Сильвия Дэй - Любовь джентльмена

Элизабет устало вздохнула:

– Мне нужно подумать. В моей жизни было мало счастья: единственной настоящей радостью являлся муж. Ваши интриги могли стать концом всего.

– Поверьте, мне очень жаль. Когда-то я принес несчастье множеству людей, но вас мне искренне жаль. – Сент-Джон открыл дверцу кареты и сделал шаг наружу, но вдруг обернулся и чмокнул Элизабет в щеку, а потом выпрыгнул из кареты и протянул ей руку. – Теперь вы знаете мой адрес. Приходите, если что-нибудь пойдет не так, и не доверяйте никому, кроме Уэстфилда. Обещаете?

Элизабет быстро кивнула, и пират удалился.

Лакей терпеливо ждал, пока Элизабет соберется с мыслями.

– Поезжайте домой, – наконец сказала она, все еще не в силах отделаться от ощущения, что Сент-Джон станет концом ее счастья.

Маркус молча рассматривал Элизабет с порога спальни: она безмятежно спала, и его сердце таяло при виде того, как она мирно раскинулась на кровати. Рядом с ней на столике стояли две открытые упаковки порошка от головной боли и полупустой стакан воды.

Наконец Элизабет медленно пошевелилась и открыла глаза. Нежность в ее взгляде тут же скрылась за веками, тяжелыми от чувства вины. В это мгновение Маркус понял, что донесения верны, но усилием воли удержал себя.

– Маркус, – позвала Элизабет грудным голосом, никогда не оставлявшим его равнодушным. – Иди в постель, дорогой. Я хочу, чтобы ты меня обнял.

Маркус снял сюртук, жилетку и остановился у края кровати.

– Как прошел твой день? – небрежно поинтересовался он.

Элизабет вздохнула и потянулась.

– По правде сказать, это был один из ужаснейших дней в моей жизни. – Губы ее обольстительно изогнулись. – Но этого уже не изменишь.

– Что-то произошло?

Она помотала головой:

– Не хочу об этом говорить. Расскажи лучше, как прошел твой день. Он был явно лучше моего. – Элизабет откинула одеяла, приглашая его лечь рядом. – Мы можем поужинать сегодня в наших комнатах. Мне не хочется снова одеваться…

Маркус стиснул зубы. Действительно, сколько можно одеваться и раздеваться в течение одного дня? А может быть, Сент-Джон просто задрал ей юбки и…

Усилием воли он прогнал видение и, присев на кровать, скинул туфли.

– Тебе понравилась поездка в город?

Элизабет насторожилась – она уже слишком хорошо его знала.

Сев на кровати, она подложила подушки поудобнее.

– Почему бы просто не сказать, что ты имеешь в виду?

Маркус встал, чтобы снять бриджи.

– Разве любовник не довел тебя до оргазма? Ты хочешь, чтобы я завершил то, что он начал? – Он подошел, лег в постель, но, к своему удивлению, оказался в ней один, так как Элизабет проворно выскользнула с другой стороны.

– О чем это ты?

Маркус откинулся на подушки, которые она только что сложила.

– Мне сказали, что сегодня ты провела немало времени с Кристофером Сент-Джоном в моей карете за закрытыми занавесками. Он трогательно поцеловал тебя на прощание и великодушно пригласил приезжать по любому поводу.

Фиалковые глаза Элизабет блеснули – как всегда, в ярости она была восхитительна.

– Ах вот оно что, – пробормотала она, поджав губы. – Выходит, несмотря на твою ненасытность, от которой я часто чувствую себя больной и обессиленной, мне еще требуются другие интимные контакты? Может быть, тебе надо скомпрометировать меня? – Повернувшись, она быстро вышла.

Некоторое время Маркус ждал, не вернется ли она, а затем натянул халат и отправился к ней в комнату.

Элизабет стояла у двери, отдавая горничной распоряжение принести ужин и порошок от головной боли. Отослав служанку, она легла в кровать, даже не взглянув на Маркуса.

Подойдя к ней, Маркус схватил ее за плечи:

– Скажи, что произошло?! Скажи, что это неправда.

– Нет, правда. – Элизабет говорила столь спокойно, что Маркусу хотелось закричать. – Твои люди точно описали события.

Маркус сцепил руки за спиной и отошел от нее.

– Так ты встречалась с Сент-Джоном. Не расскажешь, зачем? Неужели, чтобы целоваться с ним?

Элизабет вздохнула.

– Пожалуй, скажу… если ты меня простишь.

– Прощу за что? Что ты делала? Он тебе понравился? Он соблазнил тебя?

– А если так, то что? – тихо спросила Элизабет. – Если я сбилась с пути, но хочу, чтобы ты ко мне вернулся, ты примешь меня?

Гордость Маркуса страдала от мысли о том, что его жена была в объятиях другого мужчины, и он даже ощутил тошноту.

Отвернувшись, он невольно сжал кулаки.

– Чего ты от меня хочешь?

– Ты прекрасно знаешь. Скажи, теперь ты бросишь меня? Возможно, я больше не нужна тебе?

– Не нужна? Я всегда буду нуждаться в тебе, каждое мгновение, во сне, наяву. – Маркус отвернулся. – И я тебе тоже нужен. Что бы ни случилось, ты останешься со мной.

– Зачем? Согревать тебе постель? Это может сделать другая женщина.

Элизабет находилась всего лишь на расстоянии вытянутой руки, но Маркусу казалось, что теперь их разделяют многие мили.

– Ты моя жена. Ты будешь удовлетворять мои потребности.

– И это все, для чего я тебе нужна? Ради удобства? Ничего более?

– Не знаю. Господи, как бы мне хотелось не нуждаться в тебе!

Внезапно Элизабет соскользнула с постели на пол.

– Маркус, – всхлипнула она и, обняв его ноги, уткнулась в них головой. – Сегодня я встречалась с Сент-Джоном, но не изменяла тебе. Я не смогла бы этого сделать.

Граф медленно наклонился и обнял ее.

– Господи, Элизабет…

– Ты нужен мне. Мне нужно, чтобы ты дышал, думал, был. – Глаза ее, полные слез, не отрываясь смотрели на него.

– Что происходит? – хрипло спросил Маркус. – Я не понимаю.

Элизабет прижала пальцы к его губам.

– Сейчас объясню.

Во время рассказа голос Элизабет прерывался, а когда она замолчала, Маркус просто не знал, что сказать.

– Почему ты не рассказала мне раньше?

– Я сама не знала все до сегодняшнего вечера, а когда узнала, то… просто побоялась.

Маркус схватил ее руку и прижал к сердцу.

– Пойми, это наша жизнь, наш брак. Может, я и не был тебе нужен, но я все равно у тебя есть.

В дверь постучали, и Маркус встал, увлекая Элизабет за собой. Открыв дверь и принимая поднос с ужином, он решительно произнес:

– Скажите экономке, чтобы занялась упаковкой вещей.

Слуга поклонился и вышел.

Элизабет нахмурилась:

– Что ты задумал?

Отставив поднос, Маркус схватил ее за руку и потащил к себе в комнату.

– Мы уезжаем в деревню с моими родными. Я хочу, чтобы ты покинула Лондон и отсутствовала, пока я не разберусь со всем этим. Оставаться в Лондоне небезопасно, теперь я даже не знаю, кого подозревать. Это может быть кто угодно, кто-то, кого мы пригласили на бал по случаю помолвки, или знакомый, который пришел с визитом…

– А как же парламент? – осторожно спросила Элизабет.