Владимир Великий - Вехи моей жизни

Я сильно переживал невосполнимую утрату. Смерть самого близкого человека на какой-то миг погасила для меня солнце, желание не только к чему-либо стремиться, но и жить. Почти полгода я был исключен из курсантской жизни. Думы в то время были по своему содержанию разные. Светлых практически не было. Да и откуда они могли появиться у молодого человека, который за свою жизнь очень мало общался со своей матерью?! Школьные годы были насыщены учебой, притом два года я был вне дома. Потом училище… Не имела возможностей для общения с детьми и моя мать. Она практически с раннего утра до позднего вечера была на ферме. Приходила домой на пару часов и тут же впрягалась в домашнее хозяйство. На общение с детьми у молодой женщины оставалось ничтожно мало времени.

Я много раздумывал о причинах смерти мамы. Вывод был далеко неутешительный: никто из руководства совхоза не дал возможности для лечения трудолюбивой, порядочной женщины. Для власти любого формата нужна была лишь трудовая единица, которая работала без выходных, без отпуска, одним словом, рабыня. Болезни в счет не брались. Подобная судьба ожидала миллионы жителей села.

К сожалению, не избежала трагической участи и моя мама. Молодая женщина была и остается для меня до сих пор символом человечности, доброй матери, порядочной женщины, заботы о своих детях. Мать – это божий дар. Любовь матери бессмертна и бесценна. Смерть матери в какой-то степени закалила меня, заставила по-другому смотреть на этот мир. Чем больше я взрослел, тем больше понимал, что он далеко несправедлив.

Первый год обучения в училище привел меня к определенным умозаключениям. Высокие требования, предъявляемые к курсантам, окупались сторицей в армии, в войсках. В этом я убедился во время первой стажировки в в должности командира взвода. Это было в июле 1970 года. Направили меня в укрепленный район Билитуй Забайкальского военного округа, он находился в двух шагах от китайской границы.

Несколько слов об особенностях военного округа и службы. Ухудшение советско-китайских отношений привело к тому, что в течение нескольких десятилетий Забайкалье являлось одним из самых милитаризованных регионов Советского Союза и России. Самыми крупными гарнизонами советского военного Забайкалья были Даурия (мотострелковая дивизия), Борзя (мотострелковая дивизия и штаб армии), Чита-46 (дивизия РВСН), Сретенск (мотострелковая дивизия) и Безречная (танковая дивизия). Воинские части стояли примерно в 120 населенных пунктах Читинской области.

Обстановка на советско-китайской границе во время стажировки была довольно опасная. На слуху у всех жителей Советского Союза были кровавые события в марте 1969 года на острове Даманский, на реке Уссури, где китайцы обстреляли советский пограничный наряд, убив несколько человек. Крупные китайские силы высадились на острове, будучи хорошо подготовленными к ведению боевых действий. Попытки восстановить положение с помощью советских мотострелковых подразделений успеха не имели. Тогда советское командование применило систему залпового огня «Град». Китайцы были фактически уничтожены на этом небольшом острове (длиной около 1700 м и шириной 500 м). На этом активные боевые действия фактически прекратились. Однако нарушения продолжались… Во время пограничного конфликта погиб старший лейтенант И. И. Стрельников, начальник заставы. Омич.

Я не участвовал в боевых действиях на Даманском, но за реальным противником мне, как и моим подчиненным, приходилось следить день и ночь. И это продолжалось в течение месяца. Впереди нас стояли только советские пограничники. Молодому курсанту, которому было девятнадцать лет, этого же возраста были и некоторые солдаты, на первых порах пришлось очень туго. Перед ними стояла боевая задача: в случае нападения противника надо было продержаться два часа, до подхода основных сил дивизии из поселка Даурия. «Смертники» находились в дзотах, которые еще в свое время строились под руководством знаменитого генерала Д. М. Карбышева. Огромные дзоты состояли из четырех этажей. Вверху было боевое отделение. До сих пор помню большие станковые пулеметы, которые перемещались на полусогнутых рельсах. Боеприпасов и оружия было хоть отбавляй.

Первые два дня молодой командир взвода не спал. Он следил ни только за своими подчиненными, но и за участком советско-китайской границы, который ему предстояло защищать. Рубеж между территориями определялся узкой нейтральной полосой и малозаметным заграждением из проволоки. По ночам часть нашей территории то и дело освещалась прожекторами.

Уже в ту пору я понимал, что означало быть советским офицером. Воочию соприкоснулся с их повседневной жизнью и членов их семей. Она была очень тяжелая. Присказка молодых людей со звездами на погонах: «Лучше в папахе по Арбату, чем в лампасах по Чите» запомнилась мне на всю жизнь.

Моя вторая стажировка в войсках, уже в должности заместителя командира роты по политчасти, проходила в селе Георгиевка Семипалатинской области, где дислоцировался мотострелковый полк. Среднеазиатский военный округ. Первую же ночь спал в кровати, в помещении одного из взводов. Рано утром меня разбудил дневальный и сказал, что в канцелярии меня ожидает командир роты. Через несколько минут я вошел в небольшое помещение и увидел перед собою узбека в офицерской форме. Лейтенант сидел за столом и читал детский журнал «Мурзилка». Увидев меня, он широко улыбнулся и протянул руку для приветствия. И тут же попросил меня присесть. Информация двухгодичника в прямом смысле курсанта шокировала. Мотострелковое подразделение полного состава в этот период оказалось без офицеров. Один взводный был в отпуске, другой лежал в госпитале. Третий находился в длительной командировке. Был небоеспособен и сам ротный. Он уже второй день находился в отпуске. Его молодая жена вот-вот должна была разродиться. Все и вся предстояло делать и исполнять стажеру. Перед тем как покинуть канцелярию, лейтенант слегка похлопал курсанта с красными погонами по плечу и с улыбкой произнес:

– Слушай, будущий генерал, меня больше не кантовать… – Заметив недоуменное выражение новоиспеченного командира, в том же духе продолжил. – За мной пошлешь гонца лишь в двух случаях. Первое, когда казарма полностью сгорит… И второе… Вызовешь – когда начнется мировая война…

Слова узбека оказались пророческими. Казарма не сгорела, не было и мировой войны. Свободного времени, как такового, у командира, он же замполит, он же трое взводных, практически не было. Не было походов на лоно природы или в очаги культуры. Днем стояла невыносимая жара, вечером было страшно холодно. Да и особого желания разнообразить свою жизнь у молодого человека не было. Усталость брала свое. После команды «отбой» он падал в кровать, которая стояла в канцелярии роты, и по самую голову укрывался одеялом. Вставал также по команде дневального. Довольно часто и без него. Ночью проверял караулы…