Джоан Смит - Неблагоразумная леди

– А ему вы повинились?

– Достаточно, что я признаю вину перед вами. Вел себя плохо и давно хочу извиниться.

– Да, в тот вечер вы вели себя ужасно, – согласилась она. Дэмлер не ответил, но еще тверже решил исправиться.

Пруденс считала, что сейчас как раз настал удобный случай объяснить его поведение. Но Дэмлер не сказал ничего, хотя она молчала целую минуту, ожидая, что он заговорит.

– О, это сэр Генри Миллар, – сказала Пруденс, кивнув проходившему знакомому. – Он приехал в Бат, чтобы снять и обставить дом для своей любовницы, актрисы из Ковент-Гарден. Вы, несомненно, знаете ее – ее называют Ивонной Дюпуш, хотя на самом деле она из Корнуолла. Сейчас ее здесь нет.

Дэмлер так вошел в новую роль, что разозлился.

– Мне не нравится, что вы так открыто говорите о подобных вещах, Пруденс. Молодая леди не должна обсуждать с джентльменами такие темы.

Пруденс онемела от изумления, потом с горечью сказала:

– Меня с детства учили, что леопард не меняет своих пятен, Дэмлер. Теперь скажите, вы ведь повидали весь мир, это изречение не верно, или вы представляете исключение из правил? Раньше вы не проявляли такой щепетильности в выборе тем для беседы с леди.

– Пожалуйста, не напоминайте мне о прошлом. Разве не видите, как я стараюсь исправить…

– Исправить поведение или темы разговора?

– И то, и другое.

– Но нам, писателям, чего только не приходится испытывать на себе, как говорит ваша приятельница Джерси-молчунья. А вы, если не ошибаюсь, всегда презирали лицемерие. Признайтесь, вам скучно в Бате и хочется скорее вернуться в Лондон к любовнице?

– Я от нее избавился.

– Устроила вам сцену?

Пруденс видела, что он еле сдерживается, но не сдавала позиций.

– Нет. Напротив, была вполне довольна покровительством одного барона, когда я уезжал.

– Хотелось бы знать, на случай, если придется об этом писать, какова процедура избавления от наложницы. Приходится выплачивать компенсацию? Алименты? Или просто перепродается тому, кто больше даст?

– Пруденс!

– Или оплата сдельная – столько-то в день или ночь?

– Вам не может понадобиться такая информация для работы, если только вы не переменили стиля.

– Кто знает? Севилья предлагал всего лишь стать женой, но вдруг мне захочется сыграть роль любовницы?

– Ничего смешного в этом не вижу, Пруденс, – остановил ее Дэмлер раздраженно.

– Я только предположила, – ответила Пруденс, довольная эффектом розыгрыша.

– Давайте прекратим этот разговор.

– У меня сложилось впечатление, что вы высоко цените древнейшую профессию. Но, видимо, произошла ошибка. Вы как-то сказали, что это лучше, чем сварливые жены.

– Вы еще не жена.

– И не собираюсь ею стать в ближайшем будущем, – парировала Пруденс. Ей было досадно, что он не поддержал шутку, но Дэмлер, казалось, испытал облегчение, услышав, что Пруденс не строит матримониальных планов.

– Кузина говорит, что вы часто видитесь со Спрингером, – Дэмлер постарался придать безразличие голосу.

– Да, мы вспомнили старую дружбу. Видимся почти каждый день. По-моему, пора возвращаться. Который час?

– Половина после десятой главы, – ответил он, не взглянув на часы.

Пруденс, казалось, не поняла.

– А по Гринвичу?

– Половина четвертого. Я отвезу вас домой. Дэмлер попросил разрешения привезти к ним графиню Клефф на следующий день, Пруденс разрешила.

Пруденс осталась недовольна прогулкой.

Маркиз намекнул, что приехал ради нее, но не спешил сказать больше. Что у него на уме? В нем появилась непонятная скованность, это интриговало. Но с этим она справится.

На Следующий день Дэмлер привез кузину и, напомнив имена обеих дам, занял место рядом с «Оплотом». Графиня начала с вопроса, желая установить, не совершила ли она ошибки, почтив визитом дом, сдающийся в наем.

– Дэмлер говорил, что вы пишете, – произнесла она тоном прокурора, поднося к глазам лорнет.

– Да, мэм, немного пишу – романы.

– Полагаю, что это готические романы. – Гостья повернулась к миссис Мэллоу: – Слышала, что вы болели.

Болезнь казалась ей более приемлемым обстоятельством, чём сочинение романов. Узнав о причине болезни, графиня сокрушенно покачала головой.

– Принимать пищу в гостиницах – большая ошибка. Во время путешествия следует воздерживаться от еды.

– Лорд Дэмлер счел бы это большим неудобством во время кругосветного путешествия, – заметила Пруденс. Ее начал раздражать высокомерный тон гостьи.

– Ему вообще не надо было путешествовать, – последовал ответ, словно это была очевидная истина.

– Найтон хорошо позаботился о сестре, – сказал Кларенс, не упуская возможности блеснуть знакомством с известным доктором. – Он сразу приходит, когда его приглашают.

– У вас был Найтон, – сказала графиня одобрительно, и голос ее потеплел на одну десятую часть, хотя улыбка не появилась.

– Всегда приглашаю Найтона, когда мне нездоровится, – заверил Кларенс.

– Пока вы в Бате, могу дать адрес моего доктора, – предложила миледи. – Напомни, Дэмлер.

Затем леди Клефф перешла на другой предмет.

– Вы любите искусство, мистер Элмтри?

– Да, я рисую. Перед приездом сделал портреты всего семейства Чилтернов, семь человек. Здесь великолепная природа. Надеюсь, что удастся сделать наброски.

– Обязательно нарисуйте Бичер-хилл. Там много живописных мест.

Кларенс запомнил название горы, чтобы в, первом же письме к сэру Альфреду написать, что графиня Клефф рекомендовала эту местность для написания пейзажей.

– Обычно я рисую портреты, но каждой весной тянет из дома, поупражняться в пейзажах.

Леди Клефф одобрила тягу к природе.

– Мудро, с вашей стороны. Какого типа портреты вы рисуете?

– Полагаю, что неплохие, если не сочтете мою оценку слишком смелой. Надеюсь, что Дэмлер подтвердит.

– Очень хорошие портреты, – с готовностью отозвался маркиз. – В духе Моны Лизы кузина.

– Это мне нравится, – объявила леди Клефф. – Терпеть не могу, когда рисуют людей в экзотических одеждах – в виде нимф или гречанок – и заставляют принимать странные позы. Например, Филлипс или Ромни – всегда придумают что-нибудь вычурное.

– Ха, Ромни! Он ничего не понимал в живописи. О мертвых не положено говорить плохо, но он мало смыслил в этом деле.

– Ромни рисовал меня, – сообщила графиня осуждающе.

– Не нужно было доверять ему свой портрет. Осмелюсь заметить, что он нарисовал вам нос, похожий на клюв, а фигуру сделал чересчур крупной.

Пруденс с замиранием сердца ждала реакции графини на дядино откровение. К ее удивлению, лицо графини осветила улыбка. Дэмлер казался невозмутимым, но в глазах затаился смех.

– Позвольте мистеру Элмтри создать ваш настоящий облик, кузина, – предложил маркиз.