Элизабет Тернер - Магия южной ночи

Рид взял еще одно пирожное.

– Вам, наверное, было трудно мириться с глупыми ошибками брата.

Леон кивнул.

– Слово «трудно» не вполне передает мои ощущения.

– До встречи, джентльмены. – Кристина покидала веранду, все время чувствуя спиной заинтересованные взгляды обоих мужчин.

Она готовилась к обеду медленно, не испытывая никакого желания продолжать словесный поединок с Леоном дю Бопре. Оставалось только молиться, чтобы Рид оказался для него достойным противником. Кристина лежала в ванне с быстро остывающей водой. Теперь, в одиночестве, она снова ощущала ту боль, которую причинили ей резкие слова Рида. И опять на помощь пришла гордость. Как он смел обвинить ее в излишней требовательности, а потом отшвырнуть в сторону? Она графиня, потомок французских королей. Она не станет унижаться, выпрашивая у него любовь, словно нищенка.

Кристина взяла кусок лавандового мыла, стала задумчиво намыливать губку. Рид специально возводил между ними невидимый барьер, старательно добавляя кирпич за кирпичом, пока тот не стал почти совсем непреодолимым. Однако в глубине души Кристина понимала, что он переживает. В ее сердце проклюнулся росток надежды. В ее венах течет кровь норманнских рыцарей. Она не сдастся без борьбы. Риду нелегко будет уйти. И трудно будет забыть ее.

Пошла маленькая горничная, неся выглаженное платье Кристины.

– Меня зовут Минни. Хозяин сказал, что я должна помочь вам одеться к обеду.

– Благодарю. – Кристина приняла из рук горничной полотенце.

Позже, сидя в одном белье перед зеркалом, она следила, как Минни молча возится с ее прической. Вовлечь девушку в разговор не удалось. Глядя на замкнутое выражение лица служанки, Кристина вспомнила Геру. Здесь, в Брайервуде, слуги были такими же мрачными и злыми, как в Бель-Терр. Она с радостью попрощается с этим поместьем.

Наконец Кристина была готова. Полосатое атласное платье цвета старого золота сверкало в пламени свечей. Волосы ее были уложены в гладкий пучок на затылке. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, она поблагодарила Минни за помощь и пошла вниз.

Леон и Рид ожидали ее в библиотеке. И снова Кристину поразило, насколько ситуация повторяет ее первый вечер в Бель-Терр. Интересно, почувствовал ли это Рид. Только на этот раз Леон, а не Этьен блистал в шелковом камзоле, расшитом цветами и птицами, золотом жилете и зеленых шелковых панталонах. Кружево обрамляло его белоснежный шейный платок и волнами вздымалось над запястьями. Рид, по своему обыкновению, был одет гораздо сдержаннее – в голубовато-серый камзол и панталоны того же цвета. Единственной вольностью в этом консервативном костюме являлся жилет винно-красного цвета. При появлении Кристины мужчины прервали свою беседу, точнее, перестали обмениваться отрывочными репликами. Молодая женщина оглядела комнату, но не обнаружила других гостей. Леон подошел к ней со словами:

– Вы, должно быть, удивлены. Но мои соседи Бланшарды не смогут сегодня присоединиться к нам. Они очень просили их извинить, поскольку их младший ребенок заболел, а они не хотят его оставлять. Они надеются, что вы их простите.

– Ну конечно. – Кристина усомнилась, существуют ли такие люди на самом деле или все это сплошная выдумка.

– Прекрасно. – Леон предложил ей руку. – Слуги толь-, ко что доложили, что обед подан.

В столовой он усадил Кристину справа, потом, жестом предложив Риду занять место слева, сам сел во главе стола, Кристина заметила, что в отличие от Этьена их хозяин предпочитает более близкое расположение за столом. Слуга поставил перед ними дымящуюся супницу с раковым супом, и обед начался.

Кристина воспользовалась наступившей тишиной, чтобы задать вопрос:

– Вы упоминали своего брата... кажется, его звали Гастон. Я так понимаю, что он умер молодым?

– Да, – с болезненной улыбкой ответил Леон. – Произошел несчастный случай, когда мы были за границей.

Кристина проигнорировала многозначительно окаменевшее лицо Рида.

– Какая трагедия, – сочувственно проговорила она. – А что произошло?

– Вы очень добры, но все это в прошлом. Не стоит вашего внимания.

– Я хотела только выразить свои соболезнования. Должно быть, для вас это оказалось тяжелым испытанием, тем более что вы были в чужой стране.

Леон отломил кусочек хлеба.

– Нужно было принимать серьезные меры. Я сделал все, что требовалось.

Кристина искоса посмотрела на Рида и заметила, что тот совсем перестал есть.

– Месье, – певуче произнесла она, обращаясь к Леону. – Я вижу, что вы – человек, который не боится ответственности. И не позволит несчастьям стоять у себя на пути.

– Да, думаю, обо мне можно это сказать. – Леон расцвел от ее лести. – Вы очень проницательны, дорогая.

Кристина дождалась, чтобы слуги убрали суповые тарелки, и задала следующий вопрос:

– А ваш брат Гастон был похож на вас?

– Гастон? – Казалось, Леон с отвращением выплюнул это имя. – Он был просто клоуном, которого интересовали только карты и выпивка. Если бы я не вмешался, он проиграл бы все наше наследство. Брайервуд бы сейчас принадлежал чужаку.

– Поместье очень красивое, – заметила Кристина, отрезая небольшой кусочек сочного ростбифа. – Было бы несправедливым лишиться своего дома.

– Да, я тоже так решил. Вот почему я сделал все возможное, чтобы оно не попало в чужие руки.

Кристина расширила глаза от любопытства.

– Что же вы сделали, месье, чтобы спасти свой дом?

– Эти методы не предназначены для нежных ушек, дорогая. – Он помрачнел.

– Похоже, вы не очень-то любили вашего брата, – впервые заговорил Рид. – Или я ошибаюсь?

Тяжелые веки Леона слегка опустились.

– Нет, мы не были близки, являясь, по сути дела, братьями только наполовину. У нас один отец, но разные матери. Возможно, это объясняет, почему отец назначил Гастона основным наследником.

Кристине стало совершенно ясно, что Леон презирал своего старшего брата. Потеря прав на Брайервуд в результате игры, должно быть, привела его в ярость, что и послужило мотивом мерзкого преступления.

– Поступки вашего брата достойны порицания, – сочувствующе вздохнула она, призывая на помощь все свои актерские способности, чтобы скрыть настоящие чувства.

– Мой брат был слабаком. И дураком! – Леон осушил свой бокал с вином, стараясь не потерять самообладания. – И достаточно об этом. Считается плохой приметой дурно отзываться о покойниках.

Кристина с улыбкой наклонилась к нему.

– Никогда бы не подумала, что вы верите в приметы, месье.

Леон недовольно поморщился.

– Вы скоро узнаете, что и в самом Новом Орлеане, и в его окрестностях очень многие суеверны. Это из-за верований вуду, которые привезли с собой рабы.