Ольга Кихолане - Девушка с Довеском

– Плыви за мной, – говорило облако.

И она послушно направилась вглубь, медленно рассекая гладь темной воды, но, спохватившись, ответила:

– Но ведь я утону.

– Пусть ты ничего не помнишь, Марисоль, но это запомни: родится мальчик, назови его Максимилиан. Тебе это имя ничего не говорит?

– Нет, не говорит.

– Рихард тебе никто, и он не отец твоего ребенка. Я разрешаю тебе сказать ему, что ты на самом деле к нему чувствуешь, – ответил голос и также бесследно исчез, как и появился.

Девушка, попавшая под первые капли начинающегося густого ливня, выскочила на берег и прибежала домой по дороге, распустив волосы. Рихард и Габриэль закончили завтрак, и сестра собиралась покидать дом, когда взволнованная Марисоль в наспех накинутом на мокрый купальник платье сообщила о том, что произошло с ней во время купания. Она даже не заметила удивленного лица сестры. Соль хотела пройти в комнату и переодеться, но, развернувшись, подошла к Рихарду вплотную и, стараясь не причинить ему неприятных ощущений, извиняясь, произнесла:

– Я думаю, если я вышла за тебя замуж, то для этого должны были быть очень весомые аргументы, но видишь ли, с тех пор, как я потеряла память, я очень пыталась вспомнить, что я должна к тебе чувствовать, чтобы быть женой. Мне очень жаль, но на сегодняшний день я тебя не люблю. Я пойду. Нам лучше будет раздельно, вместе лучше не надо. Прости со временем.

И не дожидаясь ответа, удалилась собирать свои вещи.

– Она стала вспоминать самостоятельно, что с ней произошло, – кричал Рихард в трубку. – Мессир сказал, вы лучший специалист. И она уходит от меня, хотя ждет ребенка, из-за ее состояния мы даже не знаем, от кого.

– Кто бы ни родился, это будет не Вансайд, а знаешь, я ее почти люблю, – восторгалась сестра. Первая девушка, бросившая Рихарда-Мартина Вансайда. Рихард рассеянно кивнул. Габриэль смеясь села к своему водителю в машину, и через пару минут они скрылись, отъехав от парадного входа. Ему дали отставку в мягкой форме, хотелось догнать и заставить принять себя обратно, но все, что он сделал, это уговорил ее не уходить из дома до решения врача.

Рихард попытался вызвать ревность Марисоль, любезничая с прислугой, а она стала вспоминать особенности их сосуществования. Это означало, что скоро она окончательно уйдет из его жизни и вернется в Брегенц.

«Ты мне дороже всех, но я тебя не люблю, и этим все сказано. Я не способен любить вовсе, а ты достойна лучшего, чем я, все, что я могу предложить, это искреннюю дружбу тебе и больше никому, тебе одной», – думал он про себя. «Рихард, я так рада, что ты меня не любишь. Мы оба хотим быть друзьями», – радовалась наедине Соль. По умолчанию у Марисоль объявился настоящий защитник и друг, а точнее, на самом деле их было двое.

– Беременность в порядке, состояние стабильное, – сказал гинеколог на приеме.

Особое положение вызвало у нее удивление. Что-то произошло, и она ждет ребенка. Вот бы хорошо сообщить родителям, брату, и надо спешить и с дипломной работой, чтобы не разродиться на кафедре. Волей Всевышнего у Соль была очень избирательная память. Если то утро она помнила смутно, то последующий месяц она прожила как во сне, в одном глубоком сне, и это было неспроста. Соль, находясь под длительным воздействием наркотических препаратов, помнила лишь свой страх, что из-за нее, кажется, погиб человек. Или ей все это привиделось, ведь почти в полубреду она находилась весь месяц, при этом очень много и крепко спала.

Мессир же не дремал, он должен ее победить и погубить чистую душу, обваляв в нечистотах, тогда правда будет на его стороне. Родители неспроста добавили к имени Соль Мария, посвятив девочку Пресвятой Деве. Трудный и тернистый путь предназначался ей, и они сделали все возможное, чтобы Сама Предстательница Рода людского была ее защитой, и теперь на другом конце света непрестанно молились Всезаступнице, чтобы чашу ее страданий выпить самим.

И у стен есть уши. Нет ничего сокровенного, каждый помысел материален. Слуги его рыскают в поиске дома себе и, найдя его, в нем селятся, и отходит свет до времени и ждет, когда измучившаяся душа призовет его. Мессир, развалившись в мягком кресле, поигрывая тростью с набалдашником, читает отрывками предзащитную работу Соль «Философия на деле». Емкое начало, и вот где должен быть ключик к ее страху, она сама подскажет, как ее погубить (лишить причастия в вечную жизнь избранный может лишь раз, отречься от Бога и излить из уст своих Хулу на Духа или Отца). Значит, знает и путь погибели, это хорошо, отмечает он. Зло не безгранично и не всесильно, и поле битвы происходит в каждой живой душе. Духом живет только человек, образ и подобие Ангелов, а душа у всего живого, и камни могут говорить. Опять доказательства, которых ранее написания она не знала. Тут и Иов и пророк Илья, он сам назначил наказание народу, увеличив количество засушливых дней, и Саваоф согласился, вы сотворители на Земле, мои посланники, но Соль видит, что изначально и до конца творится воля Божия и количество дней, которое произнесли уста Пророка, верное, это и есть общение живое в жизнь вечную. И потоп, и жена Лота, и истребленные в книге очевидцы всех библейских событий. Далее чуть позже она поясняет Деяния апостола Павла, 13-ю главу про любовь нелицемерную.

Враг рода людского не дремлет. Пожилой господин Ф. устал, но бесы торопят, и этот человек неприметной наружности продолжает через силу, его трясет, болит голова, он задыхается, но продолжает читать. Негодование растет, и дрожь усиливается, он не спал несколько ночей и, отмучившись, забывается сном.

– Он сдохнет, ты займешь его место, – говорят уста спящего человека рядом стоящему секретарю Мессира, который, зная, кто Соль, опередил хозяина и всадил свой биоматериал. – Мы сатанисты, ты знал, когда посвящали тебя человеческой кровью, ее кровью, и ребенок ее не от Мессира, а от тебя. Ты, соблазнившись красотой, надругался над спавшей девушкой, лишив девственности, при помощи препарата, так тот же Люцифер дает разные поручения, разным людям, и они, чтобы не боялись потерять свое место, видят в других опасность – изъятие гадкой трусливой душонки, вот чего он больше всего боится. Жизнь тоже можно любить, поэтому мы губим души возлюбленных Богоматери.

– Мне нужна ее душа, или я тотчас возьму вашу, – требует падший ангел, – ты будешь читать мысли людей и ворожить, и силу над людьми дам, и власть на земле, и богатства ее, вот душонка ваша и трепещет от страха, и злится, и мечется, пока я не дам и покой. Вначале каждый к Свету обращается, обещает исправиться, но Свет молчит, и нет покоя, я бурю поселю в душе, и мои ко мне возвращаются, и в своих слуг обращаю, и все мои мне подчиняются.