Сара Маклейн - Возлюбленная герцога

Это не он. Этого просто не может быть.

Молодая женщина в простом черном домино отозвалась первой. Казалось, она только и ждала минуты, когда сможет заговорить с Далией. Губы ее изогнулись в улыбке, которая, как правило, сопровождает какой-нибудь замечательный секрет, медленной и непринужденной, словно она обладала всем временем мира.

– Кто он? – повторила Далия резко и настойчиво, не в силах совладать с собой.

Да что с ней за чертовщина творится?

Глаза молодой женщины за маской широко распахнулись.

– Марвик, – просто ответила она.

В ушах Грейс зашумела кровь; жар, досада и гнев затмили ей разум. Это имя пронзило ее сознание. Марвик.

Невозможно. Они ошибаются.

Разве она не прогнала его прочь? Разве он не испарился, не растворился во тьме?

Она повернулась к герцогине:

– Я в это не верю.

Он не мог вернуться. Он ушел год назад и исчез – нет никаких причин для его возвращения.

Ее собеседница плавным, небрежным движением поставила бокал с шампанским на поднос проходившего мимо лакея, не догадываясь о том, как грохочет сердце Грейс. О том, какой ураган бушует у нее в мозгу.

– А почему нет? Каждому герцогу нужна герцогиня.

«Я выбрал титул, чтобы сделать тебя моей герцогиней. Ты должна была стать герцогиней».

– Он приехал, чтобы жениться, – едва слышно проговорила она.

– Какая скука, – отозвалась герцогиня.

О Грейс можно было сказать многое, но скучной она не была.

Господи Иисусе.

Он вернулся.

Он вернулся!

И ураган внезапно утих. Она знала, как действовать.

Далия посмотрела в глаза собеседнице:

– Мне нужно приглашение на этот маскарад.

Не знай она, что бал-маскарад в Марвик-Хаусе устраивает сам хозяин особняка, она бы никогда в это не поверила. В разудалой вечеринке, разворачивающейся перед ее глазами, не было ничего, хотя бы отдаленно подходящего человеку, которого она прогнала год назад.

Тот мужчина счел бы все происходящее на этом приеме фривольным и недостойным потраченного времени. Разумеется, тот мужчина посвятил свою жизнь поискам Грейс. А когда нашел, то обнаружил, что девочки, мечта о которой вела его сквозь годы, больше не существует.

Грейс мучительно пыталась понять, что же привело Марвика в Лондон.

Какие на то имелись резоны?

И в чем причина его волшебного преображения из мрачного мизантропа в законодателя залов?

Она снова и снова слышала слова той кокетки в клубе.

«Такой красивый… Эта улыбка!.. Как славно он ведет даму в танце!»

Про последнее она знала хорошо. Они учились танцевать вместе – часть изощренного состязания его отца. Как раз для этой цели. Каждому герцогу нужна герцогиня.

И герцог Марвик наконец-то вернулся, чтобы заполучить свою.

«Ты должна была стать герцогиней».

Она старалась прогнать от себя эхо тех его слов, произнесенных год назад. Сопротивлялась желанию вспоминать и вспоминать их, слышать его боль, когда он выкрикивал их на ринге – его последняя попытка завоевать ее снова, хотя она уже сказала ему все. Он никогда ее не вернет.

Потому что больше она не та девочка, которую он когда-то любил.

К тому же давным-давно они поклялись друг другу. Никаких браков. Никаких детей. Никакого продолжения рода Марвика.

А если он вернулся, чтобы жениться? И произвести на свет наследника?

У Грейс нет выбора, она должна остановить его.

А если он преследует какие-то иные цели?

Их также необходимо пресечь. Потому что каждая секунда, пока герцог Марвик находится у всех на виду, ставит их под угрозу. Он украл титул, и все они невольно стали участниками этого преступления. Будь она проклята, если позволит подвергнуть их всех опасности ради того, чтобы он смог добиться чего-то большего – только не сейчас, когда Девон и Уит обрели счастье со своими женами, создали семьи.

Он думает, что может вернуться через много лет с заявкой на свое безоблачное грядущее?

Только не после того, как он без колебаний поставил под угрозу их будущее.

Она скрыла от братьев его возвращение, понимая, что они заявились бы на маскарад сегодня вечером. Понимая, что они добивались бы худшего – встречи с Эваном в темноте, чтобы поставить окончательную точку в этой истории. Этого она допустить никак не могла. Смерть герцога не такая вещь, какую можно с легкостью замести под коврик.

Значит, встретиться с герцогом Марвиком на его территории придется ей, Грейс. Выяснить, зачем он объявился, и свершить правосудие.

В конце концов, разве не Грейс приказала ему никогда не возвращаться? Разве не Грейс наносила той ночью удары? И не только физические – их можно вылечить и навсегда забыть, – но те, которые попали в цель. Те, которые обнажили для всех его намерения.

«Легко ли это было?»

Она прогнала эту мысль. Какая разница. Значение имеет только то, что он вернулся, лелея новый замысел, и теперь завоевывает расположение аристократов своей импозантной внешностью, победительными улыбками и умением танцевать. Она положит этому конец.

Грейс нахмурилась, глядя на Марвик-Хаус. Здание занимало почти целый квартал Мейфэра; она рассматривала притягательные, манящие окна, золотом светившиеся в темноте, дававшие возможность бросить взгляд на тех, кто находился внутри. Она подглядывала за Клеопатрой с Марком Антонием и за пастушкой, остановившейся у окна с посохом в руке, словно ожидая появления овечек.

Пока она рассматривала окна, мимо нее прошествовала группка людей в костюмах шахматных фигур – черный король, белая королева, черный конь, белая ладья. Спустя несколько мгновений появился епископ в маске, и на долю секунды Грейс подумала, что, возможно, он считается очень остроумным дополнением к шахматам, но все мгновенно прояснилось, когда рядом возникла его спутница, наряженная монашкой.

Лондон прибывал на бал-маскарад Марвика толпами, и это помогло Грейс осознать сразу два факта: во-первых, Эван, должно быть, изменился, поскольку в прошлом году Лондон его не принял, несмотря на титул; и во-вторых, такое количество гостей обеспечит ей превосходное прикрытие.

Она войдет в дом, отыщет этого нового, преображенного Эвана, выяснит его цели и планы, и сделает все, чтобы положить им конец.

Она расправила плечи, разгладила изумрудного цвета юбки и проверила, надежно ли держится серебряная маска, украшенная драгоценными камнями, – достаточно большая, чтобы спрятать три четверти лица, оставив на виду только темные глаза и темно-красные губы. А затем шагнула в толпу.

Водоворот гостей увлек ее за собой вверх по лестнице, а затем по длинному извилистому коридору Марвик-Хауса. Движение замедлилось, когда перед ними открылся бальный зал. Вокруг слышались восхищенные вздохи изумления. Слева раздался мужской голос: