Адель Эшуорт - Герцог и актриса

– У меня нет слов…

– Это не похоже на вас, моя дорогая Лотти, – весело сказал герцог.

Шарлотта оставила замечание без внимания.

– Сколько людей знает, чем вы занимаетесь?

Колин с любопытством посмотрел на нее:

– Что ж, давайте подсчитаем. Несколько человек в правительственном отделе, это сотрудники, которые занимаются обнаружением подделок. Конечно же, мои ближайшие друзья Уилл и Сэм, которые так поддержали меня во время судебных неприятностей и ареста. Знают их жены, хотя я никогда не обсуждал эти вопросы с женщинами. Им я доверяю. Ни один посторонний человек никогда не был в этой комнате. Знают мои слуги.

Шарлотта в недоумении вскинула брови:

– Знают ваши слуги? Вы всегда доверяли своим слугам, а мне открылись только сейчас? Как это понять, ваша милость?

В ответ Колин беззаботно засмеялся:

– Вы ревнуете, Шарлотта?

Она метнула в него недовольный взгляд:

– Надеюсь, что вы не сделали ничего такого, что может вызвать мою ревность, мой дорогой Колин?

Лицо герцога стало серьезным.

– Боже мой, как я люблю, когда вы называете меня дорогим!

– Боюсь, не вспомню, когда у меня была счастливая возможность так обратиться к вам, – парировала она, вздернув нос.

– Тогда вам необходимо немедленно это исправить, дорогая Лотти.

– Колин… – Шарлотта закрыла глаза.

– Мои слуги знают все, потому что они тоже являются сотрудниками правительства, – примирительно сказал герцог. – Я должен быть абсолютно уверен в них. Мне не нужно волноваться, что они подумают, если я приду домой в неурочное время или на несколько часов исчезну в недрах дома, я не должен бояться, что они обнаружат эту комнату или какие-то документы, не предназначенные для чужих глаз. Их преданность и верность гарантирует правительство.

– Вы шутите, – попыталась перебить его Шарлотта.

Колин мягко улыбнулся.

– Нет, не шучу. Вы должны были заметить, что время от времени слуги меняются. – Колин озабоченно потер виски. – Даже чаще, чем хотелось бы. Все эти люди работают на королеву. Как только мне дают новое задание, практически весь обслуживающий персонал меняется. Это обеспечивает тайну и невозможность разглашения секретной информации. Это так же безопасно для них, как и для меня.

Шарлотту внезапно осенила догадка:

– Вы профессиональный шпион, ваша милость?

В ответ Колин усмехнулся:

– Это не совсем так, Лотти. Я не секретный сотрудник, не детектив. Я специалист по бумагам. Вот и все.

Все происходящее выглядело как странный сон. Шарлотта еще раз оглядела комнату, стараясь запомнить каждую деталь, словно опасаясь, что она здесь в первый и последний раз.

– Куда ведет эта лестница? – спросила Шарлотта.

Колин обернулся.

– Эта лестница ведет на второй этаж, прямо в мою комнату. Я не помню, чтобы хоть раз пользовался ею. Эта лестница была сделана для крайних случаев, если мне, предположим, будет угрожать опасность.

– Все это совершенно невероятно…

– Теперь, – сказал Колин, слезая со стола и распрямляясь, – когда вы знаете все мои самые сокровенные секреты, не хотите ли и вы поделиться со мной вашими тайнами?

Теперь Колин предстал перед Шарлоттой в новом свете, и она совсем иначе смотрела на его сильные руки с закатанными рукавами, на широкую мускулистую грудь, на открытое мужественное лицо, от которого женщины чуть ли не падали в обморок. Она с обожанием смотрела на Колина. Сегодня, после того, что она услышала и увидела в потайной комнате герцога. Шарлотта впервые осознала, насколько он ей дорог и как ей не хочется покидать его даже на один день.

Шарлотта глубоко вздохнула, стараясь успокоиться и обрести уверенность.

– Боюсь, что у меня нет никаких особых секретов или тайн, по крайней мере сравнимых с вашими.

– Неужели? – Герцог удивленно поднял брови и сделал шаг в ее сторону. – Сэди сказала, что вы получили заманчивое предложение петь в Миланской опере, разве это не секрет?

На лице Шарлотты отразились удивление и смятение. Даже в полумраке комнаты было видно, как она вдруг побледнела.

– Это невозможно.

– Невозможно? Вы хотите сказать, что ваша приятельница ошиблась?

Колин стоял перед Шарлоттой, и теперь для того, чтобы видеть его глаза, ей приходилось запрокидывать голову.

– Да, то есть, я хотела сказать, нет. Я действительно несколько дней тому назад разговаривала с нашим директором, но откуда об этом знает Сэди?!

– Вы удивлены, что Сэди в курсе дела?

– Да, – кивнула Шарлотта. – О приглашении петь в «Ла Скала» знает Порано. Он присутствовал при моем разговоре с директором. Баррингтон-Грэм попросил меня держать все в тайне, пока он не подготовит труппу к этой новости. Неужели Порано рассказал Сэди об этом? Иначе откуда она все знает? Нет, скорее всего она просто слышала какие-то слухи, которые постоянно ходят в театре. Она не могла знать о приглашении на гастроли.

– Но она знает, – возразил герцог. – Более того, она говорила о вашей поездке как о деле решенном. Она была счастлива поделиться этой новостью со мной.

Шарлотту охватывало все большее беспокойство.

– Она рассказала вам это до того, как вы поцеловали ее, или после?

Колин с удовольствием отметил возрастающее беспокойство Шарлотты, но виду не подал.

Он постарался улыбнуться как можно вежливее и лукаво сказал:

– Думаю, до того.

Горячая волна негодования бросилась в лицо Шарлотты.

– Скажите мне правду, ваша милость, как она поцеловала вас?

– Моя дорогая Лотти, – ровно произнес герцог, – ее поцелуй не может сравниться с вашим, если в этом дело.

– Тогда в чем же? – с иронией спросила Шарлотта.

Герцог внимательно смотрел на Шарлотту.

– Дело в том, что посторонние люди уже несколько дней осведомлены о ваших планах, а я, ваш муж, узнаю обо всем последним. Вы можете объяснить мне почему?

Шарлотта всплеснула руками.

– Да потому, что я не знала, как сказать вам об этом, вот и все. Я боялась, что вы откажете мне в возможности принять предложение еще до того, как выслушаете до конца.

Колин удивленно поднял брови:

– Почему вы были уверены, что я откажу вам? Неужели мы не могли обсудить такое заманчивое предложение и вместе принять решение, устраивающее нас обоих?

Теперь Шарлотта смотрела на герцога так, словно видела его впервые, словно только что выяснила, насколько он глуп.

– Я ничего не сказала вам из-за того, что вы еще не устали от меня в постели, а я еще не порадовала вас наследником, как мы договаривались.

От ее слов Колин остолбенел и несколько минут сидел с открытым ртом, не в силах опомниться. Он лихорадочно пытался сообразить, что она хочет сказать. Наконец он обрел дар речи:

– Скажите правду, вы действительно считаете, что между нами ничего нет, кроме постели?