Татьяна Милях - Пылающая гора

– Что вы, отец, я со всем уважением, – совершенно искренне произнёс граф.

– Ну, тогда ты знаешь, зачем я тебя позвал, – гордо вскинув подбородок, произнёс отец.

– Догадываюсь.

– Ты догадываешься…– с раздражением повторил слова сына маркиз, и Анри почувствовал: старик в бешенстве. Глаза Генриха де Круа просто сверлили его лицо.

– Да, отец, я виноват, но я обещаю…– попытался оправдаться он, но мужчина перебил его.

– Нет, я больше не собираюсь слушать тебя, – твёрдо оборвал он. – Я вызвал тебя, чтоб объявить своё решение, – продолжал Генрих тоном, которым зачитывают королевские указы. – Итак, – старик попытался встать, но сморщился от боли и, медленно опускаясь обратно, проворчал: – Проклятые колени.

Сын обеспокоенно подумал: «Да, он сильно сдал».

Усевшись обратно в кресло, маркиз принял прежний холодный и гордый вид:

– Я объявляю вам, граф, что завтра в нашем замке состоится бал в честь крещения моего внука. Хочу заявить вам: на него приглашены все знатные семьи, у которых имеются незамужние девицы, которых готовы отдать за вас. На следующий день для гостей организована охота, а вечером в парке пройдёт театрализованное представление и гуляние. На следующий день, в полдень, – уточнил Генрих, и в его голосе появились металлические нотки, – Вы, граф, обязаны официально объявить имя девушки, которая станет вашей женой, – старик сделал паузу и твёрдо взглянул сыну в глаза.

У Анри всё внутри похолодело. Только он набрал воздух, собираясь возразить, как отец продолжил свой монолог:

– Итак, Анри де Круа, у вас три дня! Три дня, чтобы выбрать невесту! – безапелляционно заявил маркиз и добавил: – А чтобы вы, граф, и не думали в очередной раз меня обмануть, я подготовил завещание, в котором говорится: если Вы не объявите имя невесты, не женитесь на ней и не произведёте все необходимые действия для зачатия ребёнка, то всё – я повторяю: ВСЁ моё имущество перейдёт по наследству моему племяннику и вашему кузену Луи де Круа, – хлёстко произнёс отец, словно забил последний гвоздь в гроб вольной жизни сына.

Замерев словно изваяние, Анри не мог пошевелиться. Он чувствовал: старик не шутит. Мысли кружились в полном смятении, вихрь из слов шумел в голове, и из него он не мог вырвать ни одного, чтобы ответить, и молодой мужчина растерянно уставился на отца. Анри понял: маркиз переиграл его. После последнего разговора, переросшего в ссору, похоже, старик сделал выводы и серьёзно подготовился. Это ж надо! Списаться, сговориться со всеми? Подготовить такие масштабные мероприятия, в которых, был уверен Анри, приедут поучаствовать все, кому не лень, а не только те, у кого есть незамужние дочери. Ещё бы! Посмотреть на такой спектакль! Увидеть такую комедию, как знаменитый повеса Анри де Круа покончит со своей холостяцкой жизнью! О-о-о, он сам бы на месте своих друзей первым примчался, не желая пропустить это представление и повеселиться. О-о-о, сколько бы колкостей и злых шуток отпустил бы он, размышлял граф.

«Так вот что делает здесь мой кузен! – пришло ему озарение. – Если не отгребёт состояние отца, так хоть получит удовольствие от зрелища, когда я буду вертеться ужом на сковородке, пытаясь выпутаться из всего этого. И как отец умудрился такое провернуть? – металась мысль в голове сына. – Да так, что до меня не дошли никакие слухи?!» – удивлялся он.

И тут Анри вспомнил. Слухи были, но он не придавал им значения, про него всегда ходили сплетни. Но граф и подумать не мог, что в его родном доме против него готовят и плетут заговор. Теперь ему стало понятным, с чего это в последнее время уважаемые дамы и отцы благородных семейств с такими слащавыми улыбками ему кланялись и интересовались здоровьем и делами его родителей. «И это я себя считал мастером интриг? – подумал Анри. – Да я мальчишка по сравнению с моим отцом!» Переваривая услышанное, сын стоял, растеряно уставившись на старика, а когда, наконец, пришёл в себя, принял гордую осанку, важно поклонился маркизу, как своему сюзерену, повернулся и вышел из кабинета, не проронив ни слова.

Проводив сына злорадным взглядом, Генрих де Круа, явно довольный собой и произведённым эффектом, гордо откинулся в кресле. На самом деле, при последней встрече он оказался застигнутым врасплох, когда Анри посмел ему так дерзить: «Сам будешь делать себе наследников!» – с досадой вспоминал маркиз. Он действительно не ожидал такого поворота и не знал, как ответить, и от этого пришёл в неистовое бешенство. Но теперь Генрих взял реванш и торжествовал победу. «С кем? С кем ты собрался тягаться, мальчишка! – самодовольно улыбнулся отец. – Неужели ты думаешь, что можно просто так, не будучи виртуозом интриг, добиться такого богатства и влияния, какого добился я?!» – почти слово в слово, как и Анри, подумал он.

Сын правильно догадался: маркиз, увлечённый заботами о дочери, на некоторое время забыл о нём. Луиза вернулась из монастыря почти сразу после ссоры Генриха с Анри. Девушке на тот момент исполнилось семнадцать, и отца волновало её будущее. Недостатка в поклонниках у дочери не было. Конечно, кто откажется от такой миловидной девушки из благородной семьи, да ещё с таким приданым, размер которого уступал разве приданому племянниц кардинала Мазарини. А тот для родственниц не жалел 600 000 ливров!

Приданое Луизы было скромнее и измерялось всего в 400 000, но и оно считалось просто огромным. Генрих де Круа тщательно подбирал мужа для дочери. Кстати, он никогда не отдал бы её за человека с репутацией, которой славился его собственный сын. Отец желал Луизе семейного счастья и не хотел догадываться о слезах, которыми бы дочь орошала подушку в то время, когда её муж где-то развлекался. Больше всего маркиза де Круа прельщала партия с сыном своего лучшего друга, маркиза Филиппа де Боргане. Луиза, как послушная дочь, согласилась встретиться с Рамоном, и молодые люди на радость обоим родителям полюбили друг друга. Хоть дочь радовала отца! Тут же, не откладывая, сыграли свадьбу, а через год на свет появился замечательный младенец. Вскоре новоиспечённые дедушка с бабушкой отправились повидать внука и дочь, а заодно погостить у своих новых родственников.

Вечером, расположившись у камина и потягивая из бокалов вино, друзья мирно беседовали. Сначала мужчины вели разговор о молодых родителях и нахваливали обоих супругов. Потом беседа плавно перешла на обсуждение Анри, и маркиз де Круа поведал другу о своей борьбе с сыном, которая у него шла уже не первый год. А уж рассказ о последней стычке особо поразил Филиппа. «Сам виноват! – сетовал Генрих де Круа, заметив сочувственный взгляд друга. – Сам баловал и потакал ему. Следовало женить его, как делают все, когда мальчишке едва исполнилось двадцать. Тогда он ещё не смел мне перечить! А теперь, дорогой Филип, я ума не приложу, как повлиять на сына!» – расстроено жаловался отец. Разговор продолжался, и постепенно сложился в план, как загнать упрямого отпрыска в ловушку. Друзья решили разослать знатным дворянам приглашения на увеселительные мероприятия, которые проводит маркиз де Круа в честь крестин своего внука Луи. А дворянам, у которых имеются девушки на выданье, намекнуть, что сын маркиза, граф Анри де Круа решил покончить с холостяцкой жизнью и присматривает себе невесту.