Патриция Райс - Вулкан любви

Холодной водой из ручья Слоан промыл ей рану. К этому времени опухоль сильно увеличилась, но кровотечение остановилось. Приподняв ее голову, он молился, чтобы все обошлось.

Ледяная вода заставила девушку вновь пошевелиться. Слоану показалось даже, что задрожали ее ресницы, но он мог просто принять желаемое за действительное. Он попробовал успокоить себя тем, что с рефлексами у нее все в порядке: пальцы ног реагировали на поглаживание, пальцы рук шевелились, и не было никаких признаков повреждения внутренних органов. Она просто не просыпалась.

Слоан разложил костер и вскипятил воду, затем исследовал их маленький продуктовый запас и посчитал, что в лучшем случае его можно будет растянуть на сорок восемь часов. А дольше в этой забытой Богом дыре делать нечего.

Ближе к закату Слоан добрался до каменной дамбы, блокирующей вход в долину, и крикнул – на случай, если кто-нибудь остался наверху. Так оно и было, но Джо еще не вернулся.

Слоан попытался было вскарабкаться на груду камней, но они сыпались повсюду, где он ставил ногу. Что ж, выход есть – прокопать или взорвать. Последний вариант казался рискованнее.

Человек наверху крикнул, что видит приближающегося Джо. Слоан старался сохранять терпение, ожидая известий, но на самом деле всем сердцем устремился к хижине, где лежала Саманта.

Нетерпение Толботта усиливалось по мере обсуждения способа спустить провиант. Еда его не заботила, ему нужна была аптечка. Кому-то в конце концов пришла идея забраться на сосну и спустить груз, привязав его к веревке, переброшенной через сук.

Слоан подпрыгнул и потянул его вниз, помахав темной фигуре в ветвях.

– Взял! Брэдшоу с вами? Он лучше других сообразит, как сюда пробиться.

Джо отозвался с какого-то карниза на другой стороне камнепада:

– Он здесь. Мы взяли с рудника все инструменты. Я сказал миссис Нили, что завтра к концу дня вы будете дома.

– Что ж, попробуй. Если получится – салун твой. – Слоану доводилось работать на рудниках, и в чудеса он не верил.

– Зато она успокоилась, – оправдываясь, отозвался Джо. – Я сказал ей, что медикаменты нужны для одного из рудокопов. Хорошо еще, что она не ездит верхом, иначе сейчас была бы здесь.

– А Рэмси достаточно трезв, чтобы присмотреть за ней и девушками?

– Он там вместе с Доннером. – Затем последовала короткая заминка, и Джо продолжил: – Кстати, ты знаешь проводника, который нашел это место?

Сердце Слоана екнуло.

– Да. Он говорил, что работал в этих горах еще в сорок девятом.

– Проводник исчез.

В воцарившейся тишине стал слышен свист ветра.

– Утром посмотришь, куда он поместил взрывчатку, – наконец распорядился Слоан, – возможно, что-то еще осталось. Не разрешай никому разводить огонь у этих камней.

– Есть. Мы будем осторожны. Как Саманта?

– Спит, – солгал он. – Мы нашли лачужку у ручья. Мне пора туда.

Двигаясь обратно уже в сумерках, он спрашивал себя, что заставило его солгать. Может, он пытался обмануть самого себя? Ему-то ведь известно, что такое сотрясение мозга. Сейчас он был так встревожен, что даже не проклинал грязного ублюдка, который вызвал этот взрыв. Он непременно свернет шею Андерсону, когда выберется отсюда, но не раньше, чем поправится Саманта.

Уже чувствовался аромат кофе, который он приготовил накануне. Он с опаской подходил к лачуге, но надежда всегда умирает последней. Сердце Толботта бешено забилось, когда он вошел в открытую дверь.

Тени здесь были гуще. Слоан опустился на колени у импровизированного соломенного тюфяка и потрогал лоб Саманты. Холодный. Он открыл аптечку и сотни раз благословил предусмотрительную Элис Нили. Она положила туда абсолютно все, что могло понадобиться, даже порошки от головной боли. Впрочем, пока Саманта не очнулась, они бесполезны.

Слоан тщательно обработал рану спиртом и налил в пузырь, который также прислала миссис Нили, ледяной воды. Затем приложил пузырь к опухоли; Саманта тотчас заворочалась при первом же прикосновении холода.

Ее руки дернулись, голова задвигалась, сбрасывая холодный пузырь. Слоан схватил ее за руку.

– Сэм! Саманта… – умолял он, потом твердо произнес: – Саманта! Проснись!

Мгновение она оставалась неподвижной. Он сжал ее руку.

– Это я, Саманта! Все хорошо. Ты напугаешь меня до смерти, если не проснешься.

Ее глаза широко распахнулись, и она уставилась прямо на него. Слоан попробовал совладать с собой.

– Саманта, не смотри на меня так. Скажи что-нибудь.

Она чуть нахмурилась, скользнула взглядом по хижине, в испуге сжала его руку, а потом резко оттолкнула.

И содрогнулась от ужаса, когда наткнулась на него взглядом.

– Кто вы?!

Слоан попытался не паниковать. Она очнулась и могла связно говорить! Он старался ободряюще улыбаться, хотя улыбка давалась ему с трудом.

– Я твой муж. Ты помнишь меня? – без конца спрашивал он, проверяя ее пульс и изучая зрачки.

Саманта осматривала убогое помещение и казалась совершенно сбитой с толку. То, как она морщилась и закрывала глаза, поворачивая голову, свидетельствовало о характере ее ранения. Он знал эти ощущения по себе.

– У меня тут порошки от головной боли. Я не хочу давать тебе слишком много, какое-то время тебе нельзя спать.

Когда она слабо кивнула, Слоан вылил из своей чашки кофе, наполнил ее водой из фляжки и развел порошок. Он чуть-чуть приподнял ей голову над импровизированной подушкой из сложенной одежды и помог выпить лекарство. Девушка судорожно глотнула, потом опустилась на подушку и что-то с облегчением пробормотала.

– Извини, но я не дам тебе уснуть, Сэм. Можешь сказать, какой сейчас год?

Глаза ее оставались закрытыми, лоб наморщился, она изо всех сил старалась вспомнить. Во рту у Слоана пересохло от напряжения, пока она наконец не ответила:

– Шестьдесят восьмой.

Между тем был март шестьдесят девятого. Несколько месяцев выпало из ее памяти. Немного. Он снова попытался:

– Как тебя зовут?

Она уверенно открыла глаза и посмотрела на человека, задающего такие глупые вопросы.

– Саманта Сьюзен Нили.

Он улыбнулся, узнавая прежнюю Саманту.

– Сьюзен. Здорово! Никогда не мог понять, почему твой отец назвал трех красивых девушек мужскими именами.

Она снова закрыла глаза.

– Потому что хотел мальчиков. Потому что семейная традиция обязывала его называть детей именами ближайших родственников, а все они были мужчины.

Слоан позволил себе чуть расслабиться. Первые после пробуждения слова девушки напугали его, теперь же он постепенно приходил в себя. Ее, конечно же, терзала боль, и ему не по душе было заставлять ее бодрствовать, но что поделаешь… Некоторые сомнения, еще остававшиеся у него, заставили его задать новый вопрос: