Джуд Деверо - Легенда

Единственное, что ему оставалось сделать, – это стереть из ее памяти любые воспоминания о мужчине; которого, как ей казалось, она любила, и показать ей, что на самом деле она любит Коула и никого другого.

Он просто обязан придумать, как это осуществить. Коул как-то слышал от одного знакомого, что для этого необходимо только прошептать женщине несколько ласковых слов и в нужный момент поцеловать в шейку, в нужное место, – и она твоя. Но Кэди словно создала вокруг себя ограду, за которую никак не пропускала Коула. К тому же он был уверен: даже все поцелуи мира не заставят ее полюбить его.

Сейчас, рассматривая девушку, Коул пытался понять, что же такого сделал этот Грегори, что смог сломать ее непроницаемую защиту. Внезапно на лице Коула промелькнуло понимание: а что, если этот Грегори вовсе и не думал никуда проникать? Что, если именно это нравилось ей в нем больше всего? Что, если этот Грегори не требовал от нее ничего, кроме приготовления нескольких обедов ну и, может быть, пары улыбок для его друзей. Не исключено, что в остальном он тоже предпочитал, чтобы она оставила его в покое. Коул не знал пока наверняка, но догадывался, что Кэди окажется такой женой, которая задает мало вопросов о том, где муж провел прошлый вечер.

Если все это правда, что же старику Грегори нужно от Кэди, кроме ее покладистого характера? Если единственное, о чем мечтает мужчина, это чтобы ему не задавали вопросов, зачем он просил руки Кэди? Коул не знал, как ответить на этот вопрос, но он решил, что сделает все возможное, чтобы выяснить это.

И он должен будет предпринять необходимые шаги, чтобы сблизиться с Кэди, какой бы лжи это ему ни стоило. Он будет по-прежнему уверять, что понятия не имеет, где находятся наскальные рисунки. Если будет нужно, скажет, что забыл даже, где растет дерево, на котором его пытались повесить. Он скажет ей все, что угодно, только бы удержать ее рядом с собой до того момента, когда она сама скажет, что не желает уходить.

Коул потихоньку подошел к кровати и опустился рядом с ней на колени, ласково поглаживая ее по волосам, пока она не начала просыпаться. Вчера вечером он оставался на улице, пока она готовилась лечь в постель, и даже дал ей время уснуть. Вернувшись в комнату в полной темноте, он разделся до нижнего белья и улегся на кровать рядом с ней. Она свернулась клубочком у него под боком, совсем как теплый, мягкий щенок, и он, улыбаясь, подтянул ее поближе к себе.

– Я люблю тебя, Кэди, – прошептал он, прежде чем уснуть. – Я люблю тебя, и я ждал тебя, чтобы остаться с тобой навсегда.

Кэди просыпалась медленно, с улыбкой, вызванной сном, который невозможно вспомнить, а когда увидела перед собой красивое лицо Коула и его восхитительные губы, заулыбалась еще шире. Он сидел на полу рядом с кроватью, и ей, наверное, следовало бы насторожиться из-за такой его близости, но она, вопреки всему, только почувствовала себя еще уютнее.

– Доброе утро, – прошептала Кэди, снова закрывая глаза. Она не очень понимала, где находится, но пахло вокруг замечательно, будто свежеиспеченным хлебом. И простыни были такими теплыми, что, казалось, так и манили остаться в постели навсегда.

Кэди показалось, что она снова уплывает куда-то во сне, и тут до нее долетел мужской голос:

– Тебе приходилось кататься на маленьком пятнистом пони, когда ты была маленькой?

Повернувшись к нему, она снова заулыбалась. Потом долго размышляла над тем, какие же у него удивительно длинные ресницы, поэтому ответила на этот простой вопрос далеко не сразу.

– У нас с мамой было слишком мало денег да и времени, чтобы позволять себе такую роскошь… – начала было она, но замолчала. – Хотя и правда! Я каталась на пятнистом пони. Когда мне было пять лет. Я ходила на день рождения к одному соседскому ребенку, и там был взятый напрокат пони. Все дети катались на нем, и у каждого из нас есть фотография верхом.

– На тебе было красное платье, – тихо проговорил Коул, поигрывая ее локонами, наматывая их на свои длинные пальцы.

– Да, – вспомнила Кэди. – Как, черт возьми, ты угадал?

– Я не угадывал, я знал. – Подняв глаза, он посмотрел прямо на нее. Когда Коул заговорил, Кэди почувствовала его теплое дыхание у себя на щеке.

– Когда я был мальчишкой, до девяти лет мне часто снилась маленькая девочка в красном платье, катающаяся на пятнистом черно-белом пони. Она никогда ничего не говорила, но всегда смеялась, и я чувствовал, что она – мой друг.

– И что случилось.., с ней? – спросила не совсем проснувшаяся Кэди, витая в остатках собственного сна.

– Ничего. Она исчезла после той перестрелки, в которую я попал ребенком. По крайней мере мне так кажется. Я помню, как бредил, метаясь в жару, и все время говорил маме, что маленькая девочка ушла. Но теперь я думаю, что исчезновение этого сна связано с людьми, которые умерли в тот день.

Кэди погрустнела, но он улыбнулся и поцеловал ее в носик.

– Все это было очень давно. Точнее, двадцать четыре года назад, но я по-прежнему помню эту маленькую девочку, которая всегда мне улыбалась. Ты напоминаешь мне ее, и поскольку ты каталась на пятнистом пони, я думаю, ты и была той маленькой девочкой.

Кэди пришлось прикусить язык, чтобы не рассказать ему о собственном повторяющемся на протяжении всей жизни сне. Она с удовольствием сказала бы, что Грегори – тот мужчина, о котором она грезила столько раз, но догадывалась, что Коул заметит ложь в ее глазах. Хотя Грегори все-таки был ближе к образу героя ее снов, чем этот светловолосый, голубоглазый человек.

Вставая, Коул вытащил ее руку из-под одеял и потянул на себя.

– Давай, поднимайся, ленивица, – сказал он. – Нам есть чем заняться.

Кэди позволила себе последний раз с наслаждением закрыть глаза, потом слегка высунула палец ноги из-под покрывала.

– Скажи, когда я дотянусь до пола, – попросила она.

– Поднимайся, а я пожарю тебе оладьи.

– На сале? – с невинным видом поинтересовалась она.

– На медвежьем жире.

– О?! А что ты сделал с оставшейся частью медведя?

Коул, спокойно наблюдающий за ней с высоты своего роста, вдруг зарычал грубым басом:

– Я съел его и сам стал медведем! – раскинул огромные ручищи, словно две лапы, Коул набросился на Кэди и попытался впиться зубами в ее шею.

Кэди визжала и смеялась, боролась с ним, просила отпустить, но медвежьи лапы сомкнулись на ее теле, слегка приподняли и только потом отпустили.

– Ага, вот где есть лакомый кусочек, – прорычал он, крепко обхватив ладонью ее грудь.

– Коул! – завопила Кэди, отталкивая его, хотя и не слишком старательно. Однако когда он, приоткрыв рот, опустил голову, она догадалась, что он намерен сделать. Кэди отличалась значительной физической силой благодаря годам работы с тяжеленными жаровнями и медными чанами, в которых можно было сварить за один раз литров двести или двести пятьдесят бульона. Резко выбросив вверх бедра, она застала его врасплох и поэтому умудрилась сбросить Коула на пол, так что он даже откатился к стене и с глухим стуком ударился об нее.