Андрей Пушкарь - Русские мотивы ХХ века

Но почему молчит мой Миша? Где он?

Где моя семья? Конечно там, где мой сын и моя внучка. Мне больше никто не нужен.

Моя внучка? Кто думает о её счастье? Она не должна забывать, что, хотя у мамы и папы не всё благополучно, но они есть у неё и они любят её! Привезите её ко мне. Ей будет лучше здесь, чем в Москве. Поймите. Да и молодость лучше уживается со старостью. Я хочу избавить вас от забот о ребёнке и строить её новую молодую жизнь. Других внуков у меня не будет. Такой вывод диктуется моей внутренней настроенностью, слагающейся из моих привычек и убеждений. Она должна быть здесь. Я купил рояль. Буду учить её музыке.

Я слаб, растерян. Я словно в тумане. Досадно на себя.

Мой Миша! Не любить, не уважать тебя не могу. Ты мой сын! Близкий, понятный, родной, не высказанный мой Миша и моя самобытная милая внучка Вируся. Провести бы хоть часок с сыном, послушать певучую речь Вируси. Видеть её движения и вечные хлопоты вокруг чего-то. У неё есть ум и воля, и она всё время занята чем-то. К ней здесь хорошо относятся, уважительно. А Анюта трогательно заботится о ней. Они так любят друг друга! Привезите мне Вирусю!

Я всё хожу на станцию, не считаясь ни с погодой, ни со временем. Всё иду, иду на станцию и жду, жду.

Да, что-то новое свершается в моей жизни! Она так обаятельна, женственна. И она сказала: «Я вырву тебя из твоей семьи! И ты будешь счастлив!» Но нет. Это только эпизод. Неужели он так трагичен? Уйти, уйти. Закрыться ото всех куда-нибудь в деревню, в маленькую избушку, покрытую снегом.

Уехала. Эта великолепная дама, моя Возлюбленная, моя мечта! Она дала мне счастье короткое, но незабываемое! Я взволнован, я никого так не любил! Прощай, моя радость! Я вечно помню тебя, только тебя одну!

Теперь я один, совсем один. Живу где-то на Соколе в маленькой комнатке. Здесь мой Мир! Мои книги, письменный стол. Здесь моя мама, её душа. Я чувствую её. А больше не хочу никого. Но Люся приходит. Зачем? Всё кончено. Я один.

Много лет спустя получил оттуда – с Севера письмо. О! Бедная женщина! Как я любил её! И она написала мне. Но поздно уже.

Дорогой друг мой! Судьбой было уготовано разбросать нас с Вами. Но это не значит, что в памяти истёрлось всё хорошее, милое, доброе, связанное с Вашим именем. Наши беседы, должна сознаться, предопределили мою дальнейшую жизнь и не раз удерживали от ненужных поступков. В своё время Вы поступили в отношении меня как большой, хороший друг. Приезд моей дочери Нины живо напомнил мне о Вас. Я узнала много нового. Какая изумительная книга – человеческая жизнь! Я так хотела бы повидать Вас и… Вашу жену.

Кстати, с Новым годом! Вспоминается другой Новый год, встреченный в метро. Как давно это было. Какие страницы Вы помогли мне прочесть! Этот привет, к оторый посылаю Вам, как тихая музыка откуда-то издалека. Вы проходите, а звуки всё тише, тише и вот исчезают последние.

Я прожила удивительные годы. В них было всё! И горе, и отчаяние, безнадёжность и минуты счастливые. И на этот раз всё было настоящее. Я очень хорошо знаю жизнь. Знаю, что такое «улыбка на эшафоте».

Да я женат вновь! Моя любимая Зина! Я предан тебе. Я твой навсегда!

Ты улыбаешься любя и сердишься любя! Обидел тебя сегодня. Позвонил. И не приехал.

Мне больно и досадно. Но эти два часа я провел мысленно с тобою и хотел привести туда же тебя, на кладбище Новодевичьего монастыря. Больно и стыдно ходить одному. Я думал, когда и как приведу тебя сюда. Ходил между могил великих людей с тобою рука об руку. Я твой неразумный, необыкновенный, но любящий. Ты перенесла тяжёлые дни без тени упрёков. И теперь зовёшь к новой жизни. Я помогу тебе её построить. Не обижай меня своими сомнениями. Оставайся нежной и женственной. С полной счастливой верой. Обожанием чувствую твои руки. Лицо, милые глаза.

День моего рождения! Мы в Доме архитектора. Концерт, ужин, танцы. Общество – художники, артисты. Картины, смотрящие со стен. Мы с Зиной рядом. Близко. Мне счастливо! Завтра пойдём слушать лекцию. Будем смотреть наши любимые книги. Спасибо тебе за мою теперешнюю жизнь. Ты настоящая моя жена, умная, чуткая.

Кто вспомнил про день моего рождения после мамы? Только ты!

И мы просим судьбу сохранить радость нашего бытия на долгие годы.

И почему так пугает, и печалит возникшее вдруг озлобление? Разговор о прошлом. Смутные дни после разговоров. Как тяжела несправедливость – твоя на вязчивая идея моей нелюбви тебя. Чудовищное восприятие лучших моих побуждений. Я предложил тебе развеяться, погулять, отдохнуть. Ты сказала: «Желаешь освободиться от меня. Толкаешь на полную свободу!» Обидно!

– Давай записывать!

– Давай!

– Я не выдерживаю натиска упрёков, сомнений, твоей грусти. Ты хочешь моих унижений. Я не на высоте. Ты перенесла так много, устала. Ждёшь поддержки. Прощаешь всё, как мать. Но я-то хочу тебе помочь.

В июне нанёс тайную обиду Зине. Сказал ей об этом позже. И вот частые вспышки недоверия ко мне. Ночные разговоры. Холодная встреча меня по приезде из Дмитрова. Ночные прогулки по Садовому. Как будто сближение? Но нет радости. Осенью мои письма – исповеди. Она улыбается, любящая, мягкая, нежная. Мы вдвоём. Всё ближе и лучше. Встреча Нового года в Доме литераторов. Мне хорошо. И вдруг напряжение. Недоверие. Она срывается. Разве я ужасен?

Камень надо мной. Маленькая фигурка. Вижу. Это камень – рок надо мной.

Мой сын, мой Миша! У тебя новая семья? Знаю. Твоя жена Зина пишет мне, но странные письма о Вирусе. Зачем? Это ведь наш с тобою вопрос.

«Ребёнок плохо питается, плохо учится. Нечистоплотность в денежных расчётах, нажива на детских деньгах. Плебейский плач на паперти.» Это она о Люсе.

Как далёк я от всего подобного. Далёк. И ты, мой сын, терпишь это? Я вообще не люблю разговоров о деньгах. Меня это раздражает. Был бы прожиточный минимум и всё. Оставил на совести твоей жены. Как уверена в себе! Как легко распоряжается тобою. И ты терпишь это?

Да, ты прав, мой папа. Я устал. Я должен уйти. Вот он – мой Большой зал консерватории! Как счастлив здесь! Это моя стихия, мой мир! Симфония Моцарта соль минор! Симфонический оркестр! И нет равных ему в мире! Всё остальное отзвуки!

Зачем я не музыкант, не художник, не творец? Нет большего чуда, чем музыка. Ради музыки надо жить, переносить все тяготы. Если существует истинная радость, ничто не должно смущать.