Роксана Гедеон - Дни гнева, дни любви

– За декорации не беспокойтесь, тут все в порядке, – сказал виконт. – Что касается стражи, то она меня пропускает. Они уже знакомы со мной, я раз десять ездил туда-сюда, приучал к своему присутствию. Они думают, что я закупаю вино. Теперь я скажу им, что вы – моя жена.

– Почему же для вас все так просто? За что они вас любят?

– Я отдаю им один бочонок, чтобы избавиться от излишнего внимания. Впрочем, они пропускают всех крестьян.

– Даже сейчас, когда отношения между Францией и Швейцарией не слишком хороши?

– Даже сейчас.

Виконт долго гнал лошадь вверх по лесной дороге. Тряска была такой, что я не раз скатывалась со своего вороха прямо вниз, к поросятам. Размокшая после таяния снега земля словно затягивала колеса. Ехать было трудно. К тому же дорога сужалась и все время шла в гору, к перевалу. С каждым туазом становилось холоднее, ветер усиливался – мы приближались к альпийским лугам.

Я посмотрела на небо. Вдалеке за деревьями целой громадой возвышались могучие бастионы крепости. Туманная дымка окутывала их нежной пеленой, делала зыбкими, неопределенными.

– Что это? – спросила я.

– Это форт Жу, мадам.

Так я и предполагала. Эти места были знакомы мне. Но, Боже мой, как все изменилось с того времени, когда я жила здесь.

Справа и слева уныло тянулся лес: голый, мокрый после зимы, сырой. Почки, едва успевшие проклюнуться во время короткого потепления, теперь словно спрятались в скорлупу от похолодания. Под деревьями маленькими грязными островками чернел снег. Там бегали дрозды, а на влажной земле проталин кое-где нежными красками расцвели подснежники.

– Граница, – прошептал виконт, указывая вперед ручкой хлыста.

Я прислушалась. За деревьями, круто спускающимися по склону огромного оврага, шумела вода.

– Это что – река?

– Да. Это Рона. По ней проходит граница между Францией и кантонами.

– Рона?

Я ни разу не видела этой реки. И ни разу мне не приходилось преодолевать границу именно здесь.

– А дальше куда?

– В Невшатель.

– В княжество, принадлежащее Фридриху Вильгельму?

– Да.

– Но ведь он враг нашего короля, и меня могут запросто арестовать!

– Может, он и враг, но революцию тоже не любит, и за свой трон боится. Во всяком случае, вам следует быть осторожной.

Виконт вдруг сильно схватил меня за шею и пригнул к соломе.

– Т-с-с! Слышите?

Я ничего не слышала. Ну, может быть, лишь слабый, едва различимый шорох, доносившийся с берега Роны. Горная река, сбегая по камням, мешала расслышать эти звуки.

– А что это мы такое делаем? – прошептала я, не решаясь поднять голову.

– Тише! Гвардейцы!

Мне стало страшно. Перед гвардейцами я в последнее время стала испытывать безотчетный ужас. Все они были чудовищами и негодяями.

Лошади шли по берегу, и было слышно, как цокают копыта по камням и воде. Отряд приблизился настолько, что доносились даже отдельные голоса.

– Что они делают здесь? – проговорила я едва слышно.

– Тише, мадам, ради Бога! Они делают обход.

Мы сидели, спрятавшись, долго, и у меня от неудобной позы онемела шея. Шумела вода, шумели деревья, внизу широкой впадины шел отряд гвардии, раздавались голоса солдат. Чаще всего слышались переругивания на смешанном французском и немецком.

– Что они говорят? – прошептала я.

– Они говорят «черт возьми», мадам…

К несчастью, конный отряд замедлил ход и остановился почти напротив нас. Нетерпеливо фыркали лошади. Мы с виконтом пригнули головы так, что почти коснулись лбами телеги. Радовало то, что наша лошадь, вялая и уставшая, не спешила заявлять о своем присутствии.

Наконец, они тронулись с места. Я перевела дыхание. Стук копыт совсем затих, и теперь слышалось лишь журчание воды, омывавшей камни.

Виконт бодро потянул на себя вожжи, и телега тронулась с места.

– Теперь можно ехать… Вы только подумайте, мадам: Швейцария, Испания, Пьемонт, Неаполь, Россия, Австрия – все за нас, не говоря уже о немецких княжествах. Не может быть, чтобы наши и их усилия не увенчались успехом!

Он говорил смело, громко и рассмеялся, поймав мой испуганный взгляд.

– Все, мадам! Теперь мы уже сделали дело. Если бы сейчас гвардейцы были в ста шагах от нас, то и тогда они уже не могли бы нам помешать.

Он хлестнул лошадь, и она протащила нашу телегу по громыхающему мосту через Рону.

– Мы в Швейцарии!

Виконт был искренне рад. Его лицо сияло улыбкой.

– Мадам, я с честью выполнил свое дело! Мы в Швейцарии, нам повезло, повезет и в будущем!

Но я почему-то не чувствовала столь бурного счастья. Напротив, слегка неприятно закружилась голова. Я едва удержалась на телеге. Деревья странно закачались, задергалось серое небо. Я очень боялась, что мне может сделаться дурно.

Почти два дня у меня и крошки во рту не было.

Виконт ничего этого не заметил. Он все так же спешил вперед, и чем шире становилась дорога, тем быстрее он гнал лошадь.

Пока граница не была перейдена, я старалась быть мужественной и не ощущала даже голода. Но когда все самое трудное осталось позади, я вдруг ослабела. Меня начала мучить жажда. Я бы все отдала за то, чтобы напиться.

Но виконт, радуясь удаче, постоянно твердил, что мы опаздываем, что нам надо непременно поспеть хотя бы к семи часам вечера.

«Так и быть, – подумала я в унынии, – сейчас уже около четырех. Не так уж долго осталось терпеть. Лучше не останавливаться».

Я пыталась быть бодрой, но мне все-таки казалось, что я заболеваю. Ветер сделался пронзительней, и меня начала колотить дрожь, умерить которую было не в силах скудное тепло крестьянской одежды. Не дай Бог, у меня поднимется жар… Какой тогда будет от меня толк?

– Знаете, почему выбрали именно Невшатель? – спросил виконт. – Потому что там безопаснее.

Я и без его объяснения это понимала. Но не ответила ему. Более того, я вдруг почувствовала злость. Какой глупец, оказывается, этот генерал Буйе, которому было поручено организовать мое путешествие! Неужели нельзя было придумать ничего более умного, чем все эти постоянные пересадки, эта невыносимая телега, эти переодевания?! После всего этого я едва смогу стоять на ногах. Должно быть, если генералу Буйе поручено организовать бегство членов королевской семьи, он и им устроит что-то такое же ненадежное и невыносимое!

К счастью, мне удалось задремать, и вопрос голода немного отступил. На некоторое время я забылась. Телега уже не подскакивала на дороге, а мерно покачивалась, виконт не донимал меня разговорами, и можно было считать, что я отдохнула.

– Мы приехали, мадам!

От громкого окрика я мгновенно пришла в себя. Вокруг уже сгущались сумерки, но я могла увидеть, что мы не в лесу, не в горах, а в местности довольно обжитой и цивилизованной. Вдалеке, за поворотом дороги, мерцали огни заставы.