Стефани Блэйк - Огненные цветы

Первые же недели подтвердили это предчувствие. Начать с того, что Левиц встретил его как давно исчезнувшего и наконец объявившегося родственника.

– Добро пожаловать в дом храбрых и страну свободных, – приветствовал он Брайена, заключая его в объятия.

Затем он обнял Кейси.

– Друг Ларри – друг Сола Левица. Не так ли, Бекки? – обратился он за подтверждением к дочери.

– Так, папа, – тихо ответила она.

Едва увидев ее, скромно стоявшую поодаль, скрестив на груди руки и потупив глаза, словно она не отваживалась посмотреть на него, Брайен поразился какой-то необычной красоте девушки.

Огромные светящиеся глаза. Дублин. Черное озеро тайны. Кожа белая, покрытая нежным пушком, как налившийся персик. На его вкус – слишком худая, грудь маленькая, ягодицы еще детские. Волосы – до пояса и черные, как грива его жеребца.

– Да, сэр, этот ирландский гой мне ближе родного сына Мойше, который убежал с одной певичкой в Сент-Луис сразу после смерти моей дорогой Сары. – Соломон по-особому воздел руки и пробормотал какие-то слова на непонятном языке – как впоследствии объяснил Кейси, на идиш.

– Да не стоит горевать, Соломон, – заметил он. – Моя сестрица Керри тоже оставила меня. Представляешь, – повернулся он к Брайену, – ушла с гробовщиком, ни больше ни меньше.

– А что, надежная профессия, – заметил Брайен.

– Да я бы лучше с голоду помер. – Кейси подошел к Ребекке и целомудренно поцеловал ее в лоб. – Слава Богу, теперь у меня взамен появился этот ангел.

Они о чем-то заговорили, да так тихо, что Левиц с Брайеном ни слова не могли расслышать.

Торговец какое-то время молча смотрел на парочку, давая Брайену возможность оценить себя.

Добрый и щедрый человек, он ему сразу понравился. Положим, у него необычная внешность, ну и что из этого? Длинная седая борода, забавная ермолка. Просто Брайену не приходилось прежде видеть правоверного еврея.

Соломон Левиц и его дочь ни в малейшей степени не были похожи на то карикатурное изображение евреев, что было знакомо ему по литературе, газетам и рассказам богатых друзей отца из Дублина и Ольстера.

Шейлоки. [6]Шантажисты. Хитроумные обманщики. Ростовщики. Подлецы. Христопродавцы.

– Наш Ларри, – говорил меж тем Соломон, – хотел бы я иметь такого сына. Хотел бы я… – Он отвел взгляд от Ларри и Ребекки и задумчиво покачал головой. – Нельзя желать слишком многого. Вспомнить хотя бы, что произошло с бедным Иовом. Ну да ладно, хватит болтать. Пора бы поесть да выпить чего-нибудь. Сегодня мы празднуем благополучное возвращение Ларри из Бостона и возносим хвалу Господу за то, что он одарил нас новым другом. А твои кумушки, Бекки, подождут, посплетничать всегда успеешь, давай-ка сначала чрево ублажим. Знаешь, сынок, дочка моя становится настоящей йентой.

Йентой? Это еще что такое? Но Брайен был слишком хорошо воспитан, чтобы просить объяснений.

В ближайшие шесть лет, что он прожил и проработал в доме Соломона Левица и его дочери Ребекки, Брайен О’Нил узнал смысл многих других слов на идиш, обогативших язык этого плавильного тигля наций, вместе со словами на гэльском, французском, итальянском, немецком и языках иных народов, из чего в совокупности и образовалось англо-американское наречие.

Ему предстояло поститься с Левицами на Йом-Киппур и надевать ермолку. Отмечать многочисленные еврейские праздники. Пить сладкое церковное вино. В последний год перед смертью Соломон сильно ослабел, даже читать не мог самостоятельно; особенно он любил длинную историю исхода народа Израиля из Египта, и Брайен читал ему ее вслух.

Как-то, дослушав до конца, старик тяжело кивнул головой. Он благодарно улыбнулся Брайену и сказал:

– Красиво читаешь, сынок, никто так не умеет.

Брайен шутливо сжал ему плечо.

– Да брось, Соломон, ты ведь ни слова не слышал. Так что не морочь мне голову, папаша. Ты же все время спал.

Соломон медленно отставил стакан с вином.

– Ничего я не спал. Просто дремал. И видел ангела Элохима. [7]Это носитель добрых вестей.

– И что же за добрую весть принес он тебе, папа? – спросила Ребекка.

– Сказал, что возьмет меня с собой в страну обетованную.

Она погладила его по руке и повернулась к Брайену и Ларри:

– Наверное, лучше отвести папу в постель. Он слишком много выпил.

На следующее утро они нашли Соломона Левица мертвым в своей постели. На лице его застыла умиротворенная улыбка.

– Шалом, – тихо сказал Брайен и закрыл старику глаза.

В те годы, что Брайен жил в доме Левицев, он вовсе не пытался вытеснить из сердца старика Соломона и его дочери Ларри Кейси. Это произошло само собой. Однажды – примерно через год после того, как Брайен осел в Нью-Йорке, – все вышло наружу. После ужина Соломон с Бекки ушли в гости к соседям. Брайен и Ларри сели играть в карты в своей трехкомнатной квартире, что располагалась прямо над магазином. Дела у Левицев в последнее время шли хорошо, они купили весь дом и сами жили в четырехкомнатных апартаментах этажом выше.

– Тьфу! – Ларри швырнул карты на стол. – Опять ты выиграл. – Он язвительно улыбнулся. – Впрочем, это не новость.

– Как, ведь вчера выиграл ты, – удивился Брайен.

– Ну и что? Я не о вчерашнем дне говорю, а вообще. С того самого момента, как ты здесь появился, мне вроде уж и места не осталось. – Ларри подошел к буфету, взял бутылку ирландского виски и отхлебнул прямо из горлышка.

– Эй, что это с тобой сегодня? – Брайен собрал карты и уложил их в коробку. – Да и вообще в последнее время ты как-то странно себя ведешь. Что-нибудь не так, Ларри?

Кейси со стуком поставил бутылку на стол и оттянул подтяжки большими пальцами рук.

– Что не так? Я скажу тебе, что не так! Это ты сам! – Ларри уперся ладонями в стол и пристально посмотрел на Брайена.

Тот спокойно встретил его взгляд, откинулся на спинку стула и задумчиво покачал головой:

– Ну-ка, приятель, выкладывай, что там у тебя на уме. Хватит говорить загадками. Что за дурацкая ирландская манера ходить вокруг да около?

– Ах ты, сукин сын несчастный! Шутки со мной вздумал шутить? Знаешь, О’Нил, что мне иногда приходит в голову? Имя у тебя, может, и ирландское, но иногда ты вроде как забываешься и тогда говоришь как настоящий англичашка. Это уж точно.

– А разве не ты мне советовал научиться говорить как следует? Избавиться от акцента? – хладнокровно парировал Брайен.

– Положим, что и так, – побагровел Ларри. – И все равно…

– Ну, выкладывай, – резко бросил Брайен.

– Ну что ж, раз уж на то пошло… – Ларри еще раз приложился к бутылке, повернул стул спинкой к столу и воинственно уставился на Брайена. – Я это с первого же дня заметил – как ты смотришь на Бекки.

– А что это, преступление – смотреть на красивую девушку? Какой же тогда из меня ирландец?