Вера Анмут - Ливень в графстве Регенплатц

На щеках девушки немедленно вспыхнул румянец негодования. Маргарет не умела рисовать, эскизы для вышивки, которые она составляла, были неровны, цветы на них корявы. Они приобретали приличный вид только после поправок матери. Упрёки отца, да ещё и при чужом человеке, сильно обидели Маргарет. Девушка гордо вздёрнула носик, и губы её задрожали от якобы назревающих слёз.

– Прекрати кричать на дочь при посторонних! – приказала мужу Патриция, нежно прижав золотую головку дочки к своей груди. – Из-за пустяка довёл бедняжку до слёз.

Мастер Вольфгарт внимательно наблюдал за этой сценой, и увиденного ему хватило, чтобы сделать для себя кое-какие выводы. Прежде всего, он понял, что Берхард здесь совершенно чужой, даже изгой, и если бы не поддержка и защита отца, то мальчику вообще не нашлось бы никакого места в этой семье. О причинах такого отношения учитель лишь догадывался, и мысль, что эти догадки могли быть верны, его не радовала. Он снова вгляделся в Берхарда. Мальчик не выказывал ни зла, ни обиды, его смуглое лицо было непроницаемым, взгляд спокоен, чувства надёжно спрятаны в тайных глубинах души. Казалось, Берхард уже привык к своей участи и смирился с ней.

– Отец всегда защищает Берхарда, – пожаловалась Маргарет. – Только его и любит.

– Маргарет, ты ведёшь себя неприлично, – сделал замечание Генрих. – Прекрати ныть. Мастер Вольфгарт с его семьёй отныне станет жить в замке, вы будете видеться с ним ежедневно, и я прошу вас вести себя достойно и больше не устраивать подобных глупых ссор. Не позорьте себя и меня! Маргарет, Берхард, Густав, вы всё поняли?

Мальчики утвердительно закивали головами. Маргарет выпрямилась и со смиренным видом присела в реверансе, однако, её глаза всё же бросили гневный взгляд на Берхарда.

– Пойдёмте, мастер Вольфгарт, я покажу вам комнаты и кабинет для занятий, – предложил ландграф учителю.

– Был рад с вами познакомиться, – с прощальным поклоном обратился Хайнц к своим ученикам. – Уверен, мы сможем подружиться.

Мужчины вышли из комнаты и не спеша направились по коридору.

– Ваши дети часто ссорятся, ландграф? – поинтересовался Хайнц.

– К сожалению, часто, – ответил Генрих. – Маргарет вечно задирает своих младших братьев. Густаву тоже от неё достаётся. Но она вовсе не злая. Своенравна, да, но не зла. Мать её балует. Да что греха таить, и я тоже имею слабость потакать ей во всём.

– Такой красавице трудно в чём-либо отказать.

– Да, это точно.

Резко скрипнула дверь, и раздался детский смех. Мужчины обернулись. Из детской комнаты вышел Берхард; лицо его было серьёзно и холодно. Он спокойно закрыл за собой дверь и ушёл прочь по коридору. Проводив мальчика взглядом, мужчины продолжили путь.

– Берхард совсем не дружен с братом? – вновь спросил Хайнц.

– Совсем, – горестно вздохнул Генрих. – Между братьями случаются и драки. Мальчики живут в разных комнатах и общаются только на занятиях.

– А вообще в замке у Берхарда есть друг? Может быть, среди других детей?

– По-моему, нет. Берхард со многими общается, но я не замечал, чтобы кто-то стал его другом. Только с Кларком сыном графа Кроненберга у него близкие и доверительные отношения. Мальчики постоянно переписываются, а когда встречаются, то их водой не разлить.

– Вот мы и пришли, – остановился Генрих у двери. – Теперь это ваш кабинет. Здесь вы будете проводить свои занятия. Заходите.

Генрих открыл дверь и пропустил учителя в просторную светлую комнату. Её убранство мало чем отличалось от остальных кабинетов. Расположенный у окна большой дубовый стол покрыт мягким солнечным светом. Вокруг стола пять стульев с резными спинками. Вдоль стены разместились три шкафа с широкими полками, многие из которых пока пустовали, на остальных можно было найти пергаментные свитки, несколько книг, грифельные доски, инструменты для измерений. В углу у двери расположился массивный отделанный бронзой сундук. Его открытая крышка позволяла заглянуть в пустое тёмное пространство.

– Комната удобная и главное светлая, – оглядевшись, констатировал Хайнц. – Мне здесь нравится. А куда ведёт та дверь? – указал он на дверь между шкафами.

– Она ведёт в вашу спальню. – Генрих подошёл и открыл эту дверь. – Прошу, взгляните. Патриция лично принимала участие в её убранстве.

– Мне приятно, – улыбнулся Хайнц и, подойдя, заглянул в спальню. – У вашей супруги прекрасный вкус. Карен спальня понравится. А я доволен тем, что кабинет рядом. Для меня это очень удобно.

– Пойдёмте, я покажу вам другие комнаты и мою библиотеку, – предложил Генрих.

Но Хайнц отказался:

– Благодарю вас. Мне очень льстит ваше внимание и забота. Признаться, ещё ни в одном доме хозяева меня так не привечали. И мне даже немного неловко перед вами, ландграф.

– Только не вздумайте стесняться меня, мастер Вольфгарт. Вы не менее уважаемый человек, чем я. Хотя вы и не имеете титула, но зато обладаете многими знаниями, в коих я совершенно не сведущ, а значит, вы умнее. Я прошу вас обращаться ко мне, как к равному. Ну, пойдёмте в библиотеку, она находится по этому же коридору.

– Прошу прощения, ландграф. Мне крайне любопытно осмотреть вашу коллекцию книг и свитков, но боюсь, я так увлекусь ими, что забуду про все дела, а мне ещё надо перевезти в замок семью. Позвольте мне посетить вашу библиотеку вечером, после ужина.

– Да когда вам будет угодно! Вы правы, сначала необходимо сделать более важные дела.

Генрих закрыл дверь в спальню и направился было к выходу, но остановился.

– Мастер Вольфгарт, я хочу вас ещё кое о чём предупредить. – Лицо Генриха посерьёзнело. – Это важно, ведь вы будете проводить много времени с моими детьми.

– Я весь во внимании.

– Я стараюсь, чтобы об этом знало, как можно меньше людей, но от вас скрывать не имеет смысла. Дело в том, что мой сын Густав страдает падучей болезнью.

– Ах! Бедный мальчик, – посочувствовал Хайнц. – Это серьёзный и крайне неприятный недуг.

– Вы уж не будьте слишком строги к нему, и если вдруг что-то…

– Не беспокойтесь, ландграф, – заверил Хайнц, – у меня уже был опыт общения с таким ребёнком.

– Правда? Ну, раз так, то волнения мои действительно напрасны.

За ужином семья ландграфа познакомилась с фрау Вольфгарт и молодым Зигмундом. Супруга учителя – женщина невысокого роста и приятной полноты; наряд её был прост, но отделан со вкусом, из-под аккуратно завязанного платка выбивалась пара непослушных локонов вьющихся каштановых волос. Карен обладала учтивыми манерами и доброй улыбкой, но при этом её серо-голубые глаза под тенью тёмных ресниц внимательно следили за всем вокруг, не упуская ни одной детали. Почти весь ужин словоохотливая Карен Вольфгарт увлечённо рассказывала о разных местах, где ей довелось жить и о людях, которых она там встречала. Её повествование складывалось настолько интересно, что слушатели даже забывали о еде. Особенно дети, которые ещё не успели познать величину и разнообразие Мира. Для них было интересно всё, что происходило за пределами Регенплатца.