Andre Lwow - Весенние каникулы Дьявола на Лазурных берегах

Естественно, Борис поначалу и не пытался оправдать свою сладострастную учительницу, но неожиданно для самого себя пришел к умозаключению, что Марго имела право изъять у него ключи от квартиры и тем самым перекрыть путь к благородным напиткам, и это сделано было ему же во благо. В противном случае он, как подстреленный истребитель, непременно бы сорвался в штопор глубокого запоя, и все ее надежды на оживление магистра пошли бы прахом. Самокритичности Борису было не занимать, но из-за терзаний своей раненной души он каждый раз в мечтах мысленно перемещался в ту шикарную залу, где еще не так давно изящным штопором, сделанным из благородной стали, с набалдашником слоновой кости, вскрывал одну за другой бутылки древнего вина. Но, тут же приходя в себя, наш мученик совести гнал от себя прочь очередное воспоминание о старинном вине, произнося, словно заклинание: «Сгинь, нечистая! Да пропади оно все пропадом!»

В назначенный день, когда где-то к одиннадцати вечера рабочие автобусного парка наконец-то разъехались по своим домам, Борис, оставшись наедине с самим собой, стал терпеливо ждать свою красавицу Марго, которая должна была принести для ритуального кровопролития все необходимые вещи, но она почему-то задерживалась. Воистину неистовая любовь к красивой женщине с всепоглощающим стремлением обладать ее прекрасным телом доводили его порой чуть ли не до безумия, а теперь еще и подтолкнули к краю бездонной пропасти Ада, из которой ему предстояло при помощи магических сетей выловить, как золотую рыбку… Люцифера.

За окном опять была ужасная погода, а в сторожке автобусного парка ему было одиноко и очень неспокойно на душе. Неожиданно дождь усилился, и совсем рядом блеснула зигзагообразная молния. Внезапно дверь в сторожку с шумом распахнулась, и на пороге появилась Марго, одетая в черный плащ с красной подкладкой. Ошеломленный Борис, откинув прочь терзавшие его сомнения, бросился к ней с надеждой глотнуть хорошего вина, а уж потом на закуску замять ее, такую сладкую, но она проворно выскользнула из его цепких рук.

– Сначала дело, а все остальное потом! Боря, мы опаздываем! – божественным голоском пропела она и стала поспешно доставать из хозяйственной сумки какие-то красивые предметы.

Борис небрежно посмотрел на них, сваленные в кучу на столе, но потом как истинный эстет искренне восхитился древней чашей из массивного серебра в золоте, с выбитыми искусной рукой на ее внешней поверхности какими-то жуткими сценами из прошлого. Далее он повертел в руках как настоящий профессионал кривой ритуальный нож, должно быть, из дамасской стали, так как блестящее лезвие его отсвечивало благородной синевой. Но из всего принесенного в тот вечер он заострил особое внимание на анестезии, выстоянной веками в нескольких бутылках странной формы, которая почему-то так и осталась лежать на дне хозяйской сумки. «Должно быть, это питье тоже с блатной хаты великого магистра?» – подумалось ему, и он вежливо предложил:

– Ритюлька, а может, для храбрости глотнем хотя бы по бокальчику вина, а то что-то в горле пересохло, и уж потом приступим к делу?

Но Марго, проигнорировав его благое пожелание, стала проворно расставлять на столе, покрытом черной материей, позолоченные канделябры и прочую колдовскую утварь. Ей хватило всего лишь несколько минут, чтобы помещение охранника автобусного парка превратилось в настоящее культовое место, которое мало чем напоминало какую- нибудь колдовскую пещеру, но в принципе вполне годилось для их ночного волхования. Известно, что главное в любой конфете не ее обертка, но наличие особенной начинки, и поэтому Борис, все еще слегка сомневаясь в своих колдовских возможностях, хотел для большей уверенности напиться до чертиков, ибо пьяному, как известно, и… море по колено!

Пробило полночь, все подготовительные работы для проведения ритуального эксперимента были благополучно завершены, и великие колдуны в лице Бориса и его мотивированной напарницы приготовились начать сеанс в назначенное время. Алтарем для колдовского ритуала им послужил простой деревянный стол, покрытый черной тканью с вышитой на ней золотом масонской символикой. Ткань эту новоиспеченный маг когда-то прихватил из квартиры магистра, предусмотрительно завернув в нее черные книги, которые теперь остались ему в наследство. Несколько масонских канделябров в виде раскидистых деревьев должны были освещать тусклым светом горящих восковых свечей всю их колдовскую церемонию, сводившуюся к прочтению загробным голосом нескольких магических формул из черной книги. Также на протяжении прошедшего месяца, что был посвящен им подготовительным работам к проведению священного ритуала, Борис неизвестно почему изготовил из глины чертову дюжину так называемых черных икон и одну из них посвятил её Юлии-ти-ти – героине Оранжевой революции, изобразив ее в древнеегипетских одеждах с фиолетовым кокошником на голове.

Конечно, радовало то, что в этом щекотливом деле ему в помощь была послана волшебница Марго, но очень удручала перспектива порезать кривым ножом свою левую ладонь для того, чтобы на запах его крови клюнула паранормальная пиявка из потустороннего мира, благодаря которой его послушница хотела оживить и поднять на ноги уже умершего магистра.

В тот миг, когда Борис мысленно настраивал себя на проведение магического ритуала, словно боксер на ринге перед началом поединка, красавица Марго, внезапно резко повернувшись к нему, как мифическая Фортуна, своим божественным лицом, торжественным голосом старшей вожатой из пионерского лагеря «Артек» произнесла:

– Тебе от великого магистра пламенный привет, а вместе с ним прими его великий дар «Проклятие», который позволит тебе стать магом над магами всей земли! В силу физической немощи мой хозяин не в состоянии лично провести данную церемонию, и ты его заменишь!

«Так ведь он уже того… «тю-тю» – лежит себе спокойно в морге?» – подумал Борис, но ничего так и не сказал, ибо эта новость его поразила, словно удар тока, и он временно лишился языка, хотя обычно по привычке вначале говорил, а уж потом обдумывал все сказанное. В Библии говорится: «В начале было Слово, и Слово было Бог». И из этого явствовало, что сам Творец когда-то необдуманно, благодаря всего одному лишь по глупости брошенному слову, сотворил Землю со всей проживающей на ней все еще обильной флорой и фауной. Порою Борис сам себя жестоко ругал за необдуманность тех или иных своих высказываний, но быстро успокаивался от мысли: «Коль сам Творец вначале болтал, а уж потом думал, то какие вообще могут быть претензии ко мне?»

Но в тот момент, когда он впервые в своей жизни попытался что-то хорошенько обдумать, прежде чем сказать, Марго стремительно бросилась ему на шею и, заключив его в жаркие объятья, страстно поцеловала взасос. Так вместе с трепетной вибрацией ее сладких губ в Бориса залпом влилась некая сила, которая, словно чистый медицинский спирт, ударила ему в голову да настолько сильно, что у него чуть было не съехала крыша, и он на какое-то время полностью потерял чувство ориентации.