Анна О’Брайен - Запретная королева

– Я все устрою, – вызвался Хамфри.

– Мне поехать с вами? – спросил Яков с надеждой.

Генрих отрицательно покачал головой:

– Оставайтесь в Лондоне.

Итак, Якова тоже отвергли. Поскольку я не видела причин и дальше присутствовать при мужском разговоре, стремительно превращавшемся в дискуссию о финансах и военной политике, я решительной поступью направилась к выходу, стараясь скрыть смятение и растерянность.

– Прошу извинить меня, милорды.

Генрих оторвал глаза от списка уже обещанных займов, который дал ему Хамфри, торопливо отложил его в сторону и догнал меня.

– Простите меня, Екатерина. Я вел себя неподобающе, и это в столь знаменательный для вас день. – Он криво усмехнулся. – Но я знаю, что вы уже и сами поняли: сосредоточившись на очередной военной кампании, я напрочь забываю о нуждах окружающих меня людей. – Его губы скривились еще больше, а выражение лица стало печальным и умоляющим. – Но я не собирался оставлять вас надолго, – продолжал Генрих. – Я думал, вы присоединитесь ко мне в Кенилворте. И оттуда мы вместе отправимся на север. Там состоится наш несколько запоздалый медовый месяц и мы в полной мере им насладимся, когда на нас не будет давить атмосфера сражений и осад. Вам нравится мой план, не так ли?

– О да!

Мои надежды возродились с новой силой. Я все-таки не была полностью вычеркнута из жизни мужа. Если мы с ним будем неспешно путешествовать и он не станет думать о войне, если я смогу соответствовать образу его идеальной жены и демонстрировать Генриху свою любовь, в нем тоже в конце концов проснется любовь ко мне. Я была уверена, что тогда он меня полюбит.

– Останьтесь сегодня со мной, – попросила я. – Останьтесь, ведь завтра вы уедете…

– Не могу, Екатерина. Не сегодня. Когда мы запустим процесс, все будет иначе. Но сейчас у меня просто нет времени – слишком много дел требуют моего участия.

И я не принадлежу к их числу.

– Вы будете по мне скучать? – с простодушной прямотой спросила я. – Будете скучать хоть немножко?

Генрих удивился:

– Разумеется. Вы ведь жена, о которой я всегда мечтал.

– Очень на это надеюсь, – отозвалась я.

– Так оно и есть, можете не сомневаться.

Поцелуй в губы, нежная улыбка, грациозный поклон, совершенно не сочетавшийся с его домашним халатом, – и Генрих оставил меня, а я мысленно ухватилась за его уверения. И тут мне в голову пришла мысль, вероятно, естественная для женщины: а ведь у Генриха, такого красивого и могущественного, наверняка есть любовница! Может быть, из моей постели он отправляется прямиком в объятия какой-нибудь дворцовой служанки, соблазнившей его острым умом и томными ласками?

Но всерьез я так не думала; у меня не было мирских соперниц. Мне приходилось бороться с предопределенными Господом обязательствами перед Англией и стремлением Генриха сделать свою страну доминирующим государством Европы. Вот в этом-то противоборстве мне вряд ли удастся одержать победу.

«Пресвятая Дева, смилуйся надо мной!» – горячо, как никогда в жизни, молилась я, стоя на коленях на своей prie-dieu. Если я рожу мужу наследника, которого он так желает, Генрих признает меня частью своей мечты о светлом будущем, а не тяжким бременем, которое он вынужден нести на плечах, с облегчением сбрасывая порой, если это продиктовано текущей необходимостью.

– Как женщине завести ребенка? – спросила я. Хваленая настойка Алисиного златоцвета девичьего не действовала. – Что мне сделать, чтобы забеременеть?

Ответом стал целый набор всевозможных комбинаций из удивленно поднятых бровей и округленных губ. Молитвы – это, конечно, хорошо, но я понимала, что мне необходим совет из других источников. Я уже морально созрела для этого.

В группе моих буднично одетых придворных дам, в приближении вечера вышивавших или читавших, повисло молчание.

Я что, шокировала их? Королеве Англии не к лицу задавать столь интимные вопросы? Я почувствовала, что мучительно краснею, но необходимость действовать оказалась сильнее стыда. Они – придворные дамы – держались со мной, как правило, холодно, после того как мы оказались в родной для них milieu [20] Окружающая обстановка ( фр .). . Знакомые со всеми нюансами церемонных правил поведения при дворе и чувствующие себя здесь в своей стихии, они, полагаю, презирали меня за полнейшее отсутствие апломба. Относясь ко мне по большей части уважительно – ведь они не могли опуститься до того, чтобы проявить непочтение к супруге короля, – придворные дамы не испытывали теплых чувств к своей госпоже-иностранке. Я обнаружила, что мне тяжело их понять. У меня не было подруг. Не умея заводить друзей, я просто не обладала соответствующим опытом, который можно было бы использовать при дворе, чтобы завоевать симпатии придворных.

Но дело не терпело отлагательств. Я нуждалась в совете.

Мэг поджала губы.

– У вас, несомненно, очень узкие бедра, миледи. Из-за этого вам, возможно, будет трудно рожать.

Мои руки сжались в кулаки – впрочем, в надежном укрытии мягких шелковых юбок. Так, значит, это я виновата в том, что не могу зачать ребенка? Возможно, так оно и было, однако я уловила нотку презрения к моей несостоятельности, прозвучавшую в этой тщательно продуманной фразе.

– Со стороны Его Величества проблем нет, миледи, – заметила Беатрис.

Им, разумеется, хорошо было известно, как часто Генрих приходит в мою спальню.

– Да. – Я покраснела еще сильнее.

Тут слово взяла Джоан, самая молодая и самая добрая из моих придворных дам.

– Моя сестра говорит, что, если растереть высушенные яички дикого кабана в порошок, смешать его с вином и выпить, это даст великолепные результаты.

– У нас есть яички дикого кабана? – упавшим голосом поинтересовалась я; лишенная присутствия духа таким советом, я услышала свой вопрос как бы со стороны.

Наступило молчание. После долгой паузы дамы вдруг дружно прыснули от смеха, причем отнюдь не доброго. Мне показалось, что они смотрят на меня с жалостью, даже когда Алиса пожурила их и призвала к порядку.

– Я слыхала об этой панацее, Джоан, но тут это никак не поможет. Разве что вы сами отправитесь в лес, чтобы убить дикого кабана. Кстати, можете прихватить с собой Беатрис: ее язвительный взгляд свалит вепря с расстояния в двадцать шагов. Нет, думаю, у нас есть вариант получше. Если, миледи, вы будете носить в себе грецкий орех в скорлупе, это укрепит вашу матку и увеличит способность к деторождению.

– А если принимать грецкие орехи в пищу, можно излечить безумие.

Я застыла на месте; от такого неожиданного оскорбления моя пылающая кожа стала вдруг холодной и бледной. От этой нападки со стороны Сесилии меня пронзила боль. Неужели они намеренно проявляют жестокость? Я резко обернулась к придворной даме, приготовившись защищать своего отца.