Адель Эшуорт - Герцог и актриса

– Вы полагаете, что у меня нет доказательств? Может быть, и так. Но это уже дело полиции – расследовать каждый так называемый несчастный случай, который происходил в театре с Лотти Инглиш, и в точности установить, где находились вы в каждый конкретный момент. – Он, прищурившись и пренебрежительно усмехнувшись одним уголком рта, посмотрел на Сэди: – Когда допрос ведут представители власти, люди, как правило, рассказывают обо всем подчистую, мисс Пьяже. Вам следовало бы трезво оценить ваши поступки. А я подозреваю, что вы глубоко увязли во всей этой некрасивой истории.

– Да, настолько, что вас могут арестовать, – вполне благодушно и даже с некоторым сочувствием добавил сэр Томас.

Сэди с искаженным от страха лицом попятилась и нервно облизнула пересохшие губы. В эту минуту раздался неожиданный стук в дверь, от которого вздрогнули все присутствующие. Дверь приоткрылась, и в комнату просунулась голова одной из актрис, которая удивленно приподняла подведенные брови при виде столь странной компании.

– Лотти, у тебя всего две минуты, – проговорила актриса, – а тебе еще переодеться надо.

Колин посмотрел на жену. Шарлотта выглядела бледной и расстроенной, но для Колина ее лицо было открытой книгой, и он сразу понял, что ее обуревает гнев.

Донеслись приглушенные звуки музыки, и это спасло Колина от того, чтобы сделать всего три шага и убить шурина за то, что он за долгие годы жизни в одном доме принес сестре столько горя. Вместо этого Колин подошел к Шарлотте, взял ее за руку и повернул лицом к себе.

– У нас еще будет время завершить этот разговор, – с ласковой улыбкой произнес он, – а сейчас вам пора на сцену. Публика ждет.

В глазах Шарлотты он увидел смятение и неуверенность, она все еще не оправилась от шока. Колин нежно погладил ее по щеке.

– Идите на сцену и пойте так, чтобы я вами гордился, моя прекрасная герцогиня. Вы настоящая звезда.

Шарлотта кивнула и постаралась улыбнуться в ответ. Потом вдруг повернулась к брату и прошипела:

– Мы еще вернемся к нашему разговору, Чарлз.

Бриксхем с отвратительной ухмылкой посмотрел вслед уходящей сестре.

Сэди провела ладонями по своему костюму.

– Мне тоже надо идти, – сказала она.

– Боюсь, что вам придется остаться, мисс Пьяже, – возразил сэр Томас. – Думаю, сейчас самое подходящее время для того, чтобы начать расследование и определить меру вашего участия в этом заговоре.

– Но мне надо на сцену, – настаивала она.

– Я уже имел честь сообщить присутствующим здесь, что вы поете только в хоре. Ваше отсутствие пройдет незамеченным, – сказал Колин.

– Как вы смеете!

– Думаю, я могу последовать за вами, – вмешался сэр Томас. – Хочу быть уверенным, что вы не испортите публике впечатление от спектакля нежелательными выходками.

– Выходками?! – возмутилась француженка.

– Отличная идея, – подхватил Колин. – Пока вы будете на сцене, сэр Томас понаблюдает за вами из-за кулис, а как только представление кончится, вы с ним продолжите занимательную беседу.

– Это нелепо! – вспыхнула Сэди.

– Не более нелепо, чем ваша попытка встать на одну ступеньку с вашей подругой, несравненной и прекрасной Лотти Инглиш, – поставил точку Колин.

Сэди аж задохнулась от этой словесной пощечины. Колин, более не обращая на нее внимания, обратился к графу Бриксхему.

– Уверен, что и вы не хотите пропустить третий акт, – сухо проговорил герцог. – Настало время открыть миру, кто такая Лотти Инглиш на самом деле.

Граф в ужасе вытаращил глаза, по багровым щекам побежали струйки пота.

– Вы не посмеете, – предостерег он сдавленным шепотом.

Колин усмехнулся и тряхнул головой.

– Еще как посмею. И с величайшим удовольствием.

Повернувшись спиной к графу и оторопелой Сэди, герцог кивнул сэру Томасу и поспешил покинуть гримерную.

Несмотря на только что перенесенное потрясение, на гнев и сердечную боль, Шарлотта прежде всего оставалась профессиональной певицей, звездой оперы, любимой своими соотечественниками. Хотя ее подлинное имя до сих пор оставалось загадкой, она отдавала любому спектаклю, любой исполняемой ею роли все лучшее, все самое совершенное в своем замечательном таланте.

Она не изменила себе и сегодня.

В третьем акте Шарлотта пела великолепно, о таком совершенстве исполнения можно было только мечтать. Даже Порано, до которого уже дошли слухи о каком-то скандале в гримерной Сэди, провел свою партию безупречно. Для Шарлотты этот вечер был поистине волшебным не только потому, что это был новый шаг в ее артистической карьере. Ее муж Колин, герцог Ньюарк, стоял в кулисах и смотрел на сцену. Шарлотта чувствовала его незримую поддержку. Она больше не боялась оказаться беззащитной и слабой перед натиском коварного брата и его отвратительной сообщницы, которая достаточно долго прикидывалась лучшей подругой.

Узнав правду о гастролях, Шарлотта больше не думала о своем будущем. В этот вечер она пела партию Арлины в опере Балфа так, словно это было ее последнее выступление. Голос Лотти Инглиш заворожил публику, которая после того, как он смолк, несколько секунд сидела молча, а затем весь зал разразился неистовой овацией и криками «браво!».

Шарлотта поклонилась оркестру, потом Порано и Уолтеру, которые вышли на сцену и остановились рядом с примадонной, отвешивая поклоны неистовствующей публике. Адамо продемонстрировал наилучший образец итальянской любезности, обняв Лотти и расцеловав ее в обе щеки.

И вдруг, как это ни странно, по залу пронесся общий шорох, крики одобрения и аплодисменты сменились гулом негромких разговоров. Через несколько секунд в театре воцарилась тишина. Все с любопытством смотрели на сцену.

Шарлотта обернулась и сразу поняла, что послужило причиной такой резкой перемены в настроении публики. Из боковой кулисы вышел на сцену ее супруг и неспешной, твердой походкой направился прямо к ней.

– Что ваш любовник делает на сцене? – с натянутой улыбкой прошептал Порано на ухо Шарлотте.

Шарлотта не удостоила его ответом. Волнение и нежность охватили ее при взгляде на герцога, который держал в руках огромный букет красных роз.

За все те годы, что Колин обожал ее на расстоянии, он ни разу не преподносил ей цветы. Его сегодняшний жест был для нее многозначительным, и память вернулась на несколько месяцев назад, в тот день; когда они впервые встретились в ее гримерной и этот необычайно красивый аристократ своим неожиданным визитом словно предъявил права на нее. Сейчас, на сцене в день премьеры, Колин показался Шарлотте еще красивее, чем в тот уже далекий вечер. Всем своим существом Колин излучал такую преданность ей, что у Шарлотты перехватило дыхание.