Анастасия Эльберг - Женщина не моих снов

На ней был белый плащ, а голова была обмотана шёлковым шарфом. Но гостью я узнал сразу.

Лиза повернулась ко мне.

– Почему… почему ты тут? – спросил я. – Тут же холодно!

– Мне было душно. Я решила немного пройтись в саду.

– Пойдём внутрь. Ты замёрзнешь.

Оказавшись в доме, Лиза первым делом сняла шарф.

– Я немного постриглась, смотри, – сказала она и провела рукой по волосам. – Совсем чуть-чуть. Сейчас так модно, мне сказали. Тебе нравится?

Я смотрел на неё и чувствовал, что моё тело становится каким-то ватным и невесомым. В какой-то момент я подумал, что мне всё это снится – и мне захотелось себя ущипнуть, чтобы понять, что это сон. Или то, что это не сон, а реальность.

– Брийян! Ну что ты смотришь? Тебе нравится? Только не говори, что эта дура отрезала слишком много – я этого не переживу!

– Так ты… ты не уехала?

Она посмотрела на меня, после чего сняла плащ и повесила его на вешалку. Рядом с моим плащом.

– Нет. Я, между прочим, вообще никуда не улетала. Я была у подруги. В городе. Мы пили чай и читали друг другу стихи вслух. Мы тоже раньше так читали. Помнишь?

– Помню. Мы будем читать друг другу вслух. Стихи. И не только стихи. Всё, что ты захочешь. Будем читать сколько угодно. Хоть целую вечность. Хоть дольше. Только никуда не уходи. Не оставляй меня. Пожалуйста.

Если бы я мог говорить со скоростью света, то я всё равно никогда не сказал бы того, что мне хотелось сказать. Я просто обнял её и прижал к себе. И мне показалось, что в этом гораздо больше смысла, чем во всех существующих в мире словах.

– Я люблю тебя, – сказал я ей.

– Что?

– Она отрезала слишком много. Вообще, какого чёрта тебе пришло в голову стричься?

Ты могла бы их заплетать! Они что, тебе мешали?

– Так я и знала! Только ты услышал, что я постриглась – и сразу начинаешь критиковать… но я всё равно слышала.

Я легко отстранился и вгляделся в её лицо. И заметил, что в её глазах заблестели слёзы.

– Не надо плакать. Я хотел тебе многое сказать… только я сделаю это тогда, когда будет нужно.

Я разглядывал сигаретный дым, который поднимался вверх белёсыми струйками, и слушал немного беспокойное дыхание Лизы. Что сейчас происходит в её душе? Этого я не знал. Думаю, я не должен был этого знать.

– На улице дождь, – нарушила тишину она. – Это хорошо.

– Да. Сегодня было очень душно. Не люблю такую погоду.

Лиза повернулась ко мне.

– Ты помнишь, я обещала, малыш? Теперь всё хорошо.

– Да. Теперь я тебя никому не отдам. Наверное, таких, как ты, больше нет. Никто бы не простил мне всего, что я сделал.

– Мне не за что тебя прощать. Ты разве не знаешь? Ничего этого не было. Это был просто плохой сон. – Она положила ладонь мне на лоб. – Есть плохие сны, которые снятся двум людям одновременно. Так бывает.

– Такие длинные? – уточнил я.

– Они бывают разными. Короткими, длинными, очень длинными. А иногда они вообще длятся всю жизнь. Но нам с тобой повезло – и плохой сон закончился.

Мы лежали практически без движения, запутавшись во влажных простынях и прижавшись друг к другу. Совсем как люди, которых хотят разлучить. Я думал о том, что мог бы жить этой женщиной – и мне не надо было ни пищи, ни воды, ни воздуха.

Всё произошедшее действительно казалось сном. В этом сне остались и обиды, и невысказанные мысли. Остались навечно замурованными в чёрный камень прошлого.

– А почему ты не прогнала этот сон? – спросил я, вспомнив, как Лиза лечила меня от ночных кошмаров.

– Видишь ли, не все сны можно прогнать. Моя мать говорила, что иногда что-то свыше посылает нам сны, которые мы во что бы то ни стало должны увидеть.

– Испытания? – предположил я. – Пророчества?

– Нет. Эти сны в миллион раз важнее пророчеств.

Я разлил остатки коньяка, и пустая бутылка теперь серебрилась на полу в печальном свете луны, которая выглянула из-за туч.

– Завтра у меня выходной, – сказала Лиза. – Но я всё равно хочу поехать в город.

У меня есть дела.

– Ты начнёшь собирать вещи?

Она подняла брови.

– Вещи? Какие вещи?

– Ты ведь не собираешься оставаться в городе? Там ужасно.

Лиза вздохнула.

– Я бы с удовольствием переехала к тебе, малыш, но у меня там работа… как я буду добираться?

– На моей машине. Так же, как и завтра, впрочем.

– А когда будешь работать ты… -… то ты перестанешь работать, так как я не хочу, чтобы ты работала.

Лиза замолчала и бросила на меня обиженный взгляд.

– Но я не могу так, Брийян. Счета, косметика, обувь, одежда…

– Я дам тебе кредитную карточку. Да… какая кредитная карточка? Я вообще собираюсь учиться… в Израиле.

Обиженное выражение её лица снова сменилось удивлённым.

– Учиться? В Израиле?

– Да. Я встретил на пресс-конференции профессора одного из израильских университетов. И он сделал мне предложение, от которого я отказаться не смог.

Лиза повертела в руках пустую рюмку, после чего закурила.

– Значит, ты поедешь в Израиль. Без меня.

– Разумеется, с тобой. Только мне нужно твоё согласие.

– На то, чтобы учить иврит? – улыбнулась она.

– Да нет же, – раздражённо ответил я. – На то, чтобы выйти за меня замуж.

– Замуж?! Господи, Брийян, ты что, серьёзно? Но я старше тебя на десять лет… и мне скоро сорок!

– Наверное, эти факты должны вызывать у меня опасение?

Она опять вздохнула. Но на этот раз облегчённо.

– Я хочу задать тебе встречный вопрос, – продолжил я. – Нужен ли тебе муж-трудоголик, который не спит по ночам и постоянно ездит в командировки? Кроме того, хочу тебе сообщить, что самая терпеливая женщина терпела меня только лишь год. Такие перспективы тебя не пугают?

Лиза провела ладонью по волосам.

– Только ты можешь предложить руку и сердце вот так, – сказала мне она. – Ты неподражаем.

– Просто… я хотел тебя предостеречь с самого начала. Чтобы ты знала, с кем связываешься.

– О, малыш, не волнуйся. Мы с тобой друг друга стоим.

И я снова обнимал её, шептал ей на ухо те пошлости, которые даже мы с ней стеснялись говорить вслух. Я прекрасно осознавал, что больше не отпущу её, и никто у меня её не отнимет – но стоило только положить голову на подушку, как страсть разгоралась с новой силой. Та самая, нисколько не изменившаяся за эти годы, противоречащая всем законам природы и здравого смысла. И делающая то, что никому не дано понять.

Мы задремали только к утру, когда небо уже начало светлеть, а с улицы потянуло предрассветной свежестью.

– Я хочу тебе кое-что сказать, – шепнула Лиза.

– Нет, я ни за что не встану рано, – ответил я, не открывая глаз.

– О, но это совсем не то. – Она наклонилась к моему уху и повторила слова, которые навечно останутся прекрасной загадкой для всех смертных: – Я люблю тебя.

Я люблю тебя, малыш.