Барбара Смит - Проблеск небес

Когда Кэтрин снова открыла глаза, то увидела Альфреда.

Он стоял в дальнем конце комнаты, увлеченный разговором с каким-то джентльменом. Кэтрин поразил вид мужа. Его щеки раскраснелись от вина, светлые волосы были в беспорядке, галстук сбился набок. Он громко хохотал в ответ на какие-то слова собеседника.

В отличие от Альфреда джентльмен выглядел безупречно – в черном фраке и белоснежном галстуке. Он был высокого роста, смугл, с четко высеченными чертами лица и внушительной осанкой.

Затем Альфред, покачнувшись, повернулся к гостям:

– Тихо, друзья, и послушайте графа Торнуолда. – Глаза присутствующих обратились на них. Альфред похлопал графа по спине: – Ты устроил это маленькое празднество, Берк, старина. Так давайте послушаем, какие еще развлечения ты придумал для нас.

Берк Гришем, граф Торнуолд. Альфред с восторгом описывал своего беспутного друга, но Кэтрин сразу же почувствовала неприязнь к графу. Это сборище было делом его рук?

– Ты лишил нас удовольствия отпраздновать последние дни холостяцкой жизни, – сказал граф под одобрительные крики толпы. – Хуже того, ты держишь свою драгоценную женушку где-то далеко, лишь для собственного удовольствия. Тем не менее я приготовил тебе свадебный подарок.

Он исчез из поля зрения Кэтрин. Через минуту вернулся с блондинкой в рубиновом платье, облегавшем ее пышные формы.

– Разреши представить мисс Стеллу Секстон, – сказал он.

Кэтрин, не веря своим глазам, с ужасом смотрела, как мисс Стелла Секстон извивается в соблазняющем танце перед Альфредом. Под аккомпанемент одобрительных криков и свиста мужской части гостей она стянула с рук длинные красные перчатки. Спустила один рукав, а затем другой, так что рубиновое платье держалось теперь только на ее молочно-белой груди. Наконец, очень медленно, Секстон опустила лиф и обнажила большие груди с розовыми сосками.

– Больше не будет холодных осенних ночей, – с усмешкой сказал граф Альфреду. – Она будет греть твою постель, пока тебе не придется возвратиться в Йоркшир.

Стелла взяла руки мужчин и положила себе на грудь.

– Почему бы вам не делиться друг с другом?

Граф, вопросительно подняв бровь, взглянул на Альфреда. Тот ухмыльнулся и что-то сказал, но из-за непристойных выкриков толпы Кэтрин не расслышала его слова. Затем граф решительно приподнял одну грудь Стеллы, наклонился и взял в рот сосок. Покачиваясь, пьяный Альфред последовал примеру приятеля.

Кэтрин попятилась, отступая от двери. Ее тошнило, она прижала дрожащие руки к животу. У нее сжало грудь, ей казалось, что она сейчас задохнется. Так вот какие дела у Альфреда в Лондоне! Эти омерзительные забавы со шлюхой! И все эти развратники – его друзья?

Пребывая в полной растерянности, она все прекрасно понимала. Граф Торнуолд превратил сокровенный акт любви в грязный спектакль. А Альфред!!.

Ее муж полностью одобрял его.

Она не помнила, как спустилась на первый этаж, как открыла дверь. Опомнилась она только на улице. Кэтрин стояла под мелким дождем, холодные капли кололи лицо. Желчь обжигала горло. Спотыкаясь, она пошла прочь от дома.

Пелена дождя мешала видеть дорогу. Она не могла посмотреть в лицо Альфреду. Ей только хотелось убежать, снова скрыться в глуши. И больше ничего не помнить.

Но это было бесполезно. Перед ее глазами снова и снова возникала увиденная сцена. Сотрясаясь от рыданий, Кэтрин выбежала на дорогу.

Из темноты выкатилась карета. Кэтрин услышала позвякивание упряжи. Стук колес. Крик кучера.

Она отпрянула назад и едва не поскользнулась на мокрой мостовой. Копыто ударило в живот. От резкой боли перехватило дыхание. Кэтрин согнулась, обхватив живот руками, и опустилась на булыжную мостовую, слишком поздно пытаясь защитить ребенка…

Кэтрин открыла глаза. Она по-прежнему находилась в Йоркшире. Свежий ветерок пробегал по болоту. Солнце светило, но ее била дрожь от воспоминаний о той далекой ночи. Она никогда не забудет шок, который испытала, очнувшись в переполненной пациентами больничной палате и узнав от спешившего куда-то доктора, что потеряла ребенка.

Там и нашел ее Альфред. Утром после вечеринки он обнаружил в холле саквояж супруги, услышал о несчастном случае на улице и нашел жену в лечебнице. Надо отдать ему должное, он просил прощения и горевал вместе с Кэтрин.

Потом Альфред отвез ее к специалисту. Там вынесли ужасный приговор: она была изувечена так, что никогда больше не сможет иметь детей. Полукруглый шрам от лошадиного копыта остался постоянным напоминанием о потере. Несмотря на это, Кэтрин не оставляла слабая надежда на то, что если они с Альфредом постараются, то может совершиться чудо. Однако три следующих года подтвердили диагноз – она была бесплодна.

Произошла трагедия, несчастный случай. Умом Кэтрин понимала это, но не могла избавиться от чувства, что у нее отняли очень важную часть женственности. В конце концов она простила Альфреду его поступки и заставила дать обещание никогда и никому не говорить о ее горе.

Но Кэтрин никогда не простила вину Берку Гришему. Сейчас она презирала его не меньше, чем тогда.

Она презирала общество, которое строго требовало соблюдения приличий на публике, в то же время позволяя джентльменам тайно предаваться своим порокам. Она навсегда отказалась от поездок в Лондон, а Альфред никогда не приглашал своих приятелей в Йоркшир.

Кэтрин смотрела на простиравшиеся перед нею заболоченные пустоши, их дикая красота словно живительный бальзам успокаивала ее душу. Здесь все эти четыре года она находила себе убежище. И здесь она впервые поняла, что больше никогда не выйдет замуж. Никакой муж не стоил боли развеянных иллюзий, огорчения от постоянных споров, ссор из-за неразделенной мечты.

Да и какой достойный человек женится на ней? Она не может рожать детей.

Однако временами грешные желания, как пламя из пепла, разгорались в ее сердце. Желание иметь мужчину, который бы обнимал ее, нежно заботился о ней, иногда было очень сильным. Она сурово напоминала себе, что теперь мечтает совсем о другом. О будущем, о жизни полезной и приносящей удовлетворение.

Ветер развеял грустные думы, и Кэтрин предалась своим тайным мечтам. Как только Пруденс и Присцилла выйдут замуж и перестанут в ней нуждаться, как только Кэтрин накопит достаточно денег, она сможет покинуть Сноу-Мэнор. Она купит собственный дом и откроет школу, в которой будет учить детей чтению, географии и арифметике. И ни один ребенок в округе не будет лишен возможности учиться, как это случилось с ней самой.

Кэтрин достала очки и выбрала исторический текст, решив изучить королей из рода Плантагенетов и Тюдоров, поскольку не могла отличить одного Генриха от другого. В ее образовании были большие пробелы; она училась сама – урывками, в промежутках между домашними делами. Ей приходилось прятать книги и читать по ночам, ибо Лорена чтения не одобряла.