Карин Монк - Чужая вина

Джек топал ногами, тщетно пытаясь согреться. Ботинки, которые дала ему Женевьева, были слишком велики. Снег набивался внутрь сквозь изношенную кожу, и ноги у Джека промокли. Он жалел, что не догадался набить ботинки газетной бумагой. У Джека никогда не было обуви, которая приходилась бы ему впору. Для своего удобства он использовал различные способы, заполняя свободное пространство чем попало и заматывая трещины. Газета сделала бы теперешние ботинки вполне сносными, и скорее всего они и промокали бы меньше. Их предыдущий владелец, очевидно, не торчал в них в мокром снегу, с раздражением думал Джек.

Он предпочел бы не выходить на дело в такую скверную погоду.

На свежем снегу остаются особенно четкие следы. К тому же в снегопад меньше народа на улице. Кому охота прогуливаться или даже тащиться за покупками, когда сверху сыплет и сыплет. Теперь ему будет труднее затеряться в толпе с украденными драгоценностями в кармане. Но, к сожалению, в их положении медлить нельзя. По словам Саймона, банк настаивал на немедленной выплате. Этим утром Женевьева и Хейдон договорились встретиться с управляющим, поэтому детей освободили от обычных уроков. Джек сразу же предложил отправиться на прогулку, что очень обрадовало Оливера, Дорин и Юнис. Еще бы, можно было спокойно заниматься делом, не отвлекаясь поминутно на путающихся под ногами детей. Правда, Джек не стал упоминать, что пойдут они на главную улицу Инверэри. Если бы кто-нибудь поинтересовался, что они там делают, он мог бы легко объяснить, что они просто любуются рождественскими украшениями в витринах магазинов.

— Сейчас там старик с женой — выбирают пару серебряных канделябров, — доложила Грейс, вернувшись от витрины интересующей их лавки. — Мистер Инграм помогает им.

— Они близко от прилавка с драгоценностями? — спросил Джек,

Грейс покачала головой.

— Стол с канделябрами стоит совсем в другом месте.

— А мы не можем войти внутрь? — Джейми забавлялся, собирая маленькие снежные горки, а потом, воображая себя великаном, раздавливал их. — Я замерз.

— Джек сказал, что мы должны подождать, пока в магазин набьются покупатели, — напомнила ему Аннабелл.

— Но мы уже давно здесь, а в магазине ни разу не было больше двух человек, — пожаловался Джейми. — Мистеру Инграму следовало бы продавать что-нибудь поинтереснее этого старья, — например, горячий чай и шоколад.

— Почему бы нам не пойти в кафе и не закусить? — предложил Саймон. — Я проголодался.

— Ты вечно голоден, — поддразнила его Шарлотта.

— Мы не можем идти в кафе без денег, — заметила Аннабелл.

— Тогда вернемся домой и попросим денег у Оливера, — сказал Саймон.

— Оливер не даст нам денег на кафе, раз мы уже дома, — возразил Джейми, раздавливая каблуком очередную снежную горку. — Он просто усадит нас в кухне и накормит тем, что приготовила Юнис. У Саймона потекли слюнки.

— Может, она приготовила лепешки с патокой.

— Мы не пойдем домой, — твердо заявил Джек, — пока не сделаем то, зачем пришли. А теперь заткнитесь и слушайте внимательно.

Дети послушно умолкли.

— У мистера Инграма торговля сегодня идет вяло, поэтому придется делать все только при этих двух стариках. Каждый помнит, что ему делать?

Все кивнули.

— Отлично. Войдя, шумите посильнее — мистер Инграм не должен подумать, будто вы хотите что-то стянуть. Я появлюсь через минуту. Грейс будет стоять на стреме, пока я займусь прилавком, а остальные пусть отвлекают внимание мистера Инграма. Запомните главное: если что-нибудь пойдет не так и меня поймают, вы все должны выбираться из лавки как можно быстрее. Не пытайтесь мне помочь — просто бегите домой.

Глаза Шарлотты расширились.

— Но, Джек…

— Если вы не поклянетесь сделать это, мы все сразу же вернемся домой, — пригрозил Джек.

Шарлотта уставилась на свои мокрые ботинки.

Джек сразу же пожалел о своей резкости. Лучше быть помягче с Шарлоттой. Она не так уверена в себе, как остальные: то, что ей пришлось испытать до того, как Женевьева выручила ее, не прошло бесследно.

— Со мной все будет в порядке, Шарлотта, — заверил Джек, приподняв ее голову за подбородок и глядя в глубину карих с зеленым отливом глаз. В них были страх, сожаление и что-то еще, чего он не понимал. Нахмурившись, Джек смотрел на Шарлотту, не отпуская ее подбородок. Снежинки ложились кружевом на пальто, шляпу и темно-рыжие шелковистые волосы девочки. В тот момент она казалась ему более совершенной, чем любая из дам на тех картинах, которые Женевьева водила их смотреть. Кожа Шарлотты бледная и как будто прохладная, но в ней достаточно тепла, чтобы превращать снежинки в серебристые капельки. И внезапно Джек понял, что он видит в огромных глазах Шарлотты. Беспокойство. Беспокойство за него.

На сердце у Джека стало теплее.

— Все будет в порядке, Шарлотта, — повторил он, осторожно смахнув с ее щеки серебряную слезинку. — Обещаю тебе.

— Мне холодно, — снова пожаловался Джейми, потирая замерзшие руки.

— Идем, — решил Джек. — Надвиньте шляпы и прикройте лица шарфами, чтобы вас не могли разглядеть. Снег сыплет вовсю, так что это никому не покажется странным. Когда вы увидите, что я отхожу от прилавка с драгоценностями, можете уходить. Только не выбегайте разом — идите к двери медленно и спокойно, как будто вы уже все посмотрели и теперь пойдете дальше, в следующий магазин. Встретимся у церкви в конце улицы. Домой вернемся вместе. Все ясно?

Дети кивнули.

— Хорошо. — Джек окинул их критическим взглядом, стараясь убедиться, что в их внешности нет ничего, способного вызвать подозрения. Они были вполне прилично одеты. Лица чисто вымыты, щеки румяные от холода. Никто из них не выглядел оборванным, голодным подростком, готовым что-нибудь украсть. — Ну пошли.

Медный колокольчик весело звякнул, возвещая об их прибытии. Шестеро детей вошли в магазин, смеясь и болтая, и начали стряхивать снег с пальто и обуви. Дав мистеру Инграму время осознать, что они сравнительно хорошо одеты и не пытаются избежать его внимания, дети разбрелись в разные стороны, так что лавочнику, чтобы держать их в поле зрения, пришлось бы постоянно бегать глазами с места на место.

Джейми с благоговением разглядывал сверкающие рыцарские доспехи в углу. Аннабелл, изобразив на лице скорбь, изучала картину, которая изображала безутешную молодую женщину, обнимающую убитого возлюбленного. Шарлотта, прихрамывая, подошла к книжной полке, заглядевшись на тома в кожаных переплетах с золотым тиснением, а Саймон, нахмурившись, уставился на статую двух обнаженных борцов. Почему скульптор заставил их бороться без одежды, было выше его понимания — ему казалось, что они выглядят нелепо, Грейс стояла у задней стены, изображая интерес к набору белых и голубых тарелочек, стоящих на резном серванте неподалеку от прилавка с драгоценностями.