегда хотела дочку, но у неё было три сыночка. Она их любила конечно, но поговорить ей особо не с кем было, вот она и грустила вечерами.

Когда Игнат привел в дом Аньку, знакомиться с семьей, Прасковья Романовна сразу её полюбила и приняла как родную. Это Аньку и спасло. Вытащило её из темной ямы тоски по родным. Со временем Анька приняла всё, видно выплакалась и смирилась. Оно и верно, ведь как ни крути участь у всех одна. Кто-то раньше кто-то позже, но все там будут. Нужно учиться жить сегодняшним днем.

А когда родился Алёшка, то Анька почти прежней стала, только еле уловимая печаль в глазах и две глубокие морщины между бровей говорили о пережитом горе.

Алёшку все очень ждали и, когда Анька беременной ходила, все над ней тряслись как над китайской вазой. Подкармливали Аньку чем-то вкусненьким и строго настрого запретили работать. Она, конечно, не слушалась и всё равно помогала по дому. Без дела то уж точно сидеть нельзя, и для ребенка полезно подвигаться, всегда оправдывалась будущая мать перед родными.

В то время она и поняла, какая у неё необыкновенная новая семья. Первые три года жизни в этом доме прошли как в тумане, и она их почти не помнила. Помнила только жуткую тоску и щемящее чувство безысходности в груди. Нельзя никого вернуть, нельзя никого обнять. Все далеко, а она осталась совсем одна во всем мире, ведь правильно же говорят, что когда плачут по умершим, то жалеют прежде всего себя, а не их.

Анька точно знала, что умершим уже всё равно до её земных дел и волнений, а она ещё тут и ей ещё надо достойно пройти свой путь до конца. От всей этой нестерпимой тоски две первые Анькины беременности закончились преждевременно. Но к третьей Анька уже собралась с силами и как будто стала просыпаться и отходить от кошмара.

Вспоминая всё это, Игнат еле сдерживал слёзы сидя рядом со своей любимой женой, которой так много пришлось пережить, а теперь ещё и это. Посидев еще пару минут с Анькой, он с неохотой встал, поцеловал её и вышел на улицу.

Прасковья Романовна была в сенцах, где протирала банки и черепки для меда. Яков с Иваном Кузьмичом уже прикатили бочку с мёдом из сарая и собирались её разливать в подготовленную тару. Меньше чем за час разлили тридцать банок и три маленьких бочонка. А больше и не надо было резонно заметил Яков. Всё равно покупать то его никто не будет, не до мёда сейчас людям.

Управившись с мёдом, Прасковья Романовна приготовила всем на ночь постели, воды нагрела на костре, чтобы помыться можно было. Баню щас не затопишь, дыма много от неё, сразу «черти» набегут на огонёк. Но мужчины, прожив несколько дней в лесу и этому были очень рады. После банных процедур приступили к тщательному Сашкиному осмотру. У Ивана Кузьмича и у Якова был большой опыт работы с животными всех мастей и пород. В молодости Яков несколько лет проработал на конюшне, а там и собак и кошек было в избытке, всякое случалось. Иван Кузьмич же ещё своим дедом был обучен как домашнюю скотину лечить и выхаживать в случае чего. Ведь хозяйство в деревнях всегда большое было и помощи иной раз не дождаться, поэтому нужно было уметь самим справляться с любой напастью.