Селеста Брэдли - Притворщик

Бросившись к дивану, Агата схватила плед и прикрыла им неподвижное тело леди Уинчелл.

Проделав это, она бросилась в объятия Саймона и, закинув руку ему на затылок, притянула его рот к своим губам.

Сначала Саймон остолбенел от неожиданности, но затем оправился и ответил на ее поцелуй. При этом ее мягкие груди прижались к его обнаженной груди именно так, как он о том мечтал.

Забыв о своей миссии, забыв о том, что они стоят в чужом кабинете, в чужом доме, Саймон, словно заслушавшись песни сирены, полностью растворился в ощущении ее нежности и, обняв Агату одной рукой за талию, прижал ее к себе.

Ее губы чуть раскрылись от удивления, и он легонько прикоснулся к ним языком. Почему бы ей не поцеловать его как следует – так, как ему мечталось?

Внезапно дверь открылась.

– Я должен вам кое-что показать, Бингли… Вот те на…

– Послушайте, это, кажется, Эпплкуист?

Саймон замер в объятиях Агаты. Вот тебе и проявление любви!

Должно быть, Агата знала, что Уинчелл направляется сюда, и бросилась в его объятия, чтобы прикрыть его обнаженную грудь. Саймону оставалось только поблагодарить ее за сообразительность, хотя его тело не желало мириться с тем, что любовный порыв приходится прервать столь резко.

Агата оторвалась от его губ и, взглянув на Уинчелла, очень правдоподобно изобразила удивление и испуг.

– Ну и дела! Кажется, это миссис Эпплкуист? – насмешливо заметил один из мужчин.

– Похоже, так, Бингли. Что ж, на то они и молодожены, – пробормотал Уинчелл, которого эта сцена одновременно и позабавила, и несколько озадачила. – Пожалуй, дадим им время прийти в себя, как вы на это смотрите, а? Вы видели мои новые акварели? Я открыл одного на редкость талантливого художника. – Он деликатно выпроводил приятеля за дверь и обернулся. – Даю пять минут, Эпплкуист. Кстати, приятель, не забудьте надеть на себя сорочку. – Дверь с легким стуком захлопнулась.

Агата уткнулась лицом в голую грудь Саймону, не в силах удержаться от смеха, но тут же оторвалась от него, и он увидел укоризненный взгляд ее сердитых глаз.

– Так ты вор? Обычный квартирный вор?

– Не совсем, Агата, но сейчас не до объяснений – у нас мало времени. Не лучше ли отложить все эпитеты на потом?

– Нет уж, лучше я выскажу их сейчас. Как ты можешь с таким равнодушием ставить под угрозу мое дело? Меня могут отправить назад в… – Она замолчала.

– Куда? Куда тебя могут отправить?

– Не имеет значения. Что с леди Уинчелл? Мы не можем оставить ее здесь в таком виде. Что ты с ней сделал?

– Я? Ничего особенного. Просто дама выпила слишком много бренди.

– Я и не знала, что от выпитого бренди растворяется одежда.

Саймон пожал плечами:

– Насколько мне известно, такое иногда случалось.

– Чушь! Муж Лавинии обязательно поймет, что она находилась здесь все это время, и тогда получится, что я поцеловала тебя зря… А ну-ка хватай ее за плечи! Рядом с кабинетом находится неосвещенная гостиная, но сначала надо проверить, нет ли кого-нибудь в коридоре.

Кивнув, Саймон, осторожно открыл дверь погляделся.

К счастью, в коридоре никого не было, и им удалось перенести Лавинию в соседнюю комнату, а затем обставить все так, как будто она пила там в одиночестве. Для этого Саймон поставил графин и один стакан возле ее ног, а Агата постаралась, как могла, подтянуть порванный лиф.

– Она и это сделала своими руками? – Агата кинула в сторону Саймона язвительный взгляд.

– Безусловно. – Он принялся приводить в порядок свою одежду, но так и не смог найти одну запонку. Что ж, придется заправить манжету в рукав…

И тут Агата поднесла к его носу розовую ладонь, на которой поблескивала потерянная запонка.

– Ты, кажется кое-что потерял…

Саймон с досадой вздохнул.

– Теперь ясно, как ты меня обнаружила.

Окинув взглядом комнату, Агата посмотрела на часы.

– Три минуты прошло. Осталось две минуты на то, чтобы выслушать твои объяснения.

– Не совсем так. Сначала мне еще надо закончить начатое.

Саймон решительно шагнул к кабинету Уинчелла.

– Не делай этого, Саймон!

– Мне хватит одного мгновения, дорогая, а ты стой здесь и не забудь постучать в дверь, если Уинчелл появится раньше, чем мы его ожидаем. – С этими словами Саймон исчез за дверью. Агата, быстро повернувшись, окинула взглядом пустой коридор, а потом встала у двери с самым беззаботным видом, стараясь смирить клокотавший внутри ее гнев.

Вновь оказавшись в кабинете Уинчелла, Саймон стремительно подошел к сейфу. Слава Богу, внимание лорда Уинчелла отвлекли вспугнутые любовники, и он не заметил, что картина, за которой скрывался сейф, висит криво, а дверцы сейфа раскрыты.

Не теряя ни минуты, Саймон быстро просмотрел документы и стопки наличных денег, составлявшие содержимое небольшого квадратного сейфа, однако, не найдя ничего подозрительного, был вынужден прекратить поиски и закрыть тяжелую металлическую дверцу, после чего с помощью своих отмычек привел замок в порядок.

Поправив неровно висевшую картину, он передвинул на место диван и окинул комнату внимательным взглядом. Что ж, дело сделано. Не так хорошо, как хотелось бы, и не без новых осложнений, но пока на этом можно поставить точку.

Теперь ему предстояло самое трудное: убедить Агату не считать его «обычным квартирным вором».

Уходя с вечеринки Агата изо всех сил старалась не покраснеть. Ей пришлось извиниться перед лордом Уинчеллом, но его укоризненный взгляд не был осуждающим, а Саймон держался холодно и спокойно, сообщая, что вынужден уйти, потому что у его супруги разболелась голова. Что ж, по крайней мере их уже не будет в доме, когда его хозяин обнаружит, что его супруга не сможет присоединиться ко всей компании за ужином!

Агата так нервничала, что минуты казались ей часами, Саймон же спокойно стоял рядом с беззаботным видом, прислонившись спиной к стене и засунув руки в карманы.

Ожидая карету, Агата задумалась над совершенными этим вечером открытиями. Если не считать потрясающего поцелуя Саймона, о котором она пообещала себе позже подумать, суть дела заключалось в том, что госпиталь, как источник информации и слухов, не шел ни в какое сравнение со светским раутом. За один вечер она узнала гораздо больше о происходящем на фронте, чем за несколько недель ухода за ранеными. Она, конечно, будет продолжать работать в госпитале, но теперь главным источником новостей для нее станут светские вечера.

Сегодня в бальном зале было немало людей в военной форме, и, возможно, кто-то из них знал, где в данное время находится капитан Каннингтон. Последний обрывок тайны, который ей удалось выудить у страдающего старческой болтливостью генерала, говорил о том, что вечер не потрачен зря.