Лидия Будрик - Непокорное Эхо

Мужчины подъехали к Белогорью. Старостин распрощался с ним, и на все уговоры заехать в их имение, уверенно отвечал:

– В другой раз. Притомился маленько. Да и голова после дубины болит, – признался он честно.

– Ты полежи пару денечков, увидишь, сразу станет лучше.

– Пожалуй, так и сделаю.

Они пожали друг другу руки, Михаил дернул за поводок, повернул коня и отправился до дома. А Григорий решил проехать по селу и свернул вправо, стараясь двигаться ближе к реке. На душе было хорошо и спокойно. Он тихонько подергивал за уздечку, а Буян весело шагал по тропинке в сторону барского поместья.

Было по-летнему жарко. По небу плыли легкие облака. Слегка дул южный ветерок. Погода все эти дни стояла теплая, и на душе мужчины было тепло и хорошо.

Проезжая лугом вдоль реки, Громов издали увидел на мостике девушку. Она тщательно полоскала белье, потом проворно отжимала его и складывала в корзину. Затем вновь брала тряпку, склонялась к реке и вновь лихо отполаскивала её в проточной воде. Он пригляделся и узнал в ней Веру. Проехать мимо неё он никак не мог и сразу же завернул коня. Подъезжая совсем близко, барин осторожно спрыгнул на землю, взял Буяна за поводок и уверенно шагнул к девушке.

Вера не сразу его заметила, она была увлечена своей работой, лихо отполаскивала тряпку за тряпкой, а сама что-то весело напевала себе под нос. Оглянулась она только тогда, когда Буян ступил в реку и от его ног по воде пошли большие круги.

Карнаухова вздрогнула, резко обернулась и спешно выпрямилась во весь рост, прикрывая лицо мокрой тряпкой. А сама затихла, разглядывая барина, словно видела его впервые.

– А я еду и думаю: кто это здесь так красиво напевает? – с улыбкой сказал мужчина.

– Ой, барин, шли бы вы отсюда, – в испуге отозвалась она и бросила рубашку в корзину.

– Почему?!

– Что люди подумают, – заволновалась пуще прежнего девчонка и стала собирать белье, намереваясь немедленно уйти.

– А что могут люди подумать? – смотрел на нее Григорий с нежностью и любовью. – Ты молодая красивая девушка, я молодой мужчина, причем холостой! Разве мы не можем вот так остановиться и поговорить?

– Нет.

– Почему?

– Вы дворянин и этим все сказано, – смело изрекла она и взяла корзину в руки. – Или вы уйдете, или я, не дополоскав свое белье.

Григорий Владимирович с восхищением разглядывал ее всю, а сам не удержался и сказал:

– Какие у тебя глаза красивые! Разве можно пройти мимо таких глаз, мимо такой красоты?

Вера быстро поставила корзину обратно на мостик, склонилась в реку, достала со дна немного ила и натерла им себе щеки. Потом встала, резко повернулась к нему и дерзко спросила:

– А так?

Громов усмехнулся, наблюдая за ее действиями, и тотчас заявил:

– Такую красоту ничем не замажешь! Да и зачем ее замазывать и прятать? Ее надо украшать дорогими камнями и украшениями.

Девушка вновь склонилась к воде, быстро умылась, утерла лицо рукой, потом убрала косу назад и тихо попросила:

– Ой уйдите, барин! Не хватало мне еще позора на всю округу.

– Ах, Вера-Вера, почему ты меня избегаешь? – с грустью в голосе спросил он.

– Сказала же вам: вы барин, а я босая крестьянка! И не о чем нам с вами разговаривать.

– Я сегодня понял, что ты очень умная девочка, и с тобой приятно общаться. Ты много знаешь о людях, о жизни. Словно тебе не шестнадцать лет, а ты совсем взрослая.

Озираясь по сторонам, Вера заметно волновалась.

– Уходите, прошу вас, люди кругом. Братья увидят, совсем худо будет…

– А если бы они нас не увидели? Ну скажем… никто? Ни люди, ни братья, ты бы со мной поговорила?

– Нет.

– Почему?!

– Вы взрослый мужчина, дворянин. Ищите для разговоров барышню из своих поместий или из соседних. Сыщите себе ровню.

– Мне с ними скучно, – признался он и мило улыбнулся, наблюдая, как девушка готовится дать ему очередной словесный отпор.

– А вам веселья хочется?! – с укором ответила она.

А сама смотрели на него черными обворожительными глаза, но такими чистыми, такими светлыми и, казалось, по-детски наивными.

– Хочется, – честно сознался Григорий.

– Так ищите его в другом месте! А у меня работы слишком много! Мне еще грибы варить, да солить! Да вашей маменьки рушники и салфетки вышивать! – выпалила Карнаухова и попыталась его обойти.

Но Громов преградил ей выход с мостика, и Вера резко отошла назад, думая, как теперь от него отвязаться.

– Маменька рушники и салфетки вышивает для свадьбы, хочет меня женить, – с улыбкой говорил он, а сам не сводил с неё своих счастливых глаз. – А я ещё невесту себе не выбрал.

– Ваше право. Барышень в барских поместьях очень много. А не выберете здесь, так в городе найдете. Я бывала на базаре с папенькой, так там столько красивых барышень ходит, просто не счесть!

– А если в нашем селе поискать? – задал вопрос мужчина и насторожился.

– В нашем Белогорье тоже девчат красивых много, но все они не барского роду. Неужели вы станете брать в жены неровню себе?

– Но даже короли бросали свое царство и уходили вслед за любимой девушкой, – не сдавался он. – Я не король и бросать мне нечего.

– И вы согласитесь жить с любимой в шалаше?

– С такой красавицей как ты, где угодно соглашусь жить!

– А разве… в красоте только дело? – повела она бровями, вопросительно глядя на него. – Видите красоту внешнюю, а что внутри человека не знаете. С кем судьбу свою связать хотите? Не боитесь ошибиться и сгубить свою жизнь и жизнь барышни, которая вас не будет любить?

– Позволь узнать тебя, – засмотрелся на нее барин, – позволь быть рядом.

– У меня к вам есть одна большая просьба, пожалуйста, выполните ее? – загадочно попросила его Вера.

– Для тебя сделаю все, что ты только не попросишь! – развел руками Громов, надеясь на продолжение разговора.

– Тогда забудьте меня! – резко выдала она и быстро спрыгнула в реку.

Там спешно прошла по воде, обошла барина, ступила на берег и стала быстро удаляться в сторону дома. Подол ее длинной юбки сильно намок, но девчонка совсем этого не замечала. Она хотела одного: поскорее скрыться с глаз мужчины, который стоит и смотрит ей вслед. А он смотрит, и она чувствовала это всей своей спиной.

Григорий повернулся и еще долго смотрел на нее, наблюдая, как она поднималась по протоптанной тропинке в гору, спешно убегая от него.

Слова этой чудной девчонки еще долго звучали в его ушах: «Тогда забудьте меня»! Вновь и вновь вспоминал он упреки Веры. А сам медленно ехал к своему поместью, но уже знал и был уверен, что с этой девочкой он готов жить, и в шалаше, и в барских хоромах, и где она только не пожелает, лишь бы всегда была рядом с ним.

После той встречи с барином на водопое, Вера успела поссориться с Ваней. Он пришел к ней вечером, когда уже заметно темнело, вызвал ее через Филиппа, а сам стоял за акацией, что росла у дома, и ждал появления любимой.