Татьяна Милях - Пылающая гора

Расположившись на скамейке в саду, Шарлотта и Луиза, как прилежные ученицы, занимались рукоделием. К подругам подскочили Сюзанна и Франсуаза – так звали заносчивых девчонок – и принялись сыпать колкостями в сторону сироты. Шарлотта не отвечала и поистине с королевским видом продолжала работу, будто не замечая воображал. Только Луиза умоляла обидчиц прекратить издеваться над подругой и просила убраться восвояси. Но вдруг одна из нахалок произнесла гадость в адрес матери Шарлотты. Девочка вздрогнула, прекратила вышивать и подняла глаза на нахалок. Луиза, увидев, как подруга побледнела, поняла: сейчас что-то случится – и замерла от ужаса. Но Франсуаза и Сюзанна не собирались униматься. Почуяв слабое место жертвы, они обрадовались и, надеясь наконец-то довести бедняжку, уцепились за запретную тему, рассчитывая, что та расплачется и убежит. (Луиза, наверное, так и сделала бы.) Девчонки увидели, как напряглась Шарлотта, и как загорелись её глаза. Задаваки бесстыдно хихикали, решив, что они вот-вот добьются желаемого. И они добились… Только вот несколько иного, чем ожидали.

Внутри у оскорблённой девочки всё бушевало, и она из последних сил сдерживала свой гнев, но в конце концов бедняжка не выдержала. Шарлотта медленно встала, аккуратно положила вышивку на лавку и совершенно неожиданно повернулась и нанесла удар кулаком одной из обидчиц в глаз. Сюзанна, не удержавшись на ногах, отлетела в сторону и упала лицом в клумбу, перепачкавшись в грязи. Не успев сообразить, что произошло, Франсуаза, собираясь закричать, только успела широко открыть глаза и рот, как, тут же получив удар в челюсть, отправилась следом за подругой. Это была не девичья драка с визгом и тасканием друг друга за волосы! В эти два удара Шарлотта вложила всю свою накопившуюся обиду, и у задавак только искры из глаз посыпались. С удовлетворением наблюдая, как королевские родственницы, пища и рыдая, валялись у её ног, девочка торжествующе усмехнулась. Вдруг из оцепенения вышла Луиза и, схватив подругу за руку, побежала, увлекая её за собой.

– Куда ты меня тащишь? – удивилась Шарлота.

– Скорее, скорее к сестре Марии! – взволнованно проговорила Луиза на бегу. – Она справедливая, она всё поймет!

Добежав до кельи сестры, подруги остановились. Луиза постучала, и, получив разрешение войти, девочки несмело зашли в комнату. Подталкивая Шарлоту к монахине, Луиза шептала: «Говори». Но та молчала. Тогда подруга сама без утайки рассказала о происшествии в саду. Монахиня внимательно выслушала воспитанницу, всё поняла, перевела взгляд на Шарлотту и спросила:

– Я думаю, дорогая, ты уже сама раскаиваешься в содеянном?

Упрямо опустив голову, девочка продолжала молчать. Сестра Мария осторожно поднесла руку к подбородку Шарлоты, подняла его и, давая понять, что она не собирается наказывать бедняжку, а хочет ей помочь, тепло посмотрела в глаза:

– Ты же раскаиваешься? – ещё раз спросила женщина. – Мы сейчас пойдём и извинимся, – предложила Мария.

В глазах ребёнка мелькнул огонь возмущения, и она твёрдо ответила:

– Нет!

Сестра, выпустив лицо Шарлотты, покачала головой и уже расстроенным голосом произнесла:

– Но ты же понимаешь: тебя накажут за то, что ты сделала. Тебя могут даже выслать из монастыря! Это же позор!

– Я знаю! – решительно ответила девочка. – Но я не стану извиняться! И я не раскаиваюсь! Если они ещё раз тронут мою мать, я убью их! – в запале прокричала Шарлотта и, уткнувшись лицом в одежды монахини, заплакала.

Ощущая страшную обиду, бедняжка рыдала. Какая несправедливость! Она была уверена: наказывать следует этих бесстыдниц, а не её. Вздохнув, Мария погладила девочку по голове:

– Оставайся здесь, – тихо проговорила она и вышла.

Шарлотта не знала, что происходило за стенами кельи, с кем разговаривала сестра и что говорила, но только в монастыре её оставили. Правда, заставили несколько часов, стоя на коленях, читать молитвы, но девочка осталась полностью удовлетворена, поскольку обидчицы были наказаны так же…

– Боже, как давно это было! – смеялись подруги, вспоминая эту историю.

Герцогиня всё слышала и мысленно улыбнулась: «Глупышки, вы ещё не знаете, что такое «Давно!»».

Девушки болтали без умолку. Ещё бы! Они столько времени не виделись, а им так много новостей необходимо рассказать друг другу.

Анна-Мария д’Амбуаз вновь погрузилась в свои думы. «Внучку пора отдавать замуж, ей уже восемнадцать, – с грустью отметила женщина и вздохнула. Герцогиня прекрасно понимала: она не вечна, и если умрёт, девушка останется совсем одна, её некому будет защитить: – Она так наивна, а мир столь жесток», – печально подумала бабушка.

Но хотя девушка отличалась удивительной красотой и принадлежала к столь знатному роду, к Шарлоте, в отличие от Луизы, никто не торопился свататься. Герцогиня с горечью усмехнулась: за внучку она могла предложить смехотворно маленькое приданое. Если бы у неё имелась возможность вывести Шарлотту в Париж, на светские рауты, – размышляла бабушка, – там она обязательно нашла бы для девочки хорошего мужа. В её прекрасную внучку наверняка мог бы влюбиться добрый юноша, состоятельный настолько, чтобы его не волновал размер приданого невесты. Но для этого у престарелой герцогини не доставало средств. Жизнь в Париже и нахождение при дворе поглощали огромные деньги. Одни наряды стоили целого состояния, а требования этикета не позволяли появляться на балах в одном и том же платье. Женщина ломала голову, как же вырваться из этого заколдованного круга, и не находила ответа.

Как-то у Анны д’Амбуаз мелькнула мысль: «А не пристроить ли внучку во фрейлины к королеве?» Через свои старые связи она вполне могла протолкнуть девушку во дворец. Но немного подумав, бабушка отказалась от подобной затеи. Женщина побоялась отправить в столичный вертеп разврата и интриг свою наивную девочку, зная, что кроме её имени и шпаги старого Пьера у неё нет защиты.

Но недавно к герцогине неожиданно наведался владелец соседнего поместья, барон Луи де Маси, и попросил выдать Шарлотту за его сына Шарля. В былые времена гордая Анна такого свата и на порог бы не пустила. Если маркиза Генриха де Круа она считала недостаточно знатным, то уж этот представитель низшего дворянства и вовсе не заслуживал её внимания. Но выбора у герцогини не было. «В конце концов, барон де Маси известен, как достаточно обеспеченный человек», – рассуждала она. Конечно, до соседа де Круа ему далеко, но все же благополучие её девочке он обеспечить может. Женщину, правда, несколько удивило, что Луи де Маси даже не поинтересовался приданым невесты. Но позже она догадалась: барон мечтает породниться со знатным родом и благодаря герцогине попасть ко двору. «Похоже, для удовлетворения своего тщеславия он согласен не обращать внимания на такую малость? – насмешливо подумала Анна-Мария. – Ну что ж, хоть на что-то сгодилось моё имя», – удовлетворённо хмыкнула герцогиня и скрепя сердце согласилась на помолвку.