Роксана Гедеон - Великий страх

– Конечно. Да разве вас кто-то обвиняет? В том, что случилось, вы нисколько не виноваты.

– О нет. Я виновата. Я не любила Эмманюэля, я была так жестока, так невыносимо капризна, мне никто этого не простит!

– Этого никто не знает. Ваша так называемая жестокость существует только в вашей памяти, на людях вы вели себя безупречно.

– Я вела себя отвратительно. И пожалуйста, не надо меня утешать, вы все равно не умеете этого делать!

На миг я словно отрешилась от мира, оглушенная собственными переживаниями. Эмманюэль умер, его смерть была ужасна. А ведь моему мужу не исполнилось еще и двадцати пяти лет, и он не сделал ничего такого, чтобы заслужить подобную участь! Это все санкюлоты, [2]это зверье, эта проклятая чернь!

– Сюзанна! Сюзанна! – как сквозь сон, услышала я голос отца. – Придите в себя, опомнитесь. О смерти Эмманюэля, вернее, об обстоятельствах его смерти никто не должен знать, вы понимаете это?

– Почему? – спросила я тупо.

– Нам не нужно огласки. Пусть об этом знают только самые близкие друзья. Я все сделаю сам. Завтра утром к вам придет нотариус, он введет вас в права наследования, вы станете владелицей крупнейшего во Франции состояния…

– Мне все равно. Пусть этим занимается Паулино, мой управляющий… И вообще, я чувствую только страх. Меня ведь тоже могут убить. Я была в тех списках…

– Вот мы и дошли до самого главного вопроса.

– Разве вы приехали сюда не из-за Эмманюэля?

– Не совсем. Я хотел сказать вам, что мы должны уехать.

– О, – прошептала я, – куда же мы уедем, если повсюду творится то же самое, что и в Париже?

– Я говорю об эмиграции, Сюзанна.

Я посмотрела на него сквозь слезы, не совсем понимая слова отца.

– Посудите сами, дорогая. Во Франции никто из нас не может чувствовать себя в безопасности. Нужно уехать и подождать за границей, когда в королевстве снова наступит порядок.

– Черт побери! – возмутилась я. – Да неужели вы не можете собрать войска и покончить с этим бунтом?

– Двадцать часов назад для этого все было готово. Полки стояли под Парижем, готовые вступить в город. Дело было за королем. Все принцы уговаривали его, склоняли к решительному шагу! В самую последнюю минуту он отказался. На этом все кончено, Сюзанна, король покрыл себя позором, он не желает защищаться, и мы должны сами позаботиться о себе.

– Бросив короля на произвол судьбы?

– Что же нам остается? Вы видели, что стало с Эмманюэлем?

– Но эмиграция – это же трусость…

– Принцы так не думали. Мы и за границей останемся верными королю. Наступит момент, когда он сам призовет нас. А может быть, мы сами приведем во Францию аристократическую армию и покончим с бунтом. Для этого будет достаточно трех месяцев.

– Принцы? – прошептала я. – О каких принцах вы говорите?

– О тех, что уже эмигрировали.

– Но кто же, кто? Я ничего не знала!

– Уехали граф д'Артуа с женой и детьми, принц Конде, герцог Бурбонский, герцог Энгиенский, их друзья и фаворитки. Семейство Полиньяков – Жюль, Габриэль, Диана – уехало самым первым. Кроме них граф де Водрейль с семьей…

– И мужчины уезжают! Они, похоже, совсем забыли о том, что у них есть шпаги!

– А вы забыли о том, что вашей жизни угрожает опасность, что у вас есть сын, на котором тоже лежит печать аристократизма и которого чернь не пощадит!

Я вздрогнула словно от укуса. Жанно! Разве способны те люди, что побывали здесь недавно, что убили Эмманюэля, пощадить моего ребенка?!

– Послушайте, Сюзанна. Мы похороним вашего мужа. Вы откажетесь от должности статс-дамы и попросите прощения у королевы. Она будет огорчена, но поймет вас. Я улажу все финансовые дела, какую-то часть нашей недвижимости переведу в деньги, и мы уедем в Турин, к его величеству королю Сардинии… Впрочем, я уверен, что мы скоро вернемся.

Я долго сидела задумавшись. Покинуть Францию мне казалось ужасным. Я не привыкла ни к какой другой жизни, я стала такой француженкой, что все остальные страны казались мне краем света. Но с другой стороны, эти несколько июльских дней были сплошным кошмаром. Если порядок не восстановится, я так долго не выдержу. Мне повезло, что я нашла приют в этом маленьком домике. Будь я в своем отеле де-ла-Тремуйль, еще неизвестно, осталась бы я жива или нет. Без сомнения, я должна уехать. Как можно скорее. Надо переждать беспорядки подальше от Франции. А потом я вернусь – тогда, когда моей жизни уже ничто не будет угрожать.

– Что же вы решили, Сюзанна?

Я подняла голову, тяжело вздохнула.

– Завтра утром, отец, я отправлюсь в Версаль.

– Зачем?

– За заграничным паспортом.

– Вот как? Прекрасно. Я дам вам гвардейцев для охраны.

В Версале почти не осталось моих знакомых. Все они подумали об отъезде раньше меня. Уезжали поспешно, не заботясь о своих поместьях и имуществе, бросая все на произвол судьбы. Куаньи, Понтиевр, Барантен, маршалы де Кастри и де Бройи, де Дюра, Лозен, Мортемар – всех их и след простыл, не говоря уже о принцах крови и их окружении. Уехали первые красавицы двора, в том числе принцесса де Монако и графиня д'Эгриньи. В приемной Неккера я узнала, что выдано уже около шести тысяч заграничных паспортов.

Я медленно шла по галерее Версаля – бледная, печальная, очень стройная в своем траурном платье из черного бархата и черном кружевном крепе, накинутом на золотистые волосы. В девятнадцать лет я уже стала вдовой. Моя бабушка, принцесса Даниэль, в первом браке овдовела в шестнадцать лет. Мне часто говорили, что я похожа на нее. Если бы это сходство осталось только внешним…

– Итак, вы уезжаете, Сюзанна? – спросила Изабелла де Шатенуа, обнимая меня на прощание.

– Да. И не понимаю, как у вас хватает мужества оставаться. Ваш муж уехал, не так ли?

– Он смешон, этот мой муж! Во всяком случае, ему уже шестьдесят пять лет и не в его возрасте так панически бояться смерти. Я предпочитаю оставаться во Франции…

Она легко коснулась пальчиками моей щеки.

– Ну, а как же ваш железный адмирал? Неужели он так туп, что отпускает вас?

– Увы, – сказала я, – этого я не знаю. Он не удосужился сообщить мне свое мнение, а я, как вы понимаете, не из тех женщин, что сами ездят к мужчинам.

Паулино, мой управляющий, быстро уладил все дела, и через какие-то четыре дня я была готова к отъезду. Мы увозили из Франции все драгоценности, которыми владел мой род и род принцев д'Эненов, а также триста тысяч экю золотом. Жорж д'Энен заартачился и не пожелал покидать Францию, предпочитая заканчивать обучение в военной академии, а вернее – валять дурака и бездельничать. Аврора устроила мне целую сцену по этому поводу, не желая уезжать без Жоржа. Пришлось обещать ей, что мы скоро вернемся, и почти насильно втолкнуть ее в дорожную карету.