Патриция Райс - Вулкан любви

Он дотронулся до ее щеки. Теплая. Прикоснувшись пальцами к виску, мужчина убедился, что пульс не пропал.

– Саманта, – зашептал он в ужасе, – скажи что-нибудь!

Тишину, которая последовала за грохотом взрыва, ничто не нарушило.

Пыль постепенно осела. Слоан осторожно перевернулся, освобождая свое сокровище от слишком тесных объятий. Рыжие локоны упали на сухую траву. Грудь под расстегнутым шерстяным жакетом и синей клетчатой рубашкой вздымалась едва заметно. Густая бахрома темных ресниц, оттеняя закрытые глаза, резко контрастировала с бледностью щек.

Слоан без всякой задней мысли осторожно скользнул пальцами под клетчатую материю. Сердце девушки билось слабо, а дыхание еще не успокоилось, впрочем, и он дышал тяжело.

Словно в прострации он застегнул рубашку и приподнял одно веко. Зрачок был расширен: Саманта не приходила в себя.

Ужас его усиливался с каждой минутой, он машинально погладил ее по голове. От знакомого ощущения липкой сочащейся крови Слоан издал невольный стон.

– Босс! Босс! С тобой все в порядке? – послышался откуда-то сверху голос Джо.

Этот крик вырвал его из бездны отчаяния и вернул к действительности. Толботт посмотрел наверх, отыскивая взглядом своих сопровождающих.

Он увидел лишь баррикаду камней, громоздившуюся на том самом месте, где они только что стояли.

При мысли о том, что они оказались в ловушке, Слоан вмиг покрылся липким потом, но тут же овладел собой. На неустойчивые валуны подниматься было опасно, да и незачем перемещать Саманту без крайней необходимости: сейчас они все-таки в безопасности.

Слоан изо всех сил крикнул:

– Со мной все в порядке! Саманта сильно ушиблась. Собери людей, чтобы нас вытащили. Я не смогу без риска для нее сделать это сам. Наверху никто не ранен?

– У нас ранена лошадь, и один человек повредил крестец, остальные в порядке. Ты можешь оттащить Саманту подальше?

– С этим придется повременить. Привезите из поселка кирки и порох. Если я отыщу наших лошадей, у нас будут одеяла и кое-какой провиант на время, а вы захватите еще. Пусть миссис Нили соберет побольше бинтов, что-нибудь от головной боли и спирт. Скажи ей, что это пустяковый удар в голову. Сильно не пугай.

Джо кричал откуда-то издалека, но в его голосе теперь слышалась тревога:

– Она серьезно ранена, Толботт? Говори прямо.

– Я пока что вижу только след от удара по голове. Давай шевелись, Джо! Я не собираюсь проводить здесь остаток своих дней!

Уверенность, с которой Слоан произнес эти слова, вмиг исчезла, стоило ему услышать, как Джо удаляется. Толботт повернулся к Саманте. Губы ее медленно синели. Скверный признак!

Он очень осторожно приподнял девушку, подложил под нее свою накидку. Затем с профессиональной сноровкой, забытой много лет назад, обследовал ее с головы до ног, стараясь не пропустить переломов костей или симптомов повреждения внутренних органов. Снова и снова он изучал каждый дюйм тела женщины, которая вернула ему жизнь. Пальцы его задрожали, как только он вспомнил рутину стандартного медицинского освидетельствования.

Тут Саманта шевельнулась, и все, кроме проснувшейся яростной надежды, напрочь вылетело из головы. Но глаз она не открыла. Он тихо выругался, так ничего и не обнаружив, кроме кровоточащей шишки на голове. Продолжительная потеря сознания могла объясняться шоком от взрыва и падения, но говорить что-либо с определенностью было еще преждевременно.

Вытянув из-под нее край своей накидки, Слоан застегнул ее, чтобы сохранять тепло. Жаль, что на Саманте не было этого пресловутого кроличьего жакета – ей было бы, конечно, теплее.

Слоан встал и осмотрелся. Видно немного, только естественные складки поверхности. А вот и лошади – пьют из ледяного источника. Поймать их не составит труда. Отвесные каменные стены вокруг грозно вздымались ввысь и вряд ли укрывали опасных хищников.

Его взгляд вернулся к груде обломков, перекрывших вход в долину. Подземный толчок, возможно, в результате землетрясения, обрушил часть этих стен. Такое с ним уже бывало, но ему с трудом верилось, что именно их двоих дожидался Господь веками, чтобы как следует тряхнуть здесь землю.

Если это землетрясение, вскоре последует толчок послабее. Надо поторапливаться и как-то транспортировать Саманту к середине долины: там безопаснее. Перемещать пострадавших в таких катастрофах всегда рискованно, особенно если задет головной или спинной мозг. Однако оставаться на месте было бы верхом неосмотрительности.

У Толботта не было времени ловить лошадей и сооружать волокушу наподобие индейской. Толчок мог повториться в любую минуту. Подбадривая себя, Слоан приподнял Саманту, поддерживая ее голову в нужном положении, затем осторожно закинул на плечо и медленно зашагал прочь от неустойчивой груды камней.

Саманта отнюдь не была миниатюрной, но Слоан нес ее как пушинку, и страх за жизнь девушки только придавал ему силы. Она не издала ни звука, так и ехала на нем – охапка безвольных конечностей. А ведь по своей земле ей надлежало шагать широко и весело, выплескивая безграничную энергию, смеясь, напевая и рассказывая о достоинствах этой девственной почвы.

Слоан не задумываясь отдал бы за это свою правую руку. В ужасе от того, что Саманта никогда уже не сможет смеяться или петь, он поежился.

Ему нельзя потерять ее, никак нельзя! В голове промелькнуло, что он сумел бы постепенно заставить ее сменить гнев на милость, но это лишний раз подтверждало его глупость. Он решил, что если после тех, десятилетней давности, потерь он еще может жить, то непременно наверстает упущенное. Чушь! Тогда он потерял лишь нечто материальное, теперь он терял душу. С безжизненным телом Саманты в руках, Слоан как никогда остро ощущал это. Только она поддерживала в нем жизнь. Потеряв ее, он умрет.

Нет, нельзя потерять ее, никак нельзя! Он был врачом, чертовски хорошим врачом когда-то. И потому при необходимости использует любое доступное ему средство, не исключая и молитву, но спасет ее. Пусть потом обзывает его идиотом, вонзит нож ему в живот, но она очнется и будет жить!

Толботт отыскал заброшенную лачугу в тополях у ручья. Тополя определенно кто-то посадил, как кто-то должен был соорудить и лачугу. Он не задавал себе вопросов, а просто толкнул дверь, осмотрел жилище изнутри и осторожно уложил Саманту на пол в квадрат яркого солнечного света, падающего из открытой двери.

Девушка не двигалась, но удовлетворенный тем, что теперь она в надежном месте, Слоан пошел за лошадьми. Они не отозвались на его клич, но позволили к себе приблизиться. Он покормил их с рук овсом, добытым из седельных мешков, и повел к лачуге.

Некоторое время он возился с седлами, разворачивал одеяла и готовил в углу ложе из травы и сухих листьев. Затем бережно перенес Саманту в относительный комфорт. Шерстяной жакет он набросил ей на грудь, а своей накидкой укрыл ноги. Эта накидка была плотнее любого из одеял.