Ханна Хауэлл - Горец-дикарь

– Да, но этим мерзавцам тоже не удалось убить меня, – произнесла Кэтрин.

– А зачем им это было надо? Ты отказалась уплатить им за хорошо выполненную работу, так?

– Хорошо выполненную работу? Ты думаешь, что это я приказала им избить тебя?

Лукас пожал плечами:

– Тебе явно нравилось смотреть на это.

– Они схватили меня так же, как схватили тебя. Сказали, что если я буду просто стоять и ничего не говорить, ничего не делать, то они не убьют тебя.

Лукас презрительно хмыкнул, и это больно уязвило Кэтрин.

– Ты не шепнула ни слова протеста, когда меня сбрасывали со скалы.

– Я была слишком потрясена! Когда я поняла, что они все-таки собираются убить тебя, было уже поздно что-либо делать, даже протестовать. Ты уже исчез.

Она проговорила это охрипшим от волнения голосом и на последних словах запнулась, пронзая пылавшее яростью сердце Лукаса. От этого его злоба стала еще сильнее. Во второй раз он уже не даст слабину, не позволит, чтобы блестевшие в ее прекрасных глазах слезы смягчили его душу и сделали из него дурака. Сейчас самым важным было понять, почему Кэтрин на этот раз спасла его, хотя год назад пыталась убить.

– Я не могу поверить в то, что ты способен думать, будто я имела какое-то отношение к нападению на тебя. Какая причина могла побудить меня так поступить?

– Обыкновенная – ревность.

– Ревность? Ты думаешь, что я убила бы человека из-за этого?

– Всего за несколько часов до моего избиения ты была в ярости из-за того, что Агнес обхаживала меня. Ты решила, будто мне пришлись по вкусу ее знаки внимания…

– Я никогда бы не приказала избить тебя по этой причине!

– Тогда по какой причине ты это сделала?

Кэтрин смотрела на него, еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться. А потом боль, которую ей причиняли его подозрения, уступила место ярости. Она ведь горевала по нему. И все то время, пока она оплакивала Лукаса, тот считал, что причиной его страданий была любимая женщина, – вывод, к которому он пришел без единого доказательства.

– Ты не заслуживаешь этого, но сейчас я расскажу тебе всю правду. Я не имею никакого отношения к тому, что с тобой произошло. Убийцы выполняли приказ Агнес. Они сказали мне, что если я буду стоять молча, не стану умолять их, или плакать, или пытаться сделать хоть что-нибудь, чтобы спасти тебя, то они не убьют тебя. Я сделала так, как они просили, потому что хотела, чтобы ты выжил. А потом они сбросили тебя со скалы. Прежде чем я полностью осознала, что они вообще не собирались оставлять тебя в живых, люди Ранальда кинули меня в озеро сразу после расправы с тобой. Агнес хотела убить и меня тоже. – Похоже, что ты полностью оправилась от этого. Кэтрин посмотрела на него так, как будто он был для нее совершенным незнакомцем, и от этого Лукасу стало не по себе. У него возникло неприятное ощущение, что своими словами он только что нанес Кэтрин глубокую сердечную рану, но это казалось абсурдным. Лукас видел ее тогда, видел, как она молча стояла, смотрела на него сухими глазами и не протестовала, когда его избивали и резали ножом.

– Может быть, все зашло дальше, чем ты планировала, – произнес он, но его резко остановила Кэтрин, взмахнув рукой.

– Да, и, может быть, мы друг друга никогда не знали по-настоящему. Может быть, я все эти месяцы горевала по человеку, который никогда на самом деле не существовал.

Прежде чем Лукас смог ответить Кэтрин, причинив ей еще более сильную боль, она вышла из помещения, оставив его наедине с другим мужчиной, который смотрел на него так, будто перед ним стоял сумасшедший.

Лукас хмуро взглянул на человека, который сидел по ту сторону очага. Единственное, что незнакомец сказал с тех нор, как Кэтрин покинула их, было: «Я Уильям, и я думаю, что ты повел себя как глупец». Хоть эти слова и уязвили его гордость, Лукас не мог не восхититься преданностью Уильяма, Но звенящая тишина тем не менее начинала тяготить его.

– Куда она ушла? – наконец произнес Лукас.

– Подальше от тебя, – ответил Уильям, даже не поднимая на него взгляд.

– Это я хорошо понял, но куда она направилась? Здесь есть еще такие же комнаты?

– Тут полно таких помещений. Некоторые из них приличного размера, другие – не больше чем углубление в скале. Туннелями и пещерами изрезана вся гора, они ведут аж до самой крепости в Данлохане.

– Это одно огромное убежище?

– Да, для монахов, что когда-то обитали тут, и для живущих в крепости. Я. думаю, что здесь всегда были пещеры, сотворенные природой, но сотни лет тяжкого труда сделали из них то, чем они сейчас являются. У нас тут постоянно происходят события, из-за которых приходится искать подходящее место, где можно ненадолго спрятаться.

– Твоя правда. Так почему, вы прячетесь сейчас?

– Уж точно не из-за тебя. – Уильям бросил на него короткий взгляд. Выражение его темных глаз нельзя было назвать дружелюбным. – И не из-за того, что, по твоему мнению, совершила Кэтрин.

– Ты не видел ее в тот день, не видел, какой спокойной: она была, когда собаки Ранальда били, пинали и резали меня. Они сказали, что это Кэтрин приказала им убить меня. Сам Ранальд шепнул мне об этом в ухо перед тем, как полоснул меня ножом, по лицу.

– И слова такого парня, как Ранальд, значат для тебя больше, чем слова Кэтрин? Уф, мне кажется, что эти ублюдки слишком сильно настучали тебе по голове. Ведь ясно, что с мозгами у тебя не все в порядке.

– Если Кэтрин невиновна, тогда почему она не сообщила моему клану о том, что со мной произошло?

– И направила таким образом их гнев на людей Данлохана, большинство которых не имело к этому никакого отношения? Она считала тебя погибшим и понимала, что люди клана Мюрреев могут появиться, чтобы отплатить кровью за твое убийство. Моя госпожа сильно удивилась, когда ни один из них не стал разыскивать тебя. – Уильям остановился и более внимательно посмотрел на Лукаса. – А как же тебе удалось выжить?

– Я умею плавать.

– Да, но Кэтрин сказала, что у тебя была сломана нога.

– Так и было, но человек способен выдержать почти любую боль, если от этого зависит его жизнь. Я выполз на берег и продолжал ползти, пока хватало сил. По дороге я встретил добрых людей, которые помогли мне. – Лукас пожал плечами. Ему было ненавистно вспоминать о тех наполненных болью днях и ночах, об ужасном чувстве беспомощности и обо всех трудностях, что сопровождают в пути безоружного человека, у которого даже нет возможности охотиться, чтобы добыть себе пропитание. Лукас также не хотел рассказывать о том, как его брату приснился сон, который помог ему найти его, потому что слишком много людей считали ментальную связь между близнецами глупостями, на которые не следует обращать внимания. – Я не видел никаких следов погони, организованной Кэтрин, а ведь меня было очень легко выследить и поймать.