Владимир Великий - Вехи моей жизни

Мы неспеша принялись рассматривать достопримечательности Москвы. Основной из них стала Красная площадь и мавзолей Ленина.

На самой главной площади страны нас остановил пожилой мужчина с небольшой плешинкой на голове, и показав удостоверение сотрудника «Воениздата», предложил нам сфотографироваться, сделать общее фото. Мы охотно согласились. Будет ли эта фотография фигурировать в каком-либо журнале или газете, офицеров мало интересовало. У каждого из них в этот момент были свои заботы и мечты. Были и общие. Никто из них до этого на Красной площади не был. Они лишь знали и видели, как на ней дважды в год проходили военные парады. Отсюда уходили в 1941 году солдаты, чтобы защитить свою родину от фашистско-немецких захватчиков. Здесь на Красной площади у Кремлевской стены покоились лучшие люди страны, и ни только. В Мавзолее покоился вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Ленин. Каждый из офицеров прекрасно понимал, что значила эта личность для Советского Союза и для всего человечества. Все они были в приподнятом настроении. Не исключением был и бывший житель деревни Драгунка. Он то и дело вертел головой по сторонам, надеялся навсегда запечатлеть все то, что его окружало.

Путь к ленинскому саркофагу проходил по гравиевым дорожкам Александровского сада, по брусчатке Кремлевского проезда и Красной площади. Вскоре небольшая группа лейтенантов с красными околышами на фуражках остановилась перед дверьми Мавзолея. Вошли в полуосвещенный вестибюль. На стене поблескивал барельеф Государственного герба СССР. Спустились по гранитным ступеням. Внезапно наступила тишина. Свет. Ленин. Я, честно говоря, даже не ожидал, что тело Ленина так хорошо сохранилось, ведь после его смерти прошло 48 лет, почти полвека!

Затем офицеры побывали у главного поста страны – пост № 1, у входа в Мавзолей Ленина. Мы невольно залюбовались сменой почетного караула. Точно за 2 минуты 45 секунд до смены разводящий и два караульных выходят из Спасских ворот на Красную площадь. Они идут мимо гостевых трибун, мимо Братских могил героев Октября, мимо гранитных досок с именами прославленных революционеров, чей прах замурован в Кремлевской стене. Этот чарующий парад высшей воинской выправки длится 2 минуты 35 секунд. Вот медная калитка, ведущая к главному входу в Мавзолей Ленина. Отрывистый металлический лязг – карабины энергично взяты «к ноге». В наступившей тишине разводящий осторожно открывает калитку. Вскоре приставлен шаг – новые часовые стоят перед старыми. И в этот миг над Красной площадью раздается перезвон кремлевских курантов. Часовые сменяются под второй перезвон…

Особых впечатлений во время следования в поезде из Москвы до Бреста не было. Каждый занимался тем, чем хотел. Одни спали, другие переговаривались между собою. В приграничный город Брест приехали утром. Слегка покушав в привокзальном ресторане «Южный Буг», поехали в Брестскую крепость. Мемориальный комплекс

«Брестская крепость» мне очень понравился. Поднимало настроение не только память советского народа об участниках героической обороны в начале Великой Отечественной войны, но и небольшие группы ветеранов, которые то и дело сновали по комплексу. Кое-кто из них, увидев лейтенантов, улыбался или их приветствовал. Были и те, кто делился своими впечатлениями о прошедшей войне. Нам защитникам социалистического отечества радушное отношение пожилых людей очень льстило. Льстило и мне. Я считал, что мое решение стать офицером было правильным. После посещения комплекса мы вновь оказались в ресторане «Южный Буг». Немного выпили, плотно закусили. Это было своеобразное прощание с великой страной, где мы родились, где получили высшее образование.

Вечером выпускники НВВПОУ сели в поезд, идущий в сторону немецкого города Дрезден. В этот город мы прибыли на следующий день. О бывшей столице королевства Саксония я в принципе мало что знал. Зато очень многое был наслышан о картинной галереи. Она – одно из крупнейших в мире собраний живописи. Знал и о том, что многие произведения старых и новых европейских мастеров в 1945 году были спасены советскими воинами.

Было уже темно, когда мы оказались в политотделе 1-й гвардейской танковой армии. Ночь перекантовались в небольшой комнате. Кто спал, кто кимарил. Ровно в девять утра пришел подполковник и распределил молодое пополнение по дивизиям. Мне досталась 7-я гвардейская танковая дивизия, 40-й мотострелковый полк. Бывшие однокашники тут же попрощались и разъехались по местам своей дальнейшей службы. От Дрездена до небольшого городишка Рослау, где находился штаб соединения, я ехал поездом. По приезду сразу же представился заместителю начальника политического отдела дивизии. Сам начальник был в соседнем танковом полку. Седовласый подполковник тепло меня встретил и невольно заметил о том, что я первый выпускник высшего военно-политического училища в танковой дивизии.

До районного центра Бернбург, где дислоцировались мотострелки, я добрался на попутной машине. Капитан, привозивший какие-то документы в штаб дивизии, узнав о том, что я – будущий служака в его полку, предложил свои услуги. Я охотно согласился. По дороге к моему первому месту службы старший старенького ГАЗ – 69 очень коротко рассказал мне о том, чем дышал «китайский полк». Его монолог, как правило, я не перебивал. Не видел в этом необходимости. Я делал первые шаги в ГСВГ, мне как воздух была нужна информация.

В полк мы приехали к обеду. Я тепло попрощался с офицером и с двумя большими баулами двинулся в сторону дежурного по части. Оставив вещи в его комнате, сразу пошел представляться командиру части и его заместителям. Замполита полка в кабинете не оказалось. В его поиске мне помог худощавый сержант, дежурный по штабу. «Портрет» моего начальника полностью совпал с физиономией седовласого капитана, который стоял возле караульного помещения. Я строевым шагом подошел к офицеру, представился. Он тут же пригласил меня в свой кабинет. Беседа была не продолжительной, но очень богатой по содержанию. Первый батальон, в котором мне предстояло служить, лихорадило. Процветала дедовщина, проблемы были и среди офицерского состава. Начальник слегка барабанил пальцами обеих рук по столу, скорее всего сильно нервничал, когда рассказывал о заместителе командира 1-й роты по политчасти, который уже пару дней не был на службе. Причиной этому была пьянка. В третьей роте вообще не было политработника. Новенькому предстояло поднимать «целину».

После беседы с капитаном я очутился в трехэтажной казарме, где располагался 1-й мотострелковый батальон. И вновь представился, сначала офицерам управления батальона, потом командиру роты. Высокого роста армянин, который был несколько полнотелый для такой должности, обнял меня и с улыбкой произнес о том, что он очень рад прибытию комиссара. Затем слегка потер руками и с уверенностью добавил, что сейчас ему куда будет легче работать.