Джоан Смит - Неблагоразумная леди

Пруденс и не подумала упомянуть об этом ни в разговоре с сэром Томасом Лоренсом, ни с кем-либо еще, хотя сам Кларенс сообщал о своем секрете всем знакомым. Миссис Херринг решила вернуть свой портрет, чтобы дорисовать перо, вложенное в ее руку, как символ ее особого пристрастия к «маленьким крылатым друзьям», как она называла птиц. Кларенс хотел также добавить символическую деталь к портрету мистера Арнпрайора – полотно все еще находилось в студии, – но считал неуместным вложить рыбу в руку джентльмену, увлекавшемуся рыбной ловлей. Положение спасло воспоминание о книге Пруденс. Да, он нарисует томик «Идеального рыбака» Уолтона, подвесит его где-нибудь около модели, так как на полотне не было стола или иной поверхности, где можно было пристроить книгу. Фон у Кларенса обычно был иного цвета – голубого, если модель была светловолосой, розового для брюнетов и желтого для пожилых людей с голубоватыми или пурпурными шевелюрами.

Пруденс было разрешено не присутствовать во время сеансов сэра Альфреда, так что она была свободна в последующие три дня. К ее удивлению и великому удовольствию, она удостоилась посещения мисс Берни на следующий после обеда день и получила приглашение прогуляться в карете известной писательницы назавтра. Казалось, неприступные стены лондонского светского общества наконец расступились и открыли Пруденс доступ в священные покои. Во время прогулки в карете мисс Берни предложила заглянуть к ее «дорогой подруге» леди Мелвин, одной из светских львиц.

Велика была радость Пруденс, когда, войдя в гостиную леди Мелвин, она увидела на столике свой роман. Леди Мелвин, высокая привлекательная дама средних лет, обладала острым язычком и неиссякаемым остроумием. Ей нравилось открывать новые личности и первой приглашать их на вечера. Пруденс нашла ее интересной, но не особенно располагающей к общению.

– Так вы и есть мисс Мэллоу? – сказала она, пристально разглядывая Пруденс. Про себя отметила, что молодая писательница не очень следит за модой.

– Я представляла вас старше. В ваших книгах много зрелых наблюдений, дорогая. У вас острый язычок, мне это нравится. Наши писательницы излишне сюсюкают. О, конечно, к вам это не относится, Фанни, не сверлите меня взглядом. И к мадам де Сталь тоже. В ее случае все совсем наоборот. Я читала «Сочинение» весь день – странный заголовок вы выбрали, мисс Мэллоу. Не очень привлекательный, если, конечно, вы извините мою откровенность.

– «Сочинение» читается лучше и вызывает больше интереса по мере развития действия, – заметила Пруденс. – Думаю, что вы не дошли еще до конца первого тома. Этот том лежал открытыми страницами вниз на столике.

– Именно так. Я читаю медленно, но роман мне очень нравится, – Она взяла со стола книгу, чтобы показать Пруденс, где остановилась. – Я остановилась как раз на том месте, когда племянница доходит до исступления от постоянного бренчания на рояле своей тетушки.

Когда книга перешла к Пруденс в руки, она заметила, что уголок переплета немного загнут, как раз там, где был поврежден том, подаренный Дэмлеру. Она открыла титульный лист и обнаружила свою надпись. Леди Мелвин заметила ее недоумение и объяснила:

– Дэмлер подарил мне книгу вчера. Он ее очень хорошо рекомендовал.

– В самом деле? – переспросила Пруденс. – Значит, ему роман понравился? – Она понимала, что он не успел прочесть ни слова, так как Маррей мог передать книгу только накануне. Это было как пощечина.

– Не сомневаюсь, что он был в восторге.

– Странно. Должно быть, он очень быстро читает. В понедельник он был еще не знаком с «Сочинением». Я послала роман Маррею во вторник, в тот самый день, когда он принес книгу вам.

– Ну, вот вы нас и поймали, – засмеялась леди Мелвин. – Ложь никогда не скроешь, не правда ли? Дело в том, мисс Мэллоу, что Дэмлер редко читает романы. Он предпочитает философию, историю и тому подобные серьезные вещи. Романы же он предоставляет читать нам, женщинам.

– По его поэмам не скажешь, что автор увлекается серьезными вещами, вроде философии и истории, – заметила Пруденс, давая волю уязвленному самолюбию.

– Могу только сказать, что его «Песни издалека» – собрание самых невероятных, почти фантастических рассказов в стихах. Мои, по крайней мере, правдоподобны.

Леди Мелвин пришла в восторг от этого замечания. Она давно уже подумывала, чем бы уязвить Дэмлера, и теперь решила, что нашла прекрасное средство.

– Так, значит, вам его стихи не нравятся?

В действительности Пруденс обожала его поэмы, они были интересны па сюжету и прекрасно изложены, но их притягательность состояла в знании героя и его второго я. Она замялась, подыскивая нужный ответ.

– Напротив, они произвели на меня большое впечатление. Что-то свежее, неизбитое.

– Ваша похвала несколько расплывчата. Что вам показалось особенно неправдоподобным?

– Согласитесь, нелегко поверить, что он один, без посторонней помощи, спас трех молодых индианок, когда за ними гналась целая банда охотников за скальпами. И еще менее правдоподобно, что в тот же день он выбрался из джунглей и вечером успел на бал в какой-то город, причем явился без опоздания и даже был соблазнен женой губернатора.

– Тем не менее, то, что его преследовали индейцы, действительный факт. Именно тогда он повредил глаз, – заверила леди Мелвин.

– Я не сомневаюсь, что посещение бала тоже реальность, равно как и любовь жены губернатора, но вряд ли все эти события произошли в один день.

Фанни Берни с присущим ей тактом не принимала участия в критическом обсуждении популярного писателя.

– Все зависит от индивидуального темпа жизни, мисс Мэллоу. Эти события, конечно, не следовали одно за другим стремительной чередой, но ради того, чтобы поддержать интерес читателя, Дэмлер дает динамичную смену событий, избегает неинтересных подробностей путешествий. А что вы планируете писать в ближайшем будущем? Мое желание – поселиться ненадолго в Риме.

– Раз Дэмлер избрал фоном для своих сочинений землю, мэм, я в следующей книге помещу свою героиню в бескрайние дали космоса и предоставлю ей сражаться с инопланетянами, чтобы пощекотать нервы читательниц. На сегодняшний день это самая волнующая тема. Моя героиня полетит из Плимута на воздушном шаре рано поутру, высадится на Луне, чтобы помериться силами с двадцатью тысячами странных существ, к ланчу освободит из тюрьмы заточенных в ней узников, будет посвящена в тайну бессмертия и вернется в Лондон к пяти часам, чтобы успеть на чай к принцу Уэльскому. Постараюсь не утомлять читателя излишними подробностями.

Леди Мелвин удовлетворенно хмыкнула, но Фанни Берни сказала:

– Как забавно, мисс Мэллоу.