Софи Джордан - Ночь перед свадьбой

– Прекрасно! Я надеялся, что вы так поступите, милорд, – просиял Гримли. Он наклонился и схватил его за колени. – Не всегда такие дела решаются так по-доброму. Это показывает манеры и воспитание аристократии.

– Не спешите включать меня в ряды аристократии, – сухо заметил Колфилд.

Мередит слегка мутило от мысли, что она обманывает истинно благородного человека. Ей хотелось бы ненавидеть его, хотелось, чтобы он был жадным, подлым человеком, не заслуживающим этого наследства. Он должен быть таким ради успокоения ее совести.

– Вы должны знать, что у меня живут двое родственников. Моя тетя и больной отец, – вырвалось у нее признание, и она затаила дыхание, ожидая увидеть, как тень сомнения мелькнет на его лице, ожидая услышать, как он отречется или просто откажется от своих слов, не желая содержать еще и ее родственников.

К сожалению, у него не выросли рога и не раздвоился хвост, как ей хотелось. По крайней мере пока. А он ответил с полной невозмутимостью:

– В этом не будет проблемы.

Мередит нахмурилась. Они с Эдмундом были одной крови. И негодяй в нем еще проявится.

– И есть кое-кто из прислуги… кое-кто… э… с яркой индивидуальностью, кого вы, может быть, не пожелаете держать. За них я тоже чувствую ответственность. – Мередит вздернула подбородок, считая, что это заявление наверняка выведет его из себя.

– Насколько я понимаю, вы имеете в виду этого довольно импозантного дворецкого?

– Да, шрам Нелса производит неприятное впечатление на некоторых гостей, – призналась она.

– Я бы сказал, интересный выбор дворецкого.

– А я чувствую, что он обладает сознанием своей значимости, что как раз подходит к его должности.

Колфилд только поднял бровь, слушая ее описание бывшего боксера.

– Да, незваные гости не прошмыгнут мимо него.

– Вот именно, – холодно ответила Мередит.

– Если уж мне придется уволить кого-то из прислуги, им предоставят выбор продолжать служить в вашем доме при условии, что они, конечно, будут исполнять свою работу. Я не потерплю лентяев. И я не позволю им злоупотреблять вашим великодушием.

Мередит сжала кулаки. Как будто она нуждалась в его указаниях, как управлять домом. Все эти годы она справлялась с этим в одиночку.

– Не сомневайтесь, я прекрасно разбираюсь в людях. – «Однако ошиблась в Эдмунде», – напомнил ей голосок, прозвучавший в голове. Но это было так давно, когда она была еще наивной девушкой. Мечты о любви больше не затмевали ее разум.

– Значит, все решено? – спросил Гримли. – По крайней мере на данный момент?

Как ей хотелось предупредить Колфилда, чтобы он не слишком обольщался своей временной властью над ней. И в то же время она не могла с уверенностью сказать ему, что у нее будет сын.

– Вы слишком великодушны, милорд. Могу я узнать, каковы ваши планы на ближайшее время?

– Я бы хотел пробыть здесь пару недель – поговорить с управляющим и проследить, чтобы дела велись надлежащим образом, пока имение находится в моей собственности, каким бы коротким ни был этот период. Вам, в вашем деликатном положении, не следует беспокоиться о хозяйстве.

Гримли закивал, выражая свое согласие.

– Превосходно, каждый джентльмен должен серьезно относиться к своим обязанностям.

Мередит потребовалась вся сила воли, чтобы сдержаться и не ударить обоих джентльменов по голове. Деликатное положение, ха! Чего такого деликатного находят мужчины в рождении ребенка? Более вероятно, что Колфилд хочет, чтобы она не мешала ему распоряжаться ее жизнью и ее слугами так, как ему хотелось. Возможно, он принадлежал к тем мужчинам, которые управляют всем, что их окружает. Наглец! Подумать только, ему надо проверить за нее все дела, когда она управляла имением несколько лет и никакой мужчина не давал ей указаний.

Изобразив улыбку, Мередит сказала:

– Как пожелаете. Но я думаю, вы увидите, что все в порядке. Я управляла Оук-Ран во время частых отлучек моего мужа.

– Но не слишком частых? – Он искоса взглянул на ее талию.

У нее вспыхнули щеки. Боже. Он что-то подозревал или это просто была дерзость? В любом случае она поспешно начала защищаться, пожалуй, слишком поспешно.

– Последний раз я виделась с мужем в Бате. Мы с тетушкой оставались там еще две недели до того, как он… скончался. – Она продумала все детали. Это казалось разумным, учитывая, что она не видела Эдмунда в течение трех лет после того, как он в последний раз привозил группу охотников в Оук-Ран. К счастью, они с теткой были в Бате в то время, что подтверждало ее историю. Было маловероятно, что кто-либо смог бы отрицать, что Эдмунд хотя бы раз посетил ее там. – Эдмунд не любил деревню. Он предоставил управление Оук-Ран мне.

– В Оук-Ран нет управляющего, милорд, – подтвердила тетушка Элеонора, по-совиному хлопая глазами над своей чашкой. – Моя племянница справлялась со всеми делами по имению, и вполне успешно. Эдмунд во всем доверял ей, – приврала она, чтобы создать впечатление, что Мередит и Эдмунд жили в мире и согласии.

– Да, – добавила Мередит. – Мне бы не хотелось отнимать у вас время. Вы же, я не сомневаюсь, желаете скорее вернуться в Лондон.

– Все равно мне хотелось бы побыть здесь некоторое время.

Уязвленная его настойчивостью, она попробовала принять застенчиво-скромный вид.

– Конечно, я не хочу, чтобы вы подумали, что я против вашего пребывания здесь. Это ведь и ваш дом тоже. – Она встала. – Не хотите ли взглянуть на вашу комнату и отдохнуть перед обедом?

Он не успел ответить, как дверь гостиной распахнулась, и в комнату вошел ее отец. Все застыли от неожиданности. С развевающимися вокруг головы длинными седыми волосами ее отец походил на безумного, только что вырвавшегося из сумасшедшего дома. Кровь застучала в ее висках, и Мередит напряглась, мгновенно поняв, что у него наступил один из его плохих дней.

Сверкающие глаза отца со смертельной злобой остановились на Колфилде. Для человека семидесяти лет, который почти всю жизнь читал проповеди, он был поразительно подвижным. Прежде чем кто-то опомнился, он всем телом нанес удар по груди Колфилда. Мередит услышала слабый треск и надеялась, что это скрипнули суставы отца, а не треснули ребра Колфилда.

– Свинья! – закричал он, хватая Колфилда за галстук. – Папистская свинья!

Затем все превратилось в кромешный ад.

Тетя Элеонора закричала. Кто-то опрокинул чайный сервиз. Осколки фарфора рассыпались по ковру, и Мередит на мгновение стало жаль разбитой посуды. Гримли звал на помощь. Слуги, как небольшая оккупационная армия, заполнили гостиную, увеличивая хаос, если не числом, то одним своим присутствием. И все это время Колфилд сохранял спокойствие, что было крайне удивительно, поскольку ее отец душил его галстуком.