Дина Джеймс - Сцены любви

Он перепрыгнул через распростертое тело, но потом остановился. Коридор был полон дыма. Мимо с криками бежали люди. Из открытых дверей комнат вырывался огонь.

Де ла Барка спрятал пистолет и поспешил прочь. Пусть она сгорит.

На улице он смешался с толпой. К тому времени, как огонь достиг второго этажа, он уже вскочил в наемный экипаж.

«Гордость Наррагансетта» плавно скользила по спокойным водам Мексиканского залива. Паруса трепетали; солнце ярко сияло, и морской бриз приносил живительную прохладу.

Шрив с влажным компрессом на голове стонал и метался в душной каюте. Миранда заботливо ухаживала за ним и постоянно меняла компрессы. Вдруг он застонал громче, потом его забила крупная дрожь. У него застучали зубы. Внезапно он обхватил себя руками, словно пытаясь согреться.

Миранда бросилась к двери каюты.

– Сходите за доктором Клинтоном, – попросила она проходившего мимо матроса.

Матрос сначала уставился на ее неподобающую одежду, потом пожал плечами и пошел прочь.

Миранда смущенно плотнее запахнулась в батистовый пеньюар и скрылась в каюте, где у нее не было причины беспокоиться о своем внешнем виде. Шрив пытался подняться и во весь голос выкрикивал указания воображаемой труппе актеров.

Забыв про все на свете, она бросилась к нему и уложила его назад на койку. Каким-то непостижимым образом он узнал ее, и его руки сомкнулись на ее талии.

– Любимая. – Он пытался подняться и поцеловать ее. – Милая, милая Миранда.

– Шрив! Отпусти меня! Ты же болен.

– Поцелуй... поцелуй меня. Так холодно. Согрей меня.

– Шрив. – Она начала вырываться. – Прекрати. Ты же...

Он потянул ее за юбку, подняв ее выше талии. Его рука легла на ее обнажившиеся ягодицы.

В этот момент открылась дверь. Строгий голос спросил:

– Вы посылали за мной?

Миранда попыталась высвободиться из рук Шрива, в ужасе увидев доктора Клинтона, стоявшего на пороге со своим неизменным чемоданчиком.

– Помогите мне. Он бредит.

– Человек делает в бреду то, что он привык делать, находясь в здравом уме, – заметил он, демонстративно устремив взгляд в потолок каюты. Он покачался на каблуках. – Может быть, мне зайти в более подходящее время?

– Нет! – Глубоко возмущенная и смущенная одновременно она начала энергично вырываться. Но Шрив был гораздо сильнее ее и к тому же привык добиваться своего. Через несколько минут напряженной борьбы ей все же удалось вырваться, но, не удержавшись на ногах, она оказалась на полу и осталась лежать в сбившейся в кучу одежде. Она взглянула на врача.

Этот чопорный джентльмен, презрительно скривив губы, бросил на нее неодобрительный взгляд, потом вновь уставился в потолок. Миранда взглянула на себя и застонала. Задранный подол ее кружевного пеньюара оголил ее колени и бедра.

Она быстро вскочила на ноги и попыталась привести в порядок свою одежду. К несчастью, дело кончилось тем, что пеньюар распахнулся так, что врач мог увидеть ложбинку между ее грудями.

Лицо доктора стало багровым. Он повернулся к двери.

– Доктор. – Миранда поспешно схватила его за локоть. – Он по-настоящему болен. У него озноб, он бредит. Он пытался встать с постели. А я... я старалась лишь уложить его назад в постель.

Доктор Клинтон высоко задрал подбородок, приняв неприступный вид.

– Я не хочу иметь дело с вашими греховными отношениями.

Она отдернула руку.

– Ради Бога, человек болен, и я ухаживаю за ним. Дайте ему лекарство; вашу проповедь прочтете после.

Он многозначительно фыркнул.

– Вероятно, это вам не повредило бы. Она подбоченилась.

– Так вы поможете ему?

Доктор насупился, будто раздумывая.

– Я помогу ему. Похоже, ему необходима доза хинина.

– У меня есть это лекарство.

Он скривился, будто его самого заставили принять это горькое лекарство. Он сердито посмотрел на нее.

– Если у вас есть лекарство, то зачем вы посылали за мной? Чтобы я стал свидетелем вашего позора?

Миранда хотела бы броситься на него и бить его кулаками, пинать ногами, чтобы сбить с него эту спесь. Но вместо этого она сделала глубокий вдох.

– Если вы, доктор, покажете, какое количество лекарства необходимо давать, я буду вам очень признательна.

В зловещей тишине он проверил пульс больного, и сунул ему в рот термометр. Взглянув на Шрива, он бросил на Миранду такой взгляд, словно эта она была виновата в его высокой температуре. Он потрогал опухоль на голове у Шрива, потом заглянул под веко. На этот раз его лицо стало строгим. Он уже выглядел обеспокоенным, а не сердитым. Затем он заглянул под другое веко.

– Серьезное дело, – пробормотал он. – Очень серьезное. Зрачки сильно расширены.

Наконец он достал небольшой стаканчик и вылил в него лекарство. Показав Миранде метку на стакане, он поднес стакан к губам Шрива.

Миранда ждала, что мужчина, которого она хорошо знала и любила, выплюнет хинин прямо в лицо склонившегося над ним врача, но ничего подобного не случилось. Шрив проглотил горькое лекарство почти не морщась. Его голова безвольно скатилась на бок, когда врач осторожно положил ее назад на подушку.

Спрятав все в свой чемоданчик, доктор Клинтон повернулся. Его холодные глаза отметили ее растрепанные волосы, тонкий прозрачный пеньюар, который не скрывал, что под ним на ней была лишь рубашка и панталоны. Он откашлялся.

– А теперь я советую вам, мадам, воспользоваться прерогативой капитана.

– Прерогативой капитана?

– Он может оформить ваш брак, мадам. И сделать из вас порядочную женщину. – Он направился к двери. – Советую вам серьезно об этом подумать.

Миранда долго смотрела на неподвижную фигуру на постели. Она отказывала себе в счастье выйти за него замуж, потому что над ней все еще висела угроза быть арестованной. Она знала, что в Новом Орлеане Шрив не попросил ее выйти за него замуж, потому что боялся остаться слепым. Но сейчас...

Что, если он окончательно ослеп? Что, если он обречен прожить до конца своих дней во мраке? И все из-за нее?

Он нуждается в ней именно сейчас, а не когда все проблемы будут решены. Они могут остаться в Англии. Она будет выступать на сцене и заботиться о нем. Он будет ее мужем, и она сможет защитить его. Она станет его глазами, его руками, его рабой, чтобы всей своей жизнью возместить ему те страдания, которые она ему причинила. Но в душе Миранда знала, что проживи она и три человеческих жизни, этого все равно будет недостаточно.

Она так же знала, что он никогда не женится на ней, пока к нему не вернется зрение. Он наотрез отказался бы – если бы был в сознании. Поэтому сейчас ей предоставлялась прекрасная возможность.

Шрив застонал и заворочался. Одна его рука свесилась с постели. Миранда опустилась на пол и прижалась щекой к этой руке, потом поцеловала руку и посмотрела ему в лицо.