Бертрис Смолл - Навсегда в моем сердце

Мужчины наконец оседлали лошадей, и обе пары двинулись в сторону равнины Тилбери. Когда до лагеря оставалось с четверть мили, они встретились со свитой королевы, и Велвет присоединилась к остальным фрейлинам.

Бесс, невероятно воодушевленная происходящим, радостно поприветствовала подругу и сразу же спросила:

– Это правда?

– Что именно? – вскинула брови Велвет.

– Правда насчет Эйнджел? Твой брат действительно сделал ее своей любовницей? Все утро двор только об этом и говорит!

Велвет была потрясена.

– Мой брат граф Линмут и Эйнджел Кристман вчера вечером поженились.

– Это они вам так сказали? – рассмеялась Леонора де Арси, одна из фрейлин, не слишком разборчивая в связях. – Да благословит меня Господь, Велвет, вы так и остались глухой провинциалкой, коль поверили в это. Впрочем, госпожу Кристман трудно осуждать – ведь ваш брат так красив и богат. Без приданого и громкого имени бедняжка вряд ли может рассчитывать на удачный брак.

– На вашем месте, госпожа Арси, я бы поостереглась говорить в таком тоне о госпоже Кристман в присутствии королевы, поскольку Эйнджел и мой брат обвенчались с ее благословения, а венчал их личный капеллан ее величества, – прошипела Велвет. – Я знаю это наверняка, поскольку сама была тому свидетельницей.

– В самом деле? – хором воскликнули остальные фрейлины, мигом обступив Велвет.

– Истинная правда! – сладким голосом протянула девушка. – На церемонии также присутствовали граф Лестер и друг моего брата лорд Гордон. А Эйнджел теперь не Кристман, а Саутвуд, графиня Линмут.

– Черт побери! – воскликнула Бесс, не в силах справиться с эмоциями. – Как это могло произойти?

– Любовь с первого взгляда. Впервые Робин увидел Эйнджел несколько недель назад на празднике, устроенном в честь королевы, и все, пропал. Пришлось ему просить у ее величества разрешения на брак.

– Ах как романтично! – воскликнула Бесс. – И замечательно, что им не придется опасаться гнева королевы, раз она одобрила этот союз.

– Так-так, Бесс! Похоже, вы тайно влюблены в одного из фаворитов ее величества? – усмехнулась де Арси. – Мне сказали, вы не осмелитесь наслать ее гнев на голову Уолтера.

Побледнев, Бесс бросила взгляд на королеву, ехавшую чуть впереди вместе с Лестером и Эссексом, и похолодела при мысли, что она услышит слова, неосмотрительно брошенные Леонорой де Арси. Бесс была давно влюблена в Уолтера Рейли, чувство оказалось взаимным, но ни она, ни он не осмеливались рисковать своим положением при дворе, поскольку вся их жизнь зависела от расположения королевы.

– Интересно, знает ли ее величество о вашей интрижке с Энтони Бэконом? – невинно произнесла Велвет, даже не удостоив леди де Арси взглядом.

– Грязная ложь!

– По мнению графа Эссекса, это чистая правда, дорогая. Он рассказывал, что вы невероятно распущенны, но продаете свою благосклонность слишком дешево, учитывая древность и могущество вашего рода.

Фрейлины, обожавшие сплетни, тихонько захихикали, к тому же Леонору де Арси недолюбливали, в то время как Бесс Трокмортон любили и уважали. Многие дамы догадывались о чувствах Бесс, но никогда не обсуждали их открыто из страха разрушить то, что считали весьма романтичной и трагической историей. Они мысленно аплодировали язвительным словам Велвет, поскольку сами не решились бы задирать наследницу рода де Арси.

– Я ожидала, чтобы вы броситесь на защиту Бесс, – презрительно усмехнулась Леонора де Арси. – Она сама бедна, но ее родственники весьма влиятельны в отличие от ваших, до неприличия богатых. Вам необходима ее поддержка здесь, при дворе, поскольку ваш отец совсем не имеет веса в обществе, а мать, как я слышала, простая ирландская пиратка, которой запрещено показываться при дворе.

– Вы перепутали мою маму с ее кузиной Грейс О’Малли – весьма неординарной личностью. Вот она настоящий пират, – без тени смущения возразила Велвет. – А что касается поддержки, так я в таковой не нуждаюсь. Деньги, дражайшая госпожа де Арси, обладают великой силой. Я выбираю друзей за их дружелюбие и доброту: как наследница огромного состояния, могу себе это позволить.

– Прошу вас, – взмолилась Бесс, – давайте не будем ссориться в час великой смертельной опасности, угрожающей нашей дорогой королеве и нашей возлюбленной Англии.

Раздался одобрительный гул, и оставшаяся в меньшинстве Леонора де Арси прекратила свои нападки. Велвет же с обожанием посмотрела на подругу и потрепала по руке, а Бесс благодарно улыбнулась в ответ.

Восседавшая на огромном белом в серых яблоках мерине Елизавета Тюдор выглядела точно королева амазонок. Это животное подарил ей Роберт Сесил, младший сын лорда Берли. Мудрая королева выбрала для сегодняшнего выступления белоснежный наряд. Из-под бархатного платья выглядывала атласная нижняя юбка, расшитая серебряными розами – символом Тюдоров. Рукава платья украшали фестоны, перехваченные белыми шелковыми бантами с индийскими жемчужинами в середине. Поскольку волосы начали редеть, королева предпочитала носить огненно-рыжий парик, в который сейчас воткнула два белоснежных пера. Ее советник очень опасался покушения, поэтому поверх платья ей пришлось надеть покрытый узорами серебряный нагрудник, а в правой руке она сжимала инкрустированный золотом серебряный жезл. Выглядела она действительно по-королевски и воодушевляла всех, кто видел ее в этот день. Люди криками приветствовали свою королеву. Более всего их поражало, сколь бесстрашно передвигается она в толпе, сопровождаемая лишь несколькими доверенными лицами. Остальная свита королевы остановилась на краю заполоненного солдатами поля.

Гордо восседая на своем прекрасном мерине, Елизавета Тюдор продвигалась вперед, время от времени натягивая поводья, чтобы благосклонно кивнуть в ответ на столь громкое и восторженное проявление преданности. Наконец, оказавшись в самом центре поля, она остановилась. Вокруг нее простиралось море английских лиц, представлявших самые разные слои населения, начиная от низших и заканчивая высшими. Всемогущие лорды стояли бок о бок с купцами и мясниками, фермеры – с сапожниками, кузнецы – с богатыми землевладельцами. Молодые и старые глаза с обожанием смотрели на королеву, и она внезапно ощутила прилив гордости за этих потрясающе преданных англичан, собравшихся вместе, чтобы защитить ее и свою родину. Еще несколько минут она ждала, позволив им выразить свою радость и почтение, и лишь потом драматично вскинула затянутую в перчатку руку. Солнечные лучи, отразившись от ее серебряного жезла, ослепили присутствующих.

На равнине Тилбери тотчас же воцарилась тишина, и королева Англии обратилась к своей армии: