Кэтти Эмерсон - Слияние истерзанных сердец

Констанс вырывалась изо всех сил, но он держал ее железной хваткой. Встретившись глазами с Фрэнси, он сказал:

– Я не знал все это. Клянусь.

Фрэнси ему не поверила:

– А как ты узнал о здешних сборищах? Зачем занялся своими трюками?

Констанс перестала вырываться и посмотрела на Фрэнси:

– Я ему сказала. Я оставила подробную записку без подписи в одной из его книг.

– Как ты нашла мои книги? – Майлс встряхнул Констанс. – Отвечай! Ты давно о них знаешь?

– С тех пор, как ты приехал в Кэтшолм. Уже два года. Ты болел и был почти без сознания, вот я и осмотрела комнату.

Ее черные глаза демонически сверкали, напомнив Томазине легенды о ночных феях, средоточиях зла. Если женщины тоже могли быть ими, то Констанс очень подходила для этой роли. Она с радостью говорила о своих грехах:

– Майлс, твои книги меня вдохновили. – Констанс пыталась прижаться к нему, и это почему-то напомнило злую пародию на любовную ласку. – Я в них сразу все поняла. Тогда-то я и решила продолжить то, что начала моя мать.

Томазине почему-то показалось, что она в театре и для нее разыгрывают то ли трагедию, то ли фарс с непонятным до последней минуты финалом.

– Я привез эти книги только из любопытства, – стоял на своем Майлс. – Когда я жил в старой Европе, то заинтересовался всем этим.

– Ты всегда жаждал власти! – объявила Констанс. – Это главное для тебя. И для меня. Когда ты все сделал, как я тебе написала, я поняла, что мы предназначены друг для друга. Ты тоже это чувствовал. Ты знал, что только в лесу у тебя есть настоящий друг.

– Констанс, послушай. Ты ошиблась. Я никогда…

– Я – твоя судьба, – сказала Констанс, ища губами его губы.

Фрэнси наслушалась и насмотрелась достаточно. Она отпихнула Констанс от Майлса.

– Ты ничего не получишь, неблагодарная тварь!!

Констанс рассмеялась – так жутко, словно на поляне и в самом деле появилось неземное существо. Томазина испугалась. Стряхнув с себя руку Фрэнси, Констанс заговорила вновь:

– У меня был прекрасный план, мадам, как избавиться сразу и от Ричарда Лэтама, и от вас.

– Я тебя уже побила однажды, побью и еще! – Фрэнси пришлось откинуть назад голову, чтобы заглянуть в глаза Констанс. Похоже, она сомневалась, что на сей раз победа останется за ней, однако ярость пересилила здравый смысл. – Ты убила Ричарда и хотела обвинить в этом меня!

– Наконец-то вы поняли, мадам. Еще я устроила сцену с избиением и со снотворным, чтобы отвести от себя подозрения. – Она толкнула Фрэнси. – Он умер, потому что был отравлен, а вас должны были взять под стражу.

Кроме них все молчали. Даже Томазина, забывшая и о том, что нужно дышать.

Констанс гордилась тем, что сотворила, и у нее не было оснований бояться наказания. Томазина понимала, что женщины преданы ей и сделают все, что она скажет.

– Сначала я решила, что Ричард Лэтам должен умереть, потому что он убил Джона Блэкберна. Это он устроил пожар. Вербурга его там видела.

– Нет! – не поверила Фрэнси.

– Да. Ваш отец, мадам, не хотел, чтобы Ричард Лэтам женился на мне, и Лэтам…

– Нет! Он не хотел отдавать ему меня!

– Ричард никогда не собирался жениться на вас! Он собирался вас убить – естественно, после свадьбы с наследницей! – Слеза побежала по щеке Констанс. – Он не должен был убивать Джона Блэкберна. Я любила старика.

Майлс с его чутьем пролазы тут же повернулся к Констанс.

– Милая Констанс, – сказал он, стараясь воззвать к ее разуму, – мне очень жаль, но нам не позволят обвенчаться. Мы с тобой родственники, ведь ты жена моего брата!

– Я никогда этого не хотела!

Майлс отпрянул.

– Зачем же ты согласилась?

– Потому что он этого хотел!

– Незачем было убивать его, чтобы избежать супружеской постели. – Он был до того растерян, что в своем цинизме даже забыл об осторожности. – Если у тебя была свидетельница, почему ты не обвинила его в убийстве Блэкберна? Почему ты не отдала его в руки правосудия, чтобы его повесили?

Возмущенная его непониманием, Констанс сжала кулаки и посмотрела на Фрэнси.

– А письмо?!

– Письмо? – не понял Майлс.

– Да, письмо. Твой брат запугал меня им, а когда Вербурга увидела, что он его сжег, я ему отказала и пригрозила, что отдам его в руки шерифа. Вот тогда-то он показал мне письмо Лавинии Стрэнджейс и обещал предать его гласности, если я не обвенчаюсь с ним.

Томазина знала, что Констанс говорит правду. Она только не учла тогда буйную реакцию Фрэнси. А потом Вербурга напоила ее отваром мандрагоры, которой отравила Лэтама. Томазина сделала несколько шагов к сестре, словно хотела защитить ее, как и обещала матери.

Но Констанс не видела Томазину. Все ее внимание было сосредоточено на Майлсе.

– Я согласилась на предложение Ричарда, но мне надо было что-то придумать, потому что иначе он бы меня убил. – Она произнесла это тоном, не вызывающим возражений, всего-навсего объясняя, почему то, что случилось, случилось. – Я защищалась.

– А Генри Редих? – спросил Майлс. – Его ты тоже?

– Стечение обстоятельств. – Констанс пожала плечами. – Я видела, как он седлает коня, ну и свистнула так, что конь его сбросил. – Она рассмеялась. – Он ударился головой о камень и утонул. Я его не трогала, только положила ему за пазуху страницу из книги моей матери.

Фрэнси что-то прошипела сквозь зубы, но Констанс даже не взглянула в ее сторону.

– Твоя драгоценная Фрэнси была его любовницей. Она спала с Ричардом Лэтамом и с Генри Редихом. И ты говоришь, что любишь эту шлюху?

– Констанс…

– Я тебя люблю, Майлс, а она не любит. Она хотела тебя сегодня погубить, а я сохраню тебе жизнь.

Помимо его желания в его глазах вспыхнуло восхищение. Томазина должна была признать, что и ее охватило нечто похожее. Неужели власть Лавинии перешла к Констанс?

– Возьмите ее, – вздрогнув, приказала Констанс, показывая на Фрэнси Раундли. – И ее. И ее, – продолжала она, имея в виду Томазину и Марджори.

Томазина поняла, что Констанс с самого начала знала об их присутствии.

Женщины наперегонки бросились исполнять приказание, вынуждая Томазину действовать. Она не могла допустить грубости в отношении матери Ника.

– Я – истинная преемница Лавинии Стрэнджейс! – крикнула она. – Я, а не Констанс!

Томазина знала о своем сходстве с Лавинией и теперь молилась о том, чтобы женщины, не знавшие ее, поверили, будто она не только внешне, но и внутренне неотличима от Лавинии Стрэнджейс.

– У меня ее книга, – добавила она и встала на камень рядом с Фрэнси, Майлсом и Констанс. – Я владею ее силой. Сейчас не время проливать кровь. Моя сестра юна и легко возбудима. Она ведет вас не в ту сторону. Слушайте меня, женщины Гордича! Именем Лавинии Стрэнджейс я приказываю вам разойтись.