Мэри Спенсер - Сквозь все преграды

Вскоре проводник прокричал, что они подъезжают к Стоктону. И Мэтью несколько удивился, что почувствовал себя расстроенным, когда Мариетта вдруг проснулась, вырвалась из его объятий и растерянно заморгала, пытаясь собраться с мыслями.

В эти мгновения он понял, что Мариетта Колл — самая обворожительная женщина из всех, которых ему доводилось когда-либо встречать в жизни. Она напомнила Мэтью одну картину, которую он видел однажды, еще в школьные годы, — портрет королевы Виктории в молодости. Величественной, чистой, идеальной.

Взгляд Мариетты упал на Мэтью, и ее гладкое, божественно прекрасное лицо исказила презрительная гримаса, и она сказала надменно:

— Маршал Реган, от вас пахнет, как от дешевой парфюмерной лавки.

Мэтью тряхнул головой, засмеялся и подумал, что, наверное, не забудет этих слов до конца дней своих.

— Меня зовут Кейган, — сказал он, глядя ей в лицо, полное гнева и обиды. — Мэтью Кейган, и я надеюсь, миссис Колл, что вы это запомните.

— Пожалуйста, поверьте, сэр, меня не интересует, как вас зовут. Я хочу, чтобы вы немедленно пересели на другое место. А когда поезд приедет в Стоктон, можете вернуться в Сакраменто и передать отцу, что эскорт мне не нужен.

Трудно было придумать лучший способ для того, чтобы пробудить в Мэтью ослиное упрямство.

— Во-первых, — сказал он, — нет на земле человека, который мог бы купить Мэтью Кейгана или его значок, поэтому выбросьте из головы мысль о том, что ваш богатый папаша мне платит, и, во-вторых, у меня нет никакого желания сопровождать на юг упрямую сенаторскую дочку. Я согласился сопровождать вас только потому, что федеральный маршал, которому я подчиняюсь, предложил мне на выбор: или ехать с вами, или следующие полгода возиться с бумажками в Барстоу.

— Я польщена, сэр, что показалась вам меньшим из двух зол, — от голоса Мариетты веяло ледяным холодом, — но я вполне могу путешествовать одна. Возвращайтесь и скажите, пожалуйста, своему маршалу, что я отказалась от вашей помощи.

Поезд замедлил ход, и проводник еще раз крикнул, что они прибывают в Стоктон. Мэтью скрестил руки на груди и окинул Мариетту оценивающим взглядом.

— Сколько времени ваш отец занимается политикой? — спросил он.

На ее лице задергался крошечный мускул.

— Сколько я себя помню, — нервно ответила она. Мэтью засмеялся:

— И вы думаете, что федеральный маршал позволит мне это сделать? Неужели вы в самом деле так думаете, миссис Колл?

Раздался долгий пронзительный свист, заскрипели тормоза, поезд подходил к платформе. Мариетта Колл начала собирать вещи и еще до того, как поезд остановился, пересела на другое место — в самый коней вагона, а потом первой вышла на платформу. Проводник объявил, что поезд будет стоять десять минут.

«От него не отвяжешься!» — мрачно подумала Мариетта, войдя в вагон десять минут спустя и обнаружив Мэтью на том самом месте, куда она только что пересела. Он расположился с комфортом, как человек, привыкший к долгим и утомительным переездам: внушительных размеров фигура заняла чуть ли не половину полки.

— Хорошо провели время в Стоктоне? — любезно осведомился Мэтью.

Его ноги перекрывали доступ к ее чемодану, и поэтому Мариетта не могла снова пересесть на другое место. Заметив ее взгляд, он дерзко улыбнулся.

Да, от него не отделаешься.

— Вы не могли бы немножко подвинуться, маршал Кейган? — процедила Мариетта сквозь зубы.

Мэтью окинул ее взглядом с головы до ног, задержавшись на округлостях бедер, и вежливо сказал:

— Мне кажется, что в этом нет необходимости.

Мариетта снова почувствовала тяжесть револьвера, лежавшего у нее в сумочке. Интересно, что скажут пассажиры, когда она вдруг выстрелит в своего спутника?

— Хотела бы я знать, сэр, в какой конюшне вы выросли? — резко спросила она.

Мэтью рассмеялся и, несколько сбавив тон, ответил:

— Сознаюсь, я это заслужил. Жену моего брата тоже огорчают мои плохие манеры. Но боюсь, следующие два-три дня вам придется мириться с этим, миссис Колл.

— Вы так думаете? — проговорила сквозь зубы Мариетта, чувствуя напряжение во всем теле.

— Я так думаю, — твердо ответил он.

— Ну, это мы еще увидим. Мэтью снова рассмеялся:

— Конечно.

Остальные пассажиры уже заняли свои места и теперь исподтишка с любопытством смотрели на Мариетту и ее спутника.

— Вы, вероятно, не заметили, — равнодушно сказал Мэтью, когда поезд тронулся, — кто вошел в наш вагон на остановке. Он сидит сзади нас с двумя своими гориллами.

Мариетта с недоумением посмотрела на его спокойное загорелое красивое лицо.

— Конечно, я видела его. Мэтью удивленно поднял брови:

— Что значит «конечно, видела»? Вы ожидали увидеть его здесь?

— Что вы имеете в виду? — в свою очередь, поинтересовалась Мариетта. — Вы тоже ждали этого?

— Ну-ка объясните, что происходит?

— Да будет вам, маршал. Вы же все знаете.

На лице ее собеседника появилось такое ласковое выражение, что от него мог бы растаять ледник.

— Будет лучше, если вы расскажете мне, в чем тут дело. Этот парень — ваш друг? Почему он преследует вас?

— Конечно, нет! — Мариетту затошнило при одной мысли об этом. — Я ненавижу Дрю Куинна!

— Вот, значит, как его зовут?

«Да, маршал Мэтью Кейган — настоящий изверг, — подумала Мариетта, — красивый изверг с садистскими наклонностями».

— Вам и без меня хорошо известно его имя! — раздраженно проговорила она.

— Мэм, — сердито сказал Мэтью, придвинувшись к ней. — Я ничего не знаю, ничего не понимаю, и мне это совершенно не нравится. Объясните, наконец, зачем парень сел в наш вагон?

Слегка отодвинувшись от нависшей над ней громады, Мариетта ответила:

— Я полагала, сэр, что раз вы работаете на моего отца…

На его лице появилось такое ужасное выражение, что она по-настоящему испугалась. Ухватившись за подлокотник, Мэтью придвинулся совсем близко и грозно прорычал:

— Никогда больше не говорите ничего подобного. Я работаю на правительство Соединенных Штатов, и ни на кого больше!

— Да, сэр, — послушно прошептала Мариетта, резко подавшись назад.

— Ну, так что же этот парень здесь делает?

Мариетте казалось, что ее спина вот-вот переломится от неудобной позы. Собравшись с духом, она ответила:

— Я думаю, он хочет убить меня. Мэтью ненавидел, когда происходило что-нибудь неожиданное, и тогда у него по позвоночнику сразу начинали бегать мурашки, а ненавидел потому, что всякий раз такое дело заканчивалось довольно скверно. Настолько скверно, что потом, даже спустя несколько месяцев, его продолжали мучить ночные кошмары.

Вот эти противные мурашки появились у Мэтью и сейчас. Минуты две он молчал, а крохотные иголочки покалывали позвоночник, плечи и даже затылок. Сейчас он думал о том, что перед ним сидит сенаторская дочка и, судя по выражению, ее лица, говорит чистую правду, что у нее красивые, полные решимости серые глаза и что, кажется, он попал в трудное положение.