Стефани Лоуренс - Единственная

Ресторм ел-Эбби Лостушпел, Корнуолл

Апрель 1816 года

Крррак!

В камине треснуло прогоревшее бревно. Искры, зашипев, полетели во все стороны. Взметнулось пламя, посылая языки света, игравшие на кожаных переплетах, выстроившихся по стенам библиотеки.

Чарлз Сент-Остелл, граф Лостуител, выпрямился в мягких глубинах кресла и проверил, не попали ли искры на мохнатые шкуры волкодавов, Кассия и Брута. Улегшись волосатыми холмиками у его обутых в сапоги ног, псы даже не шевельнулись. Запаха паленой шерсти тоже не чувствовалось. Чарлз, облегченно вздохнув, снова откинулся на вытертую кожу, поднес к губам бокал, пригубил янтарную жидкость и погрузился в размышления.

О жизни, ее превратностях и подчас неожиданных поворотах.

За окном выл ветер, с пронзительным свистом ударяя в каменные стены. Сегодняшняя ночь была относительно спокойна, погода разгулялась, но до урагана, часто посещавшего южное побережье Корнуолла, дело пока не дошло. Однако в Эбби все дремало: была уже середина ночи, и, если не считать графа, остальные обитатели крепко спали.

Самое время подводить итоги.

Да, его послали сюда с миссией, но все вышло почти случайно. Попросили узнать, есть ли какая-то доля правды в историях о секретах министерства иностранных дел, передаваемых врагу через местных контрабандистов. Конечно, лично его подобные истории не касались. Он просто воспользовался предлогом, любезно предоставленным бывшим командиром Далзилом, чтобы вернуться в дом предков и там на свободе постараться верно оценить свои перспективы, а заодно как-то примирить сильное желание обрести жену и наследников и все возрастающее неверие в то, что когда-нибудь найдется леди, достойная занять пустующее место графини Лостуител.

Недостатка в кандидатках не было: девицы из лондонского общества и их маменьки наперебой осаждали выгодного жениха, но сам он так и не выбрал невесту. Молодые дамы, у которых ум был явно короче волос, видели в нем только красивого и богатого дворянина, окутанного романтической дымкой побывавшего на войне героя, но сам Чарлз не испытывал к ним ничего, кроме снисходительного пренебрежения. И поэтому твердо решил не возвращаться в общество, пока не определит для себя, какую именно женщину он хотел бы видеть своей женой.

По правде говоря, эта отчаянная потребность в жене – той, единственной, что предназначена только для него, – сильно нервировала графа. Вернувшись в Лондон после сражения при Ватерлоо, он сумел убедить себя, что эта нужда вполне естественна: шестеро его друзей, как и он сам, точно так же искали жен. Именно эта дружба привела к образованию клуба «Бастион», их последнего бастиона против алчных мамаш лондонского общества. Поэтому нетерпение Чарлза немного притупилось, что позволило выждать еще несколько месяцев.

Но теперь, когда Тристан Уэмис и Тони Блейк нашли невест и женились, он, раздраженными растерянный, терзался желанием последовать их примеру и бесплодно ожидал появления своей леди.

Последние несколько недель в Лондоне ему, затянутому в водоворот подготовки к следующему сезону, удалось наконец понять, что именно питает это неутолимое желание. Целых тринадцать лет он был оторван от общества, в котором родился и куда теперь вернулся. Тринадцать лет провел он на вражеской территории, ни на секунду не расслабляясь, всегда держась начеку. И даже теперь, зная, что вернулся домой и война закончена, Чарлз никак не мог полностью погрузиться в беззаботное веселье балов, раутов и званых ужинов. По-прежнему оставался маскирующимся под своего чужаком: наблюдал, следил, приглядывался, прислушивался, не в силах отрешиться от привычки повсюду видеть врагов. Он даже не пытался стать своим в лондонском свете, и именно поэтому нуждался в жене, которой предстояло играть роль связующего звена между ним и обществом. В конце концов, он граф, имеющий многочисленных сестер, кузин и кузенов, родственников, не говоря уже о вполне понятных обязательствах. Какой из него отшельник! Да Чарлз и не желал этого: он просто не годился для подобной роли! Хотя бы потому, что любил вечеринки, балы, танцы, любил людей, шутки, веселье… и все же, даже стоя в бальной комнате, окруженный смеющейся толпой, по-прежнему чувствовал себя незваным гостем, взиравшим на все со стороны. Совсем не частью общества, членом которого был по праву рождения.

Связи. Вот одно жизненно необходимое качество, которое он искал в жене. Ей придется снова вернуть ему прежнюю жизнь. Но для этого она прежде всего должна установить духовную связь с ним, и именно тут все смазливые молодые особы терпели неудачу.

Они даже не пытались рассмотреть его как следует, не говоря уже о взаимном понимании. И он вовсе не был уверен, что после свадьбы они захотят его понять. Их представление о браке, об отношениях, сопутствующих этому состоянию, похоже, ограничивалось самыми поверхностными идеями. А это, по мнению графа, находилось в опасной близости к обману и притворству. После тринадцати лет существования во лжи и постоянных измышлениях Чарлз не позволит фальши проникнуть в его жизнь – реальную жизнь, ту, которую он отныне намерен вести. Любой элемент хитрости, коварства и уловки для него недопустим.

Пристально глядя на пляшущее в камине пламя, он старался сосредоточиться на цели. Главное – найти настоящую женщину. Пока что он без труда сумел отвергнуть всех претенденток, тем более что давно привык разбираться в людях и на это обычно уходило не больше минуты. И все же оказался бессилен определить, какими качествами должна обладать настоящая леди, не говоря уже о ее местонахождении. Если в Лондоне ее нет, где же теперь искать?

До него донесся слабый, но отчетливый звук шагов.

Чарлз моргнул, прислушиваясь. Он отпустил слуг на ночь: они уже давно в постелях.

Сапоги, не туфли.

Шаги приближались, становились все громче, доносясь откуда-то из глубины дома. И к тому времени как достигли вестибюля, находившегося неподалеку от библиотеки, он уже точно знал, что это не слуга. Ни у одного слуги нет такой уверенной, спокойной походки.

Он глянул на собак. Они тоже насторожились, навострили уши, хотя с места так и не поднялись. Он знал эту манеру: если неизвестный войдет, они встанут и поприветствуют его, в противном же случае готовы дать пройти.

Из этого следовало одно: Кассию и Бруту известно больше, чем ему. Они точно знают, кто бродит ночами по его дому.

Чарлз насторожился, отставил бокал, и не веря ушам, стал прислушиваться, как незваный гость, очевидно, добравшийся до лестницы, как ни в чем не бывало поднимается наверх.

– Какого черта?! – прошептал он, хмурясь, и уставился на волкодавов, по-прежнему не реагировавших на вторжение.