Роксана Гедеон - Парижские бульвары

– Робер в Коммуне! – останавливал меня человек с повязанным вокруг головы платком. – Отойдите от двери, женщина! Робера нет.

– Плевать я хотела на вашего Робера, – грубо отрезала я, вырываясь. – Мне нужен Билло-Варенн.

Человек пытался удержать меня. Ловко изогнувшись, я укусила его за руку. В борьбе мне удалось нащупать холодную ручку двери, я нажала ее, и дверь поддалась. Я живо проскользнула в кабинет.

Здесь было темно, и я не сразу различила фигуру комиссара. Комната была захламлена деревянными ящиками, оружием, кучами исписанных бумаг, засыпана табаком и окурками дешевых сигарет. Вместо свечи горел оплывший огарок, возле которого комиссар и работал. Сам Билло-Варенн показался мне худым, долговязым и злым. Длинные слипшиеся волосы были завязаны сзади лентой, лицо испещрено следами оспы и морщинами, одежда небрежна и грязна. Билло-Варенн производил впечатление грубого и дурно пахнущего субъекта.

– Разве я разрешал кого-то пускать ко мне? – крикнул он, едва я вошла. – Эй, Барбье!

– Да постойте же, гражданин! Подождите звать своего секретаря. Я так надеялась, что вы будете любезны.

– Кто вы такая, дьявол вас побери! – заорал комиссар. – Убирайтесь, у меня и без того дел по горло!

– Ну, немного вежливости никогда не помешает, гражданин.

– Я вас арестую сейчас, – пригрозил он, – сейчас же арестую, вы себя ведете очень подозрительно!

– Знаете, а Гийом Брюн никогда не говорил мне, что вы подвержены таким припадкам.

– Гийом Брюн?

Комиссар поднялся из-за стола, окинул меня подозрительным взглядом.

– Сейчас вы скажете мне, что вы его сестра или любовница.

– Нет, – возразила я, – сейчас я попрошу вас выдать мне пропуск.

Билло-Варенн побагровел, это было заметно даже в потемках.

– Вы сумасшедшая? – осведомился он.

– С каких это пор желание выехать из Парижа стало признаком сумасшествия?

– Значит, вы враг, и вас следует арестовать. Эй, Барбье!

– Постойте, – остановила я его, – я еду к Гийому Брюну в Суассон. Он мой жених. И за это вы хотите посадить меня в тюрьму?

Он ухмыльнулся.

– Тюрьмы уже переполнены. Вас посадят в караулку.

– Только за то, что я прошу у вас пропуск?

– Черт возьми! – заорал он. – Пропуска выдаются только торговцам, коммивояжерам и негоциантам!

– Ну, а мне хочется кое-что передать Брюну. Я его невеста, говорю же вам.

– Невеста? – переспросил он недоверчиво. – Ну-ну, врите дальше.

– Я не лгу. Мое имя Сюзанна Шантале. Дайте мне пропуск! Он нервно посмотрел на часы.

– Тысяча чертей, мне давно пора в Коммуну!

Еще раз взглянув на меня, Билло-Варенн принялся перелистывать какие-то списки – видимо, жителей секции Французского театра. Я полагала, что имя Сюзанны Шантале должно там быть. Так звали одну служанку, которая когда-то работала у меня. Она и жила где-то в этом квартале. Потом она уволилась, и я не знала, что с ней стало.

– Как ваше имя? – хрипло переспросил он.

– Сюзанна Шантале.

Он поднял на меня налитые кровью глаза. Я поняла, что он выяснил что-то весьма для меня неприятное, и похолодела от страха.

– Ах, Сюзанна Шантале! Сюзанна Шантале умерла два года назад в возрасте пятидесяти лет – вот, у меня все записано!

От ужаса я готова была зажмуриться.

– Так вы, черт побери, просите у меня пропуск на чужое имя?

Он вскочил на ноги, потрясая кулаками:

– Я сразу почувствовал, что ты подлая аристократка! Эй, Барбье! Арестуй эту бывшую!

Секретарь не являлся, и Билло-Варенн принялся орать во весь голос:

– Барбье! Барбье! Тысяча чертей, я и тебя арестую! Пока он кричал, брызжа слюной во все стороны, я успела прийти в себя и привести в порядок свои мысли. Мой мозг заработал с лихорадочной быстротой. Итак, едва явится этот Барбье, я буду арестована. Теперь уж меня убьют, это точно. Возможно, даже без суда.

Не выдержав, Билло-Варенн бросился к двери, намереваясь сам найти секретаря или позвать для моего ареста кого-то другого.

Я не раздумывала больше. Мне нужно было защищать себя, и тут уж действовал инстинкт самосохранения. Прежде чем комиссар успел распахнуть дверь и выкрикнуть в коридор роковые слова, я схватила с ящика тяжелый большой пистолет и с размаху ударила рукояткой Билло-Варенна по затылку, вложив в удар всю силу, на какую только была способна.

Билло-Варенн остановился, взмахнул руками и, застонав, рухнул на пол.

Вся дрожа, я огляделась по сторонам и отбросила тяжелый пистолет. Страшно мне не было, вместо страха я почувствовала даже некоторое злое торжество. А как же, я хоть чуть-чуть отомстила… Отец гордился бы мной.

За дверью слышались непрерывные шаги и шарканье, но ни один человек не подходил близко, зная, видимо, приказ комиссара не входить. Брезгливо обойдя его бесчувственное тело, я вытащила из деревянного ящика маленький дамский пистолет. Видимо, его отобрали у какой-то аристократки. Что ж, теперь он послужит мне. Теперь у меня будет оружие. Стрелять я совершенно не умела, но мне было ясно, что в те жестокие времена, которые наступают, я должна научиться защищаться.

Потом я взглянула на Билло-Варенна. Он, вероятно, был без сознания, ибо изредка я слышала глухие тяжелые стоны. Мне было ясно, что спустя четверть часа он придет в себя и даже сможет подняться. Надо было уходить.

Сунув пистолет за тугую подвязку на бедре, я быстро одернула юбку, поправила волосы и попыталась изобразить на лице подобие улыбки. К моему удивлению, мне это удалось. Сохраняя все то же спокойствие, изумлявшее меня саму, я вышла из кабинета комиссара секции и плотно прикрыла за собой дверь.

Меня никто не остановил. Барбье на месте не было, а остальные санкюлоты смотрели на меня равнодушно. Я улыбнулась им и выскользнула из монастыря кордельеров.

И уже на улице, когда я убедилась, что за мной никто не наблюдает, я бросилась бежать во весь дух, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих. Брике, поджидавший меня на углу, мигом сообразил, что положение осложнилось, и бросился ловить извозчика.

Я на ходу села в фиакр и, с трудом переводя дыхание, крикнула кучеру:

– Улица Турнон в Сент-Антуане, и луидор на выпивку, если доедешь туда за десять минут!

Приехав домой, я уже знала, что мне делать. Из Парижа мне не уехать, заставы закрыты наглухо, и для выезда потребовалось бы брать их штурмом. В городе назревает что-то ужасное – это по всему ясно. Таким образом, мне придется искать убежища в Тюильри. Я отправлюсь туда уже сегодня вечером. Там, во-первых, будет безопаснее – ведь дворец укреплен, и я избавлюсь от опасений, что меня зарежут прямо на улице. Во-вторых, в Тюильри я могу найти какого-нибудь человека, который бы помог мне уехать. Все аристократы сейчас в трудном положении, стало быть, они должны помогать друг другу.