Барбара Смит - Ее тайная связь

– Бренди?

Керн отрицательно покачал головой. Он был удивлен: обычно маркиз не употреблял спиртное так рано.

– Где сейчас Изабелла? – спросил Хатуэй.

Керн заколебался. Как это ни казалось абсурдным, он J чувствовал себя виноватым.

– Мы с ней собираемся покататься в парке.

– Я хочу, чтобы вы за ней хорошенько присматривали, раз у нее появилась смешная идея, будто Аврору Дарлинг убили.

– Смешная? – нахмурился граф. – Я пришел к убеждению, что девушка говорила правду.

– Ну и ну! – Хатуэй сделал новый глоток. – Такое преступление наделало бы много шума. Не забывайте, мы говорим о смерти куртизанки, услугами которой пользовались знатные джентльмены. Газеты раструбили бы об этом по всему Лондону.

– При наличии доказательств. – Керн тщательно выбирал каждое слово. – Я взял на себя смелость поговорить с другими женщинами из того борделя. Одна видела мужчину, входящего в покои Авроры накануне ее болезни.

Хатуэй резко обернулся, пролив бренди, но он этого, судя по всему, не заметил.

– Мужчина? И кто же?

– Та женщина, ее зовут Минни, не разглядела его лица. Но я не берусь отрицать, что со смертью Авроры дело нечисто. Она сама записала в дневнике, что ее отравили.

Лицо маркиза окаменело. Он осушил бокал и со стуком поставил его на стол.

– Правда или нет, только я не желаю, чтобы девушка из моего дома разъезжала по Лондону и бросала дикие обвинения. Если вы хоть чуточку дорожите репутацией Хелен, то сделаете так, чтобы Изабелла Дарлинг вела себя, как подобает леди.

– Дворняга останется на улице, – заявил Керн. Выйдя из экипажа, Изабелла лишь крепче прижала.

Милорда к себе и нахмурилась. С тех пор как они покинули дом Хатуэя, граф казался раздраженным, управляя лошадью, смотрел только перед собой и почти не разговаривал.

– Это относится и ко мне? – ехидно спросила Изабелла. – Наверное, меня вы тоже относите к дворнягам.

Упрек не остался незамеченным, ибо граф остановился на тротуаре и перешел в наступление.

– Если бы я считал, что смогу отговорить вас от допроса Тримбла, я бы, конечно, попросил вас подождать на улице. Но в таком случае вы сбежите от меня и снова придете сюда.

Он был великолепен в своем темно-зеленом плаще, подчеркивающем цвет его глаз.

– Какая проницательность, милорд! – Услышав свое имя, щенок лизнул се в подбородок. Вся раздражительность Изабеллы тут же испарилась. – Не бойся, маленький, и не позволяй этому противному графу себя запугать. Ты останешься со мной. Мы ведь не хотим, чтобы ты один бегал по улице. Гадкие мальчишки опять могут обидеть тебя.

Изабелла прижимала щенка к груди, удивляясь странному выражению на лице графа, от которого у нее перехватило дыхание. Он смотрел на нее так, будто хотел воспользоваться сомнительным уединением соседней улочки, поднять ее юбки и дать себе полную волю. Но к своему стыду, она тоже испытала желание, слабея от мысли, что отдаст ему свою невинность.

Будь он проклят за то, что заставляет ее чувствовать себя шлюхой!.

Изабелла сверкнула глазами на Керна.

– Я и не ожидала, что вы поймете мою привязанность к щенку. У вас в детстве, наверное, таких были десятки.

– Только собаки, которых отец держал для охоты. Одну я особенно любил. – На секунду глаза у него затуманились. – А вы? В деревне у вас тоже наверняка была собака или кошка?

– Нет. Гувернантка считала животных грязными, мерзкими существами и не разрешала их держать. – Вспомнив свое одиночество, Изабелла прижалась щекой к Милорду. – Но теперь у меня есть ты, Милорд.

Керн промолчал, и она уверила себя, что ей все равно, даже если граф не одобряет ее любовь к беспородной собаке. Черт возьми, она делала то, что хотела. Но когда Керн положил ей руку на талию и повел к дому, его жест подействовал успокаивающе, как и прикосновение маленького пушистого комочка.

Не то чтобы ей требовалось успокоение: сегодня она вполне держала себя в руках и даже не могла понять, почему так сорвалась накануне. Отец ничего для нее не значил. Тримбл был одним из подозреваемых.

Экономка проводила их в маленькую, скромно обставленную прихожую. В ожидании хозяина Изабелла со щенком на руках устроилась на продавленном стуле, а Керн подошел к потухшему камину.

– Я навел предварительно справки, – тихо сказал он, – и узнал, что Тримбл вдовец, детей нет. Он потерял средства в результате нескольких неудачных деловых предприятий, но в остальном вел довольно скучную жизнь.

– За исключением тех минут, когда встречался с моей матерью.

Граф пожал плечами.

– Что она писала о Тримбле? Что он за человек?

Не обращая внимания на тупую боль в груди, Изабелла постаралась отвлечься, гладя щенка.

– Мама считала Тримбла более порядочным, чем остальные. Он относился к ней с уважением. По крайней мере, она так писала.

– Это может ему не понравиться, – бесстрастно заметил граф. – Если он тот человек, который нам нужен, позвольте разобраться с ним мне. А вы обещайте вести себя как леди.

Изабелла крепче стиснула щенка.

– Я всегда вела себя как леди. А вы будете разбираться с Тримблом лишь в том случае, если из его ответов на мои вопросы станет очевидно, что он виноват. Понятно?

Керн высокомерно посмотрел на нее, и она решила, что сейчас последуют новые команды, но граф промолчал. В его глазах блеснул странный огонек, и он протянул ей руку.

– Будем хотя бы воспитанными людьми. Если не возражаете, предлагаю перемирие. Согласны?

– Согласна.

Сильные пальцы сжали ее руки, и девушка ощутила жар, который сразу распространился по всему телу, заставляя бурлить кровь и учащенно биться сердце. Невероятно, но одно прикосновение, один взгляд холодных зеленых глаз оказывали на нее гипнотическое действие, хотя ей следовало испытывать отвращение. Ничего особенного нет в этом отпрыске Линвуда, человека настолько испорченного, что он вполне мог оказаться убийцей ее матери.

Но зачем чернить Керна из-за грехов его отца? Это так же несправедливо, как считать ее шлюхой только потому, что мать у нее была проституткой.

Их внимание привлек шум в коридоре, и в ту же секунду Керн отступил. Несмотря на усилие сохранять хладнокровие, Изабелла почувствовала, как напрягаются все ее мускулы. Милорд глухо зарычал и тревожно посмотрел на дверь.

– Тише. – Она погладила его по пятнистой голове, сожалея, что не способна успокоиться сама.

В сопровождении лакея в гостиной появился ковыляющий сэр Джон, устроился с помощью слуги в широком кресле, положив ногу на скамеечку. Его искаженное болью лицо вряд ли можно было назвать доброжелательным, а шишковатый нос, рассекающий щеку белесый шрам и глубоко запавшие глаза не добавляли ему привлекательности.