Джуд Деверо - Бархатная песня

— Аликс, — сказал за ее спиной Рейн, положив ей руку на плечо, — это неучтиво по отношению к…

— Неучтиво! — завопила Аликс, поворачиваясь к Рейну. — Эта шлюха…

Рейн зажал ей рот ладонью и притиснул к себе, а она изо всех сил старалась освободиться.

— Энни, — продолжал Рейн спокойно, не обращая внимания на Аликс. — Извини меня и мальчика тоже. Он не получил должного воспитания. Забирай своих людей и поезжай к реке. Я пришлю кого-нибудь, чтобы вывел вас из леса.

— Рейн, — ответила она, поднимаясь с земли от недвижного тела слуги, — я не хотела…

— Поезжай, Энни, а если встретишься с кем-нибудь из моей семьи, передай, что со мной все в порядке.

Энни кивнула, один из слуг помог ей сесть на лошадь позади него, впереди через седло перекинули раненого, и они уехали.

Когда они скрылись из виду, Рейн выпустил Аликс из объятий.

— Они пытались вас убить! — сказала она, задыхаясь и сверкая глазами. — И эта женщина набросилась на вас за то, что вы, обороняясь, ранили ее человека.

Рейн пожал плечами:

— Да разве женщин поймешь? А что до Энни, то ее всегда манили только деньги и угодья.

— Надо полагать, вы ее хорошо знаете, — ответили Аликс, потирая челюсть, еще ощущающую крепкое прикосновение Рейна.

— Ее отец однажды предлагал мне жениться на ней.

Аликс встрепенулась:

— И вы отказались, или же это она вас отвергла? Он усмехнулся, и на одной щеке у него показалась ямка.

— Нет, она шла с готовностью на все мои просьбы, но выйти за меня замуж я ее не просил. У нее семь пятниц на неделе. Она никак не может решиться, какое платье ей сегодня надевать. И я знаю, что из нее не выйдет верной жены, а я не люблю бить женщин.

— Вы не любите… — выпалила Аликс, но он ее прервал.

— А теперь, — сказал он и отпрянул от дерева, на которое опирался спиной, — если на сегодня мы покончили с твоим просвещением насчет женщин, то я бы хотел заняться своей ногой.

Тут она взглянула вниз и увидела темное пятно крови у него на чулке.

— Вы ранены? — сказала она, ужаснувшись, словно он был уже мертв.

— Не думаю, что рана серьезная, но надо посмотреть, что там.

Она ринулась к Рейну, обняла его за пояс и тесно к нему прильнула.

— Садитесь. Я сейчас приведу Розамунду и…

— Аликс, — ответил он, забавляясь ее волнением.. — Рана моя не смертельна, и я вполне смогу доехать до лагеря верхом. Знаешь, ты, наверное, самый скверный оруженосец из всех, кто у меня служил.

— Скверный! — задохнулась она от возмущения, а он с трудом сел на пень. — Вы неблагодарный…

— А почему ты так долго ходил за конем? Я оборонялся изо всех сил, а ты в это время распевал в лесу. Ты что, хотел усладить слух врага?

«Нет, я никогда, никогда с ним больше не заговорю», — решила Аликс, отвернувшись от Рейна, и пошла за лошадью. Он хохотнул у нее за спиной, но это только заставило ее еще выше вздернуть подбородок.

И даже когда Рейн попытался подняться, она не стала ему помогать и отвернулась, чтобы не видеть его усилий.

— Аликс, мне надо сесть верхом с другой стороны, а лошади это может не понравиться. Ты должен удержать ее на месте. Я не хочу лишний раз бередить рану.

При этих словах она обхватила руками коня за голову и, глядя ему прямо в глаза, стала петь, таким образом стараясь его успокоить. Рейн некоторое время сидел молча на коне, прежде чем протянул ей руку и помог вскочить верхом.

На обратном пути в лагерь она держалась за седло и смотрела, как кровь медленно стекает у него с бедра. Конь, почуяв кровь, начал взбрыкивать, Рейн бессознательно сжал ногами его бока, чтобы наставить успокоиться, и Аликс почувствовала, как он весь напрягся от боли, которую причинило это движение.

— Может быть, ты его укротишь своим пением? — опросил он тихо.

— Своим шумом, вы хотите сказать, да? — спросила она все еще обиженным тоном.

— Ну как хочешь, — ответил он жестко. Он еще никогда не говорил с Аликс сурово, но она поняла, что таким образом он пытается скрыть, как болит рана. А Рейн говорил, что она несерьезна. Тогда почему она не перестает кровоточить? Да, сейчас не время злиться. Аликс стала напевать, и конь успокоился.

— Надо бы это показать моим братьям, — пробормотал он, — иначе они не поверят.

Когда они подъехали к лагерю, несколько человек, заподозрив неладное, пошли им навстречу.

— Будет лучше, если они не заметят, что я ранен, — сказал ей Рейн. — Их и так трудно держать в узде, и я не хочу лишних хлопот.

Она быстро соскользнула с лошади и встала сбоку, чтобы заслонить собой раненую ногу.

— Мы слышали, что была стычка, — сказал какой-то мужчина с испорченными зубами и жадным блеском в глазах.

— Стычка была в твоем воображении, старина, — зарычала Аликс, всех удивив громкостью своего тона. Все вздрогнули, а конь встал на дыбы.

— Отойдите, — приказала она. — Животное взбесилось. Его надо отстегать кнутом, чтобы утихомирить.

Люди боязливо посматривали на огромного коня, дико вращавшего глазами, — он чуял запах крови Рейна.

— У вас что, нечем заняться? — заворчал он и отстегнул от седла палицу. — Джос, отправляйся ко мне в шатер. У меня есть для тебя работа.

Недовольно бормоча, люди стали расходиться к своим кострам и лежбищам.

Когда конь приблизился к шатру, они остановились, и Аликс, взяв себя в руки, хотела помочь Рейну спуститься.

— Ради Бога, не надо мне помогать, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Они увидят, что ты суетишься. Лучше подержи коню голову и громче и получше пой, чтобы отвлечь от меня внимание.

Аликс повиновалась и действительно привлекла к себе всеобщее внимание. Ей почти полчаса потребовалось, чтобы потом отвязаться от настойчивых просьб спеть еще песню, и еще одну, и еще. Наконец, убедившись, что никто не заметил, как неуклюже Рейн слез с коня, она вошла вслед за ним в шатер.

Он лежал на своей узкой постели. На нем была только рубашка и набедренная повязка. Розамунда наклонилась над рапой, а около стояла миска с окровавленной водой.

— Наконец-то явился, — проворчал Рейн. — Ты что, только голосом можешь работать? Да поможет нам небо, если тебе придется идти на войну. Противник попросит тебя спеть, и, чтобы показать, какой ты есть заправский лицедей, ты все оружие побросаешь. А теперь, Розамунда, отправляйся к тому человеку, которого я ранил. Джослин, покажи ей дорогу. А ты, моя беззаботная птичка, взгляни, не сможешь ли как следует забинтовать мне ногу, а может, от твоих песенок и рана затянется.

Аликс открыла было рот, чтобы ответить, но

Джос, повернувшись спиной к Рейну, положил ей руку па плечо.

— Не забывай, что ему сейчас больно, — прошептал он и скрылся.

Одного лишь взгляда на бледное лицо Рейна было достаточно, чтобы убедиться в правоте Джоса.