Мэрилайл Роджерс - Воспевая утреннюю звезду

Она не желала иного, как только успокоить его, но боялась, что еще сильнее растравила его раны.

– Нет, это я должен извиниться. – Адам безнадежно покачал светлой головой. Нежное сострадание в затуманенных синих глазах убедило его, что девушка не заслуживает его циничного презрения. Он протянул огромную руку и сжал тонкие пальцы Ллис. Искреннее огорчение Ллис вызвало в нем раскаяние, и он пожалел о том, что сказал так поспешно. – Я всегда гордился тем, что мог выдержать напряжение любой битвы. Но сейчас я вел себя как хвастливый дурак вроде Саксбо и его друзей, позволив тяжелым обстоятельствам так повлиять на мои чувства, что взвалил на вас вину многих недостойных женщин. – Он ласково потянул ее за руку, усаживая на соседний стул, который он подвинул ближе к своему. – Я не стану мучить вас печальным рассказом.

Когда она попыталась возразить, он поднял руки, умоляя ее не спорить, и смягчил отказ неотразимой медленной улыбкой, так редко появлявшейся на его лице.

– Я дал себе слово ни в коем случае не будить эти неприятные воспоминания, как вы, вероятно, обещали никому не раскрывать секреты своих друидских заклятий.

Поглядывая на возлюбленного сквозь опущенные ресницы, Ллис размышляла. Почему он не может понять, что это совершенно разные вещи? Его история, очевидно, была личной трагедией. А тайны, окружающие знания друидов, преследовали далеко идущие цели. Не подумав, насколько это разумно, она постаралась объяснить:

– Такой выбор сделала не я. Это касается целых поколений, соглашавшихся на подобные ограничения ради привилегии быть посвященными в неписаные знания.

За последние две недели Адам не раз слышал эту фразу и не придавал ей особого значения. Но сейчас его любопытство было возбуждено, и он решил кое-что выяснить:

– Значит ли это, что любой человек, согласный на эти ограничения, может овладеть неписаными знаниями?

– Ну нет! – Ллис решительно покачала темной головой, и на ее изящных щеках появился румянец. Она смутилась, во-первых, оттого что неясно выразилась, а во-вторых, оттого, что вообще завела разговор о тайнах своего племени. – Только немногие избранные, друиды по происхождению, удостаиваются привилегии, своего рода дара, слышать безмолвные голоса природы и имеют право взывать к ее силам с должным уважением, со страхом и восторгом.

– Значит, дар. – Адам тихонько повторил ее слова.

Ллис подумала, не хочет ли он принизить ее серьезные объяснения, не смеется ли он над тем, о чем ей вообще не следовало говорить. Но нет, в его янтарных глазах не было и тени неискренности. Тем не менее она понимала, что ей не следует больше рассказывать ничего нового, но она рискнула пояснить уже сказанное:

– Мы, немногие избранные, не просили о подобном даре, скорее, мы благословлены им, причем в разной степени. Это связано и с нашим происхождением, и с нашим предназначением. И свое предназначение мы должны либо оправдать, либо принять на себя страшную ответственность, если не слышные обычным людям голоса замолкнут навеки и для друидов, потому что будет недостаточно тех, кто в состоянии говорить с ними.

Темно-золотые брови нахмурились.

– Это похоже на речи язычников, которые встречаются среди моих приятелей-саксонцев.

– Но я вовсе не язычница! – Это предположение Ллис восприняла как удар, она выпрямилась, и в глазах засверкали синие искры. – Мои родители – друиды, как и я сама.

– Это верно, вы колдунья.

Это был не вопрос, а тихо произнесенное утверждение. Он давно оставил попытки утверждать, что она есть нечто иное. Янтарные глаза, приобрели медовый оттенок. Адам ласкал взором сидевшую рядом красавицу.

Ласковый ответ Адама погасил желание Ллис яростно защищаться. Выбитая из колеи, она неожиданно мрачно кивнула и, смутившись, отвела глаза, чтобы не поддаться его обаянию. Некоторое время она смотрела на свою руку, которую он все еще держал, потом отвернулась, и масса черных как смоль волос упала ей на грудь. Золотистые отблески огня отражались в каждой их пряди.

Эта картина вернула Адама к воспоминаниям о том восторге, который они пережили ночью у подножия таинственного древнего монумента, и к ощущению счастья, которое он испытал, проснувшись в то утро рядом с Ллис. Он помнил потрясающую красоту ее обнаженного тела, которую подчеркивало это облако черных кудрей. И все это великолепие в тот краткий миг принадлежало ему.

Взглянув в глаза Адама, Ллис поняла, какие чувства сейчас завладели им. Неожиданно все вокруг перестало для нее существовать, осталось лишь сознание того, что он рядом. Ллис невольно склонилась ближе к Адаму, а он тонул в таинственной глубине ее синих глаз, наклоняясь к ее слегка приоткрытым губам.

– Дело сделано, лорд Адам! – раздался победный крик Пипа.

Что-то тяжелое положили на пол у двери. И это вдруг так встревожило Мейду, что у нее перехватило дыхание.

Адам тотчас же встал и обернулся. Его глазам открылось поразительное зрелище: молодой стражник, с улыбкой до ушей, стоял над крепко связанным Саксбо. Адам ждал появления этой парочки. Подойдя ближе, Адам понял, что принц смотрит на него лишь одним глазом, другой глаз заплыл, и кожа вокруг него уже потемнела от синяков, украшавших его мрачное лицо. Адам взглянул на Пипа и не увидел раскаяния на его ухмыляющейся физиономии.

– Вы приказали не убивать парнишку-принца, я и не стал его убивать. Но я считал своим долгом помочь королю преподать его незрелому сыну, по крайней мере, один урок. Иначе ему не стать мужчиной. – Золотые брови насмешливо приподнялись, требуя дополнительных объяснений. – Когда я был совсем юным, я понял, что лучший учитель – опыт. – Пип презрительно сощурился, глядя на разъяренного принца. – Поэтому я счел своим долгом показать нерадивому ученику на опыте, как чувствует себя человек, когда его бьет тот, кто больше ростом и гораздо сильнее.

Окончив свою речь, Пип оглянулся на хрупкую фигурку Мейды, сидевшей в своем темном углу. В ее глазах он не увидел страха: она знала, что эту победу он одержал для нее. Бархатные карие глаза наполнились слезами, но не от горя, а от невыразимой любви.

– Как? Саксбо и его приятели осадили Трокенхольт? – В вопросе епископа чувствовалось такое негодование, что казалось, будто кричат стены его покоев. – Кто просил его начинать действовать в такое неподходящее время? Нет, это просто идиотский поступок!

Перед епископом стоял дрожащий от страха молодой человек. Но он не успел ответить на нападки. Хордат со злостью махнул рукой своим приспешникам, требуя, чтобы они подождали с вопросами, пока он не задаст свои.

– Ты лучше мне расскажи, как могло случиться, что осажденные с легкостью похитили из вооруженного лагеря принца, вашего военачальника?