Кэтлин Вудивисс - Волшебный поцелуй

Его недоумение усилилось, когда Рейлин, встретив его взгляд дразнящей улыбкой и не делая никаких попыток как-то прикрыть свою наготу, вдруг поверглась к нему спиной и пошла прочь, покачивая бедрами, как профессиональная соблазнительница. Джеффри невольно спросил себя, не женился ли он случаем на женщине, для которой главное удовольствие в жизни — дразнить и мучить мужчин. И точно, она оглянулась через плечо, сверкнув манящей улыбкой, на которую его мужское естество немедленно отозвалось со всей готовностью. Поведя плечом, так что рубашка сползла еще ниже, полностью обнажив белую грудь, выглядевшую весьма соблазнительно, она подобрала подол, как бы невзначай обтянув ягодицы, и двинулась дальше.

В глазах Джеффри блеснул огонек. В раздумье почесав грудь, он принял решение, которое когда-нибудь приходится принимать любому мужчине: отбросить все условности и делать то, что велит природа. А в настоящий момент самым естественным было бы немедленно заняться любовью с собственной женой.

Рейлин тотчас почуяла, что игра пошла всерьез, но игра на то и игра, чтобы в ней оставалось место притворству.

— А ну-ка, без глупостей! Уходите из моей комнаты и избавьте меня от своего присутствия. Велите принести мне воды для утренней ванны. Мне нужно почистить перышки, и чтобы меня никто не беспокоил. Только когда я полностью приведу себя в порядок, я, может быть, и рассмотрю ваше предложение посетить кутюрье.

— Лиса, — пробормотал Джеффри и, подыгрывая ей, с хищным рычанием бросился следом.

Рейлин пустилась наутек, в один прыжок оказавшись за спинкой стула. Увы, скоро ей пришлось убедиться в том, что стул — весьма ненадежная защита, и она, изловчившись, увернулась и прыгнула за стол. Оказавшись перед дверью в спальню мужа, Рейлин с трудом распахнула ее и стала искать укрытие, в суматохе отпустив рубашку. Джеффри тут же воспользовался ее упущением: он потянул ткань на себя и… рубашка соскользнула на пол.

— Ах ты беспутник! Подлый обманщик! — невольно смеясь, воскликнула Рейлин. — Рвешь одежду так, будто она твоя…

Тут она замолчала, наткнувшись на что-то твердое, оказавшееся ее высоким и мускулистым мужем. У нее чуть сердце не остановилось, когда он, обхватив ее, нагую, своими мощными руками и прижав к себе, дал ей сполна прочувствовать всю меру своего возбуждения.

— О!

Рейлин едва ли отдавала себе отчет в том, что с ней происходит. Новые волны непривычных ощущений накатывали на нее, согревая изнутри, а источник тепла, исходившего от него, был там, внизу, где он был одет, а она — нет. Внезапно Рейлин показалось, что ее затянуло в огненный водоворот, и все ее тело охватил огонь. Пылали не только щеки, но и грудь, живот, ноги — она вся горела огнем. Соски ее, касаясь его покрытой курчавой порослью груди, дрожали от напряжения. Она чувствовала, как он гладит ложбинку между ягодицами, все настойчивее прижимая ее лоно к своему. Дыхание ее участилось. Рейлин даже не заметила, как обняла его за шею и прижалась к нему в страстном порыве. Как могла она думать о том, чтобы отказать мужчине, возбуждавшему в ней такую жаркую страсть?

— Дверь на веранду открыта, — выдохнула она, — любой, кто пройдет мимо, заметит нас.

Откровенно говоря, ей не было стыдно, что их увидят, просто не хотела, чтобы им помешали и на этот раз. Джеффри был ее мужем, и она желала его с той же силой, с какой он желал ее.

— Никто не посмеет нас побеспокоить, мадам, — хрипло прошептал Джеффри, перемежая слова с поцелуями. — Никто из слуг не посмеет пройти мимо наших комнат, зная, что хозяева могут там находиться. В особенности это касается моей спальни. Так повелось издавна, так что можете не беспокоиться. Мы совершенно одни, верьте мне.

Накрыв ее рот своим, он с жадностью приник к нему, лаская языком медовое нёбо, зубы, язык. Одной рукой придерживая ее под голову, он пил сладкий нектар ее рта, и она отвечала ему с той же страстью.

К тому времени как Джеффри поднял голову и опустил ее на пол, силы окончательно оставили Рейлин. Колени ее подгибались, ноги отказывались держать тело. Только грудь его служила надежной опорой ее ставшему вдруг беспомощным телу. Лишь когда сознание постепенно возвратилось к ней и мир перестал вращаться, Рейлин увидела, что Джеффри любуется ее грудью. Вспомнив о своем давнем желании, она коснулась ладонями его мускулистых плеч и, прислушиваясь к своим ощущениям, с удовольствием провела кончиками пальцев по твердым и маленьким соскам, спрятанным в темной растительности, покрывавшей его грудь. Тугие, как натянутые канаты, мускулы его живота оказались тверды, как металл, и она восхищенно погладила их, проведя ладонью вниз, от груди к поясу брюк. Голос ее неожиданно сел, и жарким хриплым шепотом она проговорила, прикасаясь к застежке:

— Это нечестно, Джеффри: я голая, а ты — нет.

— Разумная мысль, мадам, — хрипло пробормотал он и, усмехнувшись, чуть отступил, давая ей больше простора для движений.

Руки его не оставляли ее тела, не давали ей остыть, обещая большее наслаждение, чем то, которое она когда-либо знала. Когда с застежкой было покончено, Рейлин стыдливо подняла взгляд, переминаясь с ноги на ногу, покусывая нижнюю губу. Она явно нервничала.

— Помоги мне, — хрипло приказал Джеффри, сметая ее сомнения.

Рейлин слишком увлеклась игрой, чтобы выходить из нее на этом решающем этапе, и потому, подчинившись, потянула брюки вниз, но, увидев его наготу, в страхе замерла. Щеки ее ярко вспыхнули, а тело обдало жаром.

Джеффри стянул с себя штаны, искоса поглядывая на жену, бросил их на пол.

— Все будет хорошо, Рейлин. Это всего лишь плоть и кровь. Ты уже видела меня раньше, — успокоил он ее ласковым шепотом. — Не бойся. Мы созданы друг для друга.

Рейлин затрепетала: только теперь она в полной мере осознала, что очень скоро этот клинок проткнет ее девственную плоть; но Джеффри не дал ее страхам развиться и перерасти в нечто такое, с чем потом будет нелегко справиться. Он накрыл ее рот своим в страстном поцелуе, и Рейлин забыла обо всем. Одно желание владело ее существом: утолить страсть.

Теперь и для Джеффри путь назад оказался закрыт. Она была нужна ему как воздух. Подхватив Рейлин на руки, он отнес ее на кровать и, бросив на смятую постель, принялся медленно водить языком по твердому розовому соску, заставляя ее вздрагивать от ощущения, будто от груди вниз бежит жидкий огонь. В его власти было потушить этот бушующий огонь, утолить нестерпимый голод.

Рейлин не знала, что с ней, какая сила заставляет ее выгибаться ему навстречу и, извиваясь, метаться по постели, лаская и целуя его с той же лихорадочной горячностью, с которой он ласкал ее. Она дрожала, но на этот раз дрожь ее не имела ни малейшего отношения к страху. Ей казалось, что еще чуть-чуть, и она не выдержит: возбуждение убьет ее.