Джулия Лейтем - Выбор рыцаря

– Я проспала мессу! – расстроилась Элизабет.

– Я не решилась вас беспокоить и сказала мастеру Милберну, что вы почувствовали недомогание.

Элизабет благодарно кивнула.

– Управляющий Баннастера похож на человека, которого непросто обмануть. У него не возникло никаких подозрений?

– Он был занят хлопотами, связанными с отъездом своего хозяина, – ответила Адалия. – Позвольте помочь вам нести это тяжкое бремя, Анна. Ройден, да упокоит Господь его душу, желал, чтобы вы были в безопасности.

При воспоминании о своем умершем управляющем глаза Элизабет наполнились слезами. Но насколько ей было известно, он действительно умер так, как Баннастср и сказал – у него отказало сердце, и это произошло при многочисленных свидетелях в большом зале. Но даже если Баннастер и не был убийцей, это не значит, что он не прибегнет к такому гнусному преступлению, попытайся кто-нибудь помешать его планам.

В кухню вбежала молодая служанка и резко остановилась.

– Новый управляющий вызывает Анну, мистрис Адалия… – Она испуганно взглянула на Элизабет и тут же отвела взгляд. – Принесли двух раненых путешественников. На них напали неподалеку на большой дороге.

– Он не объяснил, зачем я ему нужна? – спросила Элизабет.

Девушка покачала головой.

– Вам нужно избавиться от командного тона, – предостерегла ее Адалия.

Элизабет кивнула.

– Приготовьте завтрак для леди Элизабет. Я вскоре вернусь, чтобы его забрать.

Присутствующие на кухне проводили ее испуганными взглядами, когда она направилась ко входу в большой зал. Вчера она пару раз уклонилась от того, чтобы явиться в большой зал, пока не все ее слуги были проинформированы о ее новом обличье. А сегодня их преданность будет подвергнута испытанию. Элизабет произнесла краткую молитву о том, чтобы никто не был наказан, если ее маскарад будет обнаружен.

Она вошла в большой зал и, как всегда, испытала чувство благоговения в этом величественном помещении, почувствовала свою причастность к большим делам. Окна из витражных стекол находились высоко, под самым потолком. Огромный очаг выше человеческого роста располагался вдоль одной стены, от него две лестницы вели в скрытые для непосвященных палаты.

Элизабет прошла вперед. Новый управляющий стоял над одним из незнакомцев и допрашивал его.

– Как ваше имя? – спросил Милберн.

– Сэр Джон Грейвсенд, – ответил мужчина низким, слегка хриплым от боли голосом.

Элизабет не было видно его лица. Как ей ни было любопытно, она не хотела приближаться, пока управляющий не позовёт ее.

– Я мастер Милберн, управляющий замком Олдерли.

«Он сказал это так, словно всегда им был», – с горечью подумала Элизабет.

– А как зовут вашего компаньона? – спросил Милберн.

– Филипп Саттерли, это мой секретарь и помощник.

– А зачем вам нужен секретарь?

– Я выполнял работу бейлифа, сэр, а путешествую для того, чтобы получить новую должность.

– На вас напали на дороге?

– Пятеро мужчин набросились на нас, спрыгнув с деревьев. Они забрали все деньги и избили нас. Только благодаря провидению мы смогли добраться сюда. У меня, похоже, сломана нога.

Пока сэр Джон говорил, Элизабет испытывала странное и все возрастающее желание увидеть его лицо. Она сделала несколько шагов вперед и остановилась за спинами солдат, которые принесли раненых. Сэр Джон был крупный мужчина с широкими плечами. Руки его были сжаты в кулаки, и суставы побелели от напряжения. Элизабет с трудом удержалась, чтобы не приказать Милберну прекратить допрос и поторопиться осмотреть раны мужчины. Она закусила губу, заставляя себя хранить молчание, и постаралась занять более удобную позицию. Почему-то ей очень хотелось увидеть лицо сэра Джона.

Когда наконец она смогла это сделать, взгляд сэра Джона был устремлен на Милберна, и на лице его застыла гримаса боли. Подстриженные волосы были светло-каштанового цвета. Лицо сэра Джона отличалось правильными чертами; от левого виска до челюсти белел шрам. Это была давняя рана, хорошо залеченная, и она не столько пугала, сколько придавала ему грозный вид. Кроме этого шрама, на лице виднелись синяки, губа была разбита и опухла, что несколько портило профиль сэра Джона.

Значит, он был бейлифом, простым надзирателем поместья лорда? Было неслыханно, чтобы рыцарь занимал подобное положение, но почему у него нет своей собственной земли?

И какого цвета у него глаза?

Когда Элизабет поняла, по какому пути пошли ее мысли, она тут же отругала себя. Существовали более серьезные вещи, чем внешность незнакомца, случайно оказавшегося в Олдерли.

– Я тоже новичок в замке, – неохотно признался Милберн, – но мне говорили о грабежах в этих лесах. Мы пытаемся поправить положение с помощью отрядов солдат, но, похоже, несколько опоздали. Мы осмотрим каши раны. – Милберн поднял голову. – Где девушка, за которой я послал?

Элизабет откашлялась и прошла мимо двух солдат, которые, посторонившись, пропустили ее. Она увидела удивленные взгляды своих слуг и быстро отвела взор. О Господи, помоги ее людям быть осторожными!

– Мастер Милберн, я здесь. Вообще-то я должна отнести еду миледи, но я могу вам помочь.

Милберн повернулся и впился в нее изучающим взглядом:

– Вы слишком хорошо разговариваете для горничной.

Элизабет потупилась.

– Я воспитывалась и обучалась вместе с леди Элизабет, сэр. Я ее компаньонка.

– Но не ее ровня, – заметил управляющий. – Ее светлость может подождать с завтраком. Этим раненым людям требуется срочная помощь.

– Но я не целительница, мастер Милберн.

– Насколько я понимаю, в замке Олдерли нет врача.

– Нет, мастер.

– Я послал за целительницей в деревню. Вы поможете ей, когда она появится.

– Но леди Элизабет…

– Она может подождать, – бесстрастным тоном проговорил управляющий.

Элизабет продолжала стоять, опустив взгляд. Было совершенно очевидно, что Баннастер хотел, чтобы его невеста помучилась от одиночества и, сломленная, позволила бы ему делать с ней все, что он хотел. Но Анна была сделана из прочного материала.

– Побудьте с ранеными до прихода целительницы и помогите ей, если понадобится, – приказал Милберн. – Принесите им эль, но не давайте еды, пока она не разрешит.

– Да, мастер.

Милберн, солдаты и слуги ушли по своим делам, и Элизабет осталась наедине с двумя ранеными незнакомцами. Она взглянула на второго мужчину, Филиппа Саттерли, чье лицо было в таких же синяках и так же опухло. Его каштановые с рыжеватым отливом волосы слиплись от пота, рукав блузы был разорван. Он лежал с закрытыми глазами и часто дышал, видимо, испытывая сильную боль.

Элизабет перевела взгляд на сэра Джона и увидела, что он в упор смотрит на нее. Глаза у него были удивительно голубыми, словно летнее небо в ясный полдень; их окаймляли темные ресницы, а от уголков глаз расходились морщинки – то ли от солнца, то ли от ветра, а может быть, от смеха? Из-за шрама его левый глаз был как бы слегка прикрыт, и это придавало ему такой вид, будто он собирается шутливо подмигнуть. У Элизабет появилось странное ощущение чего-то знакомого, но она была уверена, что никогда раньше не встречалась с этим человеком. Он был дерзок, откровенно разглядывая ее, и она оскорбилась бы, если бы он так смотрел, зная, кто она. Сейчас же она была всего лишь горничной леди, и на нее мог пялить глаза любой мужчина.