Татьяна Милях - Пылающая гора

Мари была замужней дамой, гораздо старше его, опытной и страстной любовницей. Их роман носил некую завесу тайны, что щекотало нервы и добавляло пьянящей остроты в отношения. Позже появились и другие женщины, и, в конце концов, Анри перестал вести им счёт, просто получая удовольствие от жизни. Но расставание с очередной любовницей всегда напрягало молодого человека. Он не любил бурных сцен с швырянием посуды и заламыванием рук и не хотел обижать бывших возлюбленных, может, потому, что сам когда-то испытал это, а поэтому всегда старался расстаться красиво. И когда подруга бросала его сама, граф испытывал глубочайшее облегчение. Но такое стало случаться всё реже, поэтому при расставании он взялся всячески задабривать своих женщин подарками.

Это сыграло с Анри злую шутку. Красоток, желающих заполучить его, становилось всё больше, и граф про себя усмехался: «Если так дела пойдут дальше, я, пожалуй, разорю своего батюшку».

Анри конечно преувеличивал. Состояние отца к тому моменту было огромным, да и сам он имел приличный доход, но откупаться от очередной пассии становилось всё накладней. Неожиданно граф, как ему тогда казалось, нашёл отличное решение. На одном из балов, танцуя с уже поднадоевшей ему подругой, он заметил, как на неё бросает заинтересованные взгляды один высокородный и особо приближённый к королю дворянин. После танца как бы невзначай граф подвёл девушку к господину. Благо Анри знал практически весь двор, и ему не составило большого труда завести пустяшный разговор. Когда общение завязалось, повеса нашёл предлог и удалился. Его провокация сработала. Ещё бы! Де Круа знал женщин, которые вращаются при дворе, и знал, чего они хотят. В результате граф без особых затрат элегантно избавился от любовницы, а позже, мысленно радуясь своей проделке, ещё и принимал её извинения. «Как жаль, но мы вынуждены расстаться», – с ноткой вины в голосе говорила женщина. Анри молча слушал, и лицо шалопая при этом выражало крайнюю печаль и скорбь. Молодой граф проделал ту же штуку ещё несколько раз и даже как-то «пожертвовал» свою любовницу королю. Правда, на тот момент де Круа ещё не планировал с ней расставаться, но что не сделаешь ради прихоти монарха?

Но радовался Анри недолго. Его подстерегла оборотная сторона медали в, казалось бы, блестяще разработанной комбинации: благородные отцы семейств взялись подсовывать д Круа своих дочерей в надежде, что молодой, обеспеченный и любимый королём дворянин, если не сам женится на девушке, то уж точно обеспечит знатным титулованным покровителем, а, возможно, и самим королём! Графа порой коробило от того, как менее знатные милорды, по сути, торговали дочерями и даже жёнами. Анри подумать не мог, чтобы он сам подсунул кому-то сестру для достижения своей цели. Сестра и мать для него оставались святыми женщинами, и он любого, не задумываясь, заколол бы на дуэли, только за одно неосторожное слово о них. Одно дело избавиться от распутной, по сути, дамы, совсем другое – твоя собственная семья.

Но в результате дурную славу приобрёл именно Анри, а не эти славные милорды. О молодом графе говорили, как о разрушителе женских сердец, хотя он не помнил ни одного, которое бы он «разрушил», поскольку практически со всеми бывшими любовницами у де Круа сохранялись добрые отношения.

Хуже того, к Анри взялись обращаться менее удачливые на любовном фронте господа с просьбой познакомить их с понравившейся красоткой. И ведь ни всякого из них можно было послать ко всем чертям, не рискуя заполучить влиятельно врага. Такое положение уже основательно раздражало де Круа, но как выбраться из этой ловушки, он не знал. Репутация о графе во дворце устоялась, как о великом развратнике, хотя он никогда не принимал участия ни в одной оргии, которые, бывало, здесь устраивались, при том, что их участники слыли порядочными людьми.

Анри де Круа, как уверенный в себе и самодостаточный мужчина, старался не обращать внимания на те невероятные слухи, которые распускали про него дворцовые завистники, и особо не интересовался пустыми разговорами. Время текло, и такая свободная весёлая жизнь вполне утраивала графа. Но, в конце концов, слухи неизбежно докатились и до родных мест, и Анри пришлось держать ответ пред отцом.

Вначале, Генрих не сильно настаивал на женитьбе, надеясь, что мальчик перебесится, и всё встанет на свои места. Но время шло, сын так и не собирался жениться, и отец становился всё категоричней. Маркиз, желая спокойно уйти в мир иной, мечтал увидеть нового наследника рода, а сын не особо торопился порадовать родителя. Всех невест, которых ему предлагал отец, Анри отвергал: то не слишком хороша собой, то откровенно глупа, то слишком жеманна, то высокомерна, и, придумывая всё новые причины, просто выводил из себя и отца, и мать. На предложение самому назвать имя избранницы граф с искренним видом обещал подумать, и на некоторое время всё успокаивалось.

В последнюю встречу старший де Круа не выдержал и пригрозил, что сам выберет сыну жену и своей волей заставит его жениться. Но Анри парировал, ответив отцу, что тогда Генриху придётся самому ложиться в постель с этой невестой и самому себе делать наследника. Да-а-а, скандал разразился страшный! Слуги не могли припомнить, чтобы когда ещё слышали такую ссору и видели в таком бешенстве своего господина. Мать никак не могла усмирить обоих, а когда страсти поутихли, Анри торжественно обещал, что в ближайшее время выберет невесту. Но граф так и не сдержал слово. Прошло полтора года, и он уже позабыл о данном родителям обещании. «Но почему отец именно сейчас вспомнил обо мне, не тревожа столько времени?» – озадачено думал Анри. Возможно, внимание старого маркиза отвлекла на себя сестра Луиза?

Девушка вернулась из монастыря, где обучалась, стремительно вышла замуж, так же стремительно забеременела и благополучно родила, подарив своему мужу сына и роду де Боргане наследника. Свадьбу тогда сыграли поистине королевскую. Анри на торжестве присутствовал буквально «наездом». При дворе раскрыли очередной заговор: набирало обороты «дело о ядах», и его присутствие в столице было необходимым. Граф чуть не загнал коня – так торопился успеть на венчание, а пробыв на свадебном пиру совсем немного, умчался обратно, повергнув тем в глубокое разочарование добрую половину девиц на выданье, присутствующих на свадьбе.

Анри вдруг припомнил: сестра приглашала его на крещение, которое должно состояться весной. Дед, маркиз де Круа, ещё до рождения ребёнка настаивал, чтобы крещение внука состоялось в церкви, находящейся неподалеку от их замка. Но поскольку ребёнок родился в конце ноября, родители решили не рисковать и не стали проводить ритуал в холодное время года, боясь застудить малыша, а перенесли таинство ближе к лету.

Читать дальше