Домна Токмина - Сны сбываются по пятницам

Если бы подчиненные не знали, какими приходят с совещания заведующие других отделов, они бы решили, что совещания напоминают чаепития у директора и, кроме приятных новостей там ничего не озвучивается.

Однако, по коридору поволокло запахом валерьянки, за тонкими стенками других отделов доносились всхлипывания, угрозы, наконец-то, уволиться, сочувствующие реплики коллег.

В их отделе на посторонние темы беседовали только в отсутствие строгой начальницы. Многим, кто её не знал близко, она казалась сухой и бесчувственной, но её подчиненные знали, что это всего лишь маска. На самом деле это была чуткая и тактичная женщина. У неё была единственная слабость – боязнь остаться без любимой работы, которая составляет смысл её жизни.

Именины проходили традиционно: начальница угощала тортом, коллектив поздравлял. Но все это торжество было намечено в обеденный перерыв.

– Дорогая Александра Петровна, – произнесла Елена Ивановна, – поздравляем с днем рождения. Желаем здоровья, творческих побед на рабочем фронте. И дарим от коллектива подарок и цветы.

Именинница, расчувствовавшаяся, промокнула уголком платка слезу, торжественно налила в новую чашку чай и попросила:

– Принесите, пожалуйста, вазу с водой под цветы.

Но оказалось, этим цветам ваза не требовалась: хоть они и смахивали очень сильно на живые, на деле оказались искусственными.

– Что это? – опешила именинница, распаковав букет.

Мертвой красотой на нее смотрели восемь белых хризантем.

– Смерти моей ждете? Кресло мое занять? Хоть сейчас! – Александра Петровна гордо покинула торжественный банкет.

– Нет, это уж слишком, – поддержала именинницу Вера Семеновна и побежала следом за Александрой Петровной:

– Александра Петровна, никто на ваше место не покушается, – в кабинете слышались всхлипы именинницы.

В этом Вера Семеновна была права. Разница в зарплате составляла три копейки, а ответственность огромная. И ночевать в библиотеке, как это делала начальница, нет уж, увольте, таких патриотов в этом отделе нет.

– Ты что не знала, что они искусственные? – удивилась Елена Ивановна.

– Я их даже не разворачивала. Хотела где-нибудь выкинуть по дороге, но забыла, – расстроилась Валентина.

– Понятно. Интересный у тебя, однако, ухажер, – усмехнулась Галина Федоровна, наливая себе чай. Никакая неприятность не могла испортить ей аппетит.

– И вы туда же! Сейчас Леша приедет, а тетка ему гадости наговорит, как объяснить – даже не знаю, – расстроилась Валентина.

– Если бы живые цветы, тогда понятно, а что этот выпад означает, ума не приложу. Может быть, сама Горыновна и провоцирует на скандал с мужем, она же тебя всю жизнь ненавидела, – предположила Елена Ивановна.

– Вряд ли. Она слишком прямолинейна, на такие интриги у нее ума не хватит, – Валентина не согласилась с ней.

На пороге показалась все такая же спокойная, как будто ничего не произошло, Александра Петровна:

– Валентина Васильевна, зайдите ко мне, – произнесла она начальствующим тоном, выработанным долгими годами власти.

– Ну все, похоже, уволят, – других соображений, почему удостоилась тет-а-тет, у Вали не было.

– Валентина Васильевна, это ведь Ваш букет? – поинтересовалась начальница.

– Да, – вздохнула Валентина и приготовилась к худшей развязке. Преподнеси ей кто-нибудь от чистого сердца такой букетик, тоже бы оскорбилась. Хотя о чём это она? Ведь ей же преподнесли, правда, не на торжество.

– Я Вас, наверное, чем-то обидела? Я знаю, бываю иногда жестка с подчиненными. Простите, если что не так, – Александра Петровна вдруг произнесла неожиданную фразу.

– Что Вы, Александра Петровна, это просто недоразумение! Этот букет висел на моей двери, я его не рассматривала, хотела по дороге выбросить, а тут именины, меня попросили Вам подарить. Я не знала, что букет искусственный. Муж в отъезде, а кто-то букеты дарит. Соседка обвиняет, что любовник, не знаю, что думать. Зачем любовнику дарить мертвые цветы? Хотя я не думала, что они искусственные, ведь все подумали, что живые, такие красивые, хотели Вас порадовать, извините, мы не хотели Вас обидеть.

– Действительно, странно, может быть в полицию обратиться? – оживилась заведующая отделом, убедившись, что никто не покушается на ее кресло.

– А что это даст? Ну, дарит и дарит, что тут такого, не ограбил, не убил, – сказала Валентина.

Неожиданно из-за кустов с лаем выскочило чудовище-плод любви бульдога и болонки. Монстр надрывался от лая, норовя оторвать кусок конечности не так посмотревшей на него женщины.

– Жуля, ко мне! – кричала владелица этого чудовища. – Она, вообще-то, спокойная, но иногда бывает, что ни с того, ни с сего набрасывается. Говорят, это из-за генетического сбоя. Нельзя скрещивать собак разных пород, потому что щенки становятся очень агрессивными и неуправляемыми.

– И еще страшными, – вертелось в голове у Валентины, но вслух она ничего не сказала, чтобы не обидеть хозяйку собаки.

– Из-за Жули у меня много развелось врагов, всех она раздражает, каждый норовит обидеть собачку. То она пугает их своим поведением, то громко лает, но самое смешное из всех этих претензий, оказывается, моя Жулечка отвратительно выглядит. Вы себе можете представить: моя красавица, видите ли, – урод, – жаловалась соседке проживающая в соседнем подъезде Вероника Анатольевна.

То, что было на уме у собеседницы, пенсионерке было неведомо, но она была убеждена, что только у мерзких людей такая милая собачка может вызвать отвращение, а Валентина, по её внутреннему убеждению, к ним не относилась.

Валя сделала слабую попытку проститься со словоохотливой женщиной, но та, соскучившись по общению, остановила её, желая поделиться распиравшими её новостями.

– Как, по-Вашему, я хорошо выгляжу? – поинтересовалась она с некоторым вызовом, демонстрируя экстравагантную шляпку с набором десерта на голове: гроздь винограда, горсть клубнички, дольки апельсинов. Такое надеть на себя могла позволить не каждая молодая женщина, рискуя быть посмешищем, но пенсионерке эта шляпа очень шла.

– Замечательно, очень молодо, – искренне ответила Валентина. И это было правдой, потому что шестидесятилетняя женщина выглядела на пятнадцать лет моложе своего возраста.

– И заметьте, Валентина, волосы я не подкрашиваю, даже в парикмахерской удивляются, что у меня нет ни единой сединки.

Старушкой её назвать не повернулся бы язык ни у кого.

– Мне бы так выглядеть в её годы, если доживу, конечно, – позавидовала девушка.

И, словно прочитав мысли собеседницы, соседка стала объяснять, что нужно делать, чтобы так сохраниться:

– Конечно, главную роль играет генетика, у меня в роду доживали до ста лет, выглядели при этом не старше шестидесяти. Никаких подтяжек и импортных кремов. Один дедовский способ: взять сырое полотенце и бить себя по лицу, такой хороший массаж! А потом уже умыться настоем трав, для каждой кожи существует свой рецепт.