Николь Джордан - Воин

Все молчали. Ариана могла думать только о том, что у ее отца есть надежда, и не в силах была поддерживать праздную беседу, а Ранульф размышлял о том, что может произойти.

Он пообещал помочь ее отцу, но вероятность того, что у него ничего не получится, была очень велика. Уолтера могли не оправдать, на что так отчаянно надеялась Ариана, и тогда ее судьба решится вместе с приговором отцу. Как дочери осужденного изменника, Ариане придется вынести не поддающееся описанию унижение, она потеряет все права на землю и имущество и не сможет просить короля о милосердии. Она останется беспомощной и одинокой, без приданого, которое требует даже самый нищий монастырь.

Если только он сам не вмещается. Есть способ ее защитить.

Завтра утром он уедет, оставив ее одну на несколько недель, а то и больше. Если что-то делать, то прямо сейчас, сегодня вечером.

Ранульф принял решение, и сердце его сильно заколотилось. Он возьмет Ариану в жены. Сейчас, сегодня вечером, пока не передумал. Его поступок безвозвратно привяжет к нему Ариану, но об этом он пока думать не хотел.

Когда они вошли в зал, где ужинали обитатели замка, сердце его по-прежнему отчаянно колотилось. Ариана направилась к лестнице, сказав, что оставит Ранульфа для разговора с его людьми, но он взял ее за руку и остановил.

– Останься, леди.

Повернулся к слуге и велел ему позвать священника.

Ариана недоуменно посмотрел на Ранульфа:

– Что-то случилось, милорд?

– Нет. – И тоже взглянул на нее. – Наконец-то твое желание исполнится, – загадочно добавил он.

Замешательство Арианы усилилось.

– Мое желание?

– Ты хотела стать моей женой. Прежде чем я уеду, я собираюсь с тобой обвенчаться.

Приоткрыв рот, Ариана потрясение, недоверчиво уставилась на Ранульфа.

– Почему? – спросила она, наконец, хрипловато.

– Почему?

– Да. Почему ты согласился на законный союз сейчас, когда прошло столько времени? После того как ты так долго был решительно против него и против меня?

Ранульф отвернулся, не желая смотреть ей в глаза.

– Потому что этого хочет король Генрих. Когда я видел его в последний раз, он настаивал на этом браке. Если я надеюсь на его благосклонность, то не хочу разговаривать с ним с позиции слабого.

– И все? – спокойно спросила Ариана. – Это единственная причина?

Это была не единственная причина. Но Ранульф не собирался рассказывать Ариане о своем чувстве вины перед ней или о том, что хочет ее защитить, или признаваться ей в своих слабостях, в желании, превратившемся в одержимость.

– Вполне достаточная причина, – грубовато ответил он.

– Нет, милорд, – сказала Ариана, покачав головой. – Этого недостаточно. Для меня. – Она сделала глубокий вдох. – Ты можешь венчаться ради политических выгод, Ранульф, но я не могу. Я не буду приносить обеты только ради того, чтобы стать твоей женой. Я не выйду за тебя замуж.

Настала очередь Ранульфа смотреть на нее во все глаза. Он что, ослышался?

– Ты сказала, что отказываешься?

– Да, милорд, – спокойно ответила Ариана. – Я не выйду за тебя замуж. – Она безрадостно посмотрела на него с невыразимо печальным выражением на лице.

– Когда-то ты считала, что политическая выгода – вполне пригодная причина для брака, – заметил Ранульф, как ему показалось, очень разумно.

– Это… было до того, как я узнала тебя.

Сердитый взгляд сменился недоуменным.

– Что ты имеешь в виду: до того, как узнала меня?

– Теперь я понимаю тебя гораздо лучше, Ранульф. И это значит для меня гораздо больше, чем любые политические причины. – Ариана отвернулась, не в силах больше выносить его взгляд, и стиснула руки, чтобы они перестали дрожать. – Прежних оснований для нашего союза больше не существует. Я согласилась на брак по договору, чтобы порадовать отца и обеспечить Кларедону сильного лорда после того, как отец уйдет из жизни. Но, как ты мне часто напоминаешь, Кларедон и так принадлежит тебе. А моему отцу, который подвергается сейчас смертельной опасности, не до мыслей о подходящем муже для меня.

– Я сделаю условия контракта более щедрыми, если тебя волнует именно это, – произнес он, наконец.

– Меня волнует совсем не это. – Ариана сделала глубокий вдох, собирая всю свою отвагу, – она понимала, что рискует, как никогда в жизни. – Благодарю, милорд, но я вынуждена отклонить твое предложение.

Глупо, но, услышав этот неожиданный и непостижимый отказ, Ранульф почувствовал, что его предали. Но он не мог и не хотел понять, что ему больно, и поэтому решил спрятаться за гневом.

– Поговорим наедине, – пробормотал он так, что его услышала только Ариана.

– Тут не о чем больше разговаривать, милорд.

Он взорвался. Схватив ее за руку, Ранульф потащил ее к лестнице.

– В покои – сейчас же!

Они молча поднялись по лестнице. Тишину нарушали только их шаги и позвякивание шпор.

– Ну и что значит вся эта чушь? – раздраженно воскликнул он, закрыв за собой дверь. – Ты столько времени зудела мне про то, что я должен сделать тебя своей леди!

– Я не зудела, – спокойно ответила Ариана. – И в моих словах нет никакой чуши. Я больше не рвусь за тебя замуж.

– Да почему нет?! – закричал Ранульф. Его разрывали непонимание и разочарование, боль и гнев.

Во взгляде Арианы появилась тоска.

– Потому что ты считаешь, что я обманывала тебя, чтобы спасти свою шкуру и наследство. Что я заставляла тебя заключить союз, который тебе отвратителен. Я не хочу принуждать тебя к браку, который тебе так противен, милорд.

Он уставился на Ариану долгим взглядом.

– Он мне не противен, – неохотно проворчал наконец Ранульф.

– Я не хочу принуждать тебя жениться против твоего желания.

Ранульф резко помотал головой:

– Даже если бы ты применила силу, никакие силы не заставили бы меня на тебе жениться, но это не тот случай. Я решил освятить наш брак. Я действую по приказу моего короля…

– Желание короля Генриха – недостаточная причина для меня, – упрямо повторила Ариана.

Выругавшись себе под нос, Ранульф опять недоверчиво покачал головой:

– Я согласился оказать тебе честь и сделать тебя своей женой-леди, а ты отказываешься? Нет, женщина, меня это не устраивает. Ты обвенчаешься со мной сегодня вечером, как я решил, чтобы завтра я смог уехать отсюда с чистой совестью.

Она вздернула подбородок:

– Вот, пожалуйста! Ты видишь, Ранульф? Ты называешь меня «женщина» таким презрительным тоном, словно я – грязь под твоими ногами!

Ранульф растерялся:

– Я не имел в виду ничего плохого. Я всех вас называю «женщина».

– Я знаю. – Горло перехватило, и Ариана продолжила дрожащим голосом: – Но я хочу значить для тебя больше, чем другие женщины. Я хочу большего, гораздо большего, милорд. Я хочу быть для тебя другом, матерью твоих детей, твоей настоящей любовью, а не твоей собственностью, наложницей или рабыней.