Сергей Бычков - Евангелие от Сергея или смертельная ошибка Иисуса Христа

Сборы были недолгими. Наутро Мария с присланным за ней Наггем сели на ослов и отправились в далёкий путь. Предстояло проехать более 100 километров, разделяющих Назарет и Вифанию. Это не много, но и не мало, тем более для ослов, да ещё это время года делало этот путь мучительным: был декабрь и вот-вот должны были начаться холодные затяжные дожди.

Но бог миловал, и через несколько дней Мария увидела Иерусалим. Для неё, ни разу не выезжавшей из родного Назарета, Иерусалим показался центром мира. Ещё издали Мария увидела возвышающуюся над всей округой каменную громаду, и у неё ёкнуло сердце. Назарет всегда казался ей огромным, а теперь выглядел букашкой по сравнению с городом Великого царя. Они въехали в город через Дамасские ворота.

-А народу-то, народу на улицах! Как будто праздник какой! – Удивлялась Мария, – все куда-то спешат и никто ни с кем не здоровается. Да как можно жить в таком муравейнике? И как только они не оглохнут от страшного шума, издаваемого всей этой массой людей? Она бы, наверное, с непривычки и оглохла, если бы не спешивший домой Наггей. Он и не думал задерживаться в Иерусалиме и они, поблуждав по улочкам этой громады, где, как казалось Марии, они обязательно заблудятся, покинули Иерусалим через Стефановы ворота. От Иерусалима до Вифании было рукой подать и через полчаса они остановились у дома Захария. Мария сползла с осла и с трудом сделала несколько шагов, пытаясь размять онемевшие ноги. Наггей заколотил в дверь. Захарий выскочил из дома на шум и бросился обнимать Марию.

-Елисавета! – закричал он, – смотри, кто к нам приехал.

Через несколько секунд показалась взволнованная Елисавета и, увидев долгожданную сестру, отстранив Захария, стала целовать Марию.

-Да ты совсем взрослая стала, – чуть успокоившись, сказала Елисавета, – я тебя и не сразу узнала.

В момент, когда Елисавета опять прижала к себе Марию, дитя, словно маленький жеребёнок, взбрыкнул в её утробе.

-Ишь, сорванец, – засмеялась Елисавета, – это он тебя приветствует.(1)

-Ну, заходите, заходите в дом, – скомандовал Захарий, – поди, не май месяц на дворе – то торчать.

1.Библия. Лк.1:41

Глава 7.Иоанн

Какое у него сегодня будет настроение, Иоанн всегда определял, когда умывался после сна. Если глядя на медный кувшин, из которого он поливал воду, Иоанн подмигивал своему отражению, то настроение будет отличное. Если просто не замечал своего отражения – то так себе, не хорошее и не плохое. Ну, а если его отражение казалось ему уродливым, то, видимо от этого гадкого зрелища он весь день ходил мрачным.

Сегодня он подмигнул весёлой рожице на боку кувшина и его отражение, словно в ответ, заулыбалось от уха до уха, подмигнуло в ответ и пожелало хорошего дня.

– Сегодня пойду к Елисавете, – решил Иоанн, – давно не заглядывал к своей старушке. От этой мысли на душе стало ещё лучше, словно он собирался встретиться не с увядающей женщиной, а с молодой девицей, у которой на щеках пылает румянец и от кожи исходит пьянящий запах спелого яблока.

Скорый завтрак с Наумом, мужем сестры Иоанна, у которых он жил последний год, отвлёк его от мыслей о Елисавете и только тогда, когда они подходили к Иерусалимскому рынку, где Наум обзавёлся лавкой, он опять вспомнил о ней.

– Что это меня так тянет к ней? – спрашивал себя часто Иоанн, – что я, не знал женщин? Знал, да ещё каких! Так в чём дело?.. Видимо скучно мне здесь, закис совсем: побаловаться не с кем, а я без этого, как рыба без воды.

Природа не обидела его внешностью и, помимо высокого роста и стройной фигуры атлета, наделила классически правильными и красивыми чертами лица. Красивая внешность, конечно, не деньги, но это тоже что-то значит в нашем мире и может открыть широкие перспективы для владельца. Правда, здесь, как, впрочем, и в любом деле, всё надо делать с умом, а иначе дров можно наломать, да ещё каких! Казалось столько было у Иоанна возможностей обустроить свою жизнь, но, видимо, природа, щедро наделив его внешне, обделила в умственном плане и, кроме приключений на свою дурную голову и другую часть тела, он ничегошеньки не получил. Столько упущенных возможностей!! А ведь поначалу всё так хорошо начало складываться, и он попал во дворец царя Ирода Великого. Царь Ирод был мужик серьёзный, своенравный и деловой. Вон сколько понастроил в государстве, один Иерусалимский храм, какой отгрохал. Но и в желании хорошо отдохнуть после дневных забот царь не отказывал себе, жил по принципу: работать – так работать, отдыхать – так отдыхать. Счастье, казалось, показало Иоанну свой краешек, когда Ирод заметил его и взял к себе во дворец певцом. Ох, и любил Ирод песни послушать!

-Удача! – кричала душа Иоанна, – я выбиваюсь в люди!

Рано радовался: ума построить карьеру как раз и не хватило. …Вот если взять царя Давида: он из пастухов выбился в цари. Как говорится: из грязи – да в князи. А он, Иоанн, вместо того, чтобы повторить путь царя Давида, пошёл неправильным путём: завязал любовные интриги с женами важных лиц государства… и погорел. Попробуй, откажи знатной даме, избалованной деньгами и властью! Да её любовь сразу в ненависть превратится, и тогда только держись! Крутился как уж. Но выкрутиться не смог. …Нет, царю Давиду всё-таки легче было: он любовь с сыном царя Саула – Ионафаном(1) крутил и неизвестно как бы он кончил, если бы не любовь Ионафана(2), а Иоанну, чтобы не потерять голову, пришлось бежать в Египет. Евреи всегда убегают в Египет, когда что-то в их жизни становится не так. Поживут, успокоятся, поднакопят денег – и при первой же трудности сматываются назад, в Палестину. Ну, а в Египте у Иоанна случилась другая история. Он неплохо устроился в Александрии, но жена его хозяина Лемуилла, Гомерь, чуть не сгубила всю его жизнь и оставила без всего, нажитого честным трудом. А дело было так: его хозяин Лемуилл разбогател на продаже царю Ироду строительных материалов. Весь день занятый делами, он поручил управлять своим огромным домом Иоанну и счастье, казалось, вновь повернулось к нему лицом. Деньги зазвенели в его кармане, и можно было даже и не приворовывать. Предпринимательство Лемуилла образовало огромную брешь в сердце его жены, которая быстро залатала пробоину Иоанном. Все в доме, даже последний конюх, знали об этой пылкой любви хозяйки к Иоанну, но из страха перед ней молчали. Через полгода совсем потерявшая голову Гомерь отравила мужа без всякого

1.Иофан – библейская личность, сын царя Саула.

2.Библия.1Цр.18:1,20:30,20:41

сожаления… Нет, он не участвовал в этом смертоубийстве, он только идею подал. Ну и началась не жизнь, а сказка. Иоанн почти вступил в права её супруга. Почти, да не совсем – попутал чёрт в лице молоденькой и стройной служанки Маахи. Однажды, когда Гомерь ненадолго отлучилась, он прищучил Мааху в спальне. Дурак! Да Гомерь и в дом-то не успела войти, как ей всё доложили. Скандал был огромный, а на другой день Гомерь обвинила его в пропаже крупной суммы денег и его арестовали. Пришлось отдать всё, что он успел заработать и своровать, начальнику стажи и ему устроили побег. К его счастью царь Ирод скончался, и он вернулся на родину. Только что вот здесь делать? Ни связей, ни денег – ничего! Может, вернуться снова в Египет? Один его знакомый из Египта, которого он встретил на рынке, сообщил, что Гомерь вроде бы одумалась и пыталась его найти. Разве можно сравнить жизнь в этой маленькой и жалкой Вифании с его роскошной жизнью в Александрии? Если бы не роман со старушкой, то с тоски можно удавиться. И что его только привлекло в ней? Фигура? Для своих сорока с хвостиком она действительно была стройной, а её кожа была упруга и тверда, как кожа бегемота. Лицо? Вроде бы ничего особого, но глаза! Это они, два самоцвета, два глубоких колодца, в которых даже днём видны звёзды, поразили его с первого взгляда. Прямо наваждение какое-то. А стоит ему вспомнить их ночи, так ему снова хочется увидеть Елисавету и ощутить на себе всю лавину любви, которую она обрушивала на него. А её речи! Иоанн и десяти слов не произносил в её доме: говорила только она. Говорила всё время, даже тогда, когда ей становилось очень хорошо, в самый пик, когда, кроме стонов, ничего не может вырваться из уст – даже тогда она умудрялась выплёскивать на Иоанна тираду нежных слов. Порою Иоанну казалось, что сказки Шехерезады придумала именно Елисавета, а не кто-то другой.