Анна Грант - Огонь желания

Каролине сделалось зябко, и в глазах ее померк свет, будто в комнате вдруг стало недоставать тепла и солнца. Она, пройдя к окну, опустилась в кресло, которое было расположено таким образом, что можно было видеть и сад, раскинувшийся за окном, и то, что творилось в гостиной.

Наступила тягостная пауза. Потом Эдвард, смущенно кашлянув, сказал:

– Долли просила передать тебе привет. Она сказала, что скоро сама заедет к тебе. В последнее время на нее свалилось столько забот…

– Да, для всех эти дни были тяжелыми. Я еще не пришла в себя после того ужаса, – сказала Каролина.

Эдвард попробовал улыбнуться, но у него это плохо получилось.

– Сказать по правде, Долли оказалась сильнее всех нас. Если бы не она, то все в нашем доме пошло кувырком. – Судорожным движением руки он ослабил галстук, туго сдавливавший шею, словно говорившему не хватало воздуха. – Как чувствует себя твоя дочь? Она в порядке? Миссис Уэлстон уже сказала нам, но я хотел бы знать…

– Эмили чувствует себя хорошо, – поспешила заверить его Каролина и принялась снимать перчатки, чтобы хоть чем-то занять руки.

– Я очень рад. Мы так беспокоились за нее.

Когда я думаю о своих детях… – Эдвард замолчал, и лицо его, перекосившись в страдальческой гримасе, покрылось красными пятнами.

Каролина отвела от него взгляд и посмотрела за окно. Там в саду, в листве деревьев, залитой солнечным светом, весело пели птицы.

– Я разговаривал с лордом Кастлери, а также с одним сотрудником министерства внутренних дел и рассказал им все, что мне известно о «подвигах» Тэлбота, – сказал вдруг Эдвард. – Насколько я понимаю, Дьюард сделал то же самое.

– Он сейчас как раз находится у лорда Кастлери, – ответила она, старательно расправляя перчатки.

Фарнвуд кивнул.

– Конечно, теперь все обвинения с него будут сняты. – Он на минуту замолчал. – В министерстве мне сказали, что преступления Тэлбота не получат огласки. Должен признаться, я рад этому, потому что беспокоюсь о Долли и детях.

– Да-да, все правильно, – поспешила согласиться с ним Каролина. Ей не хотелось, чтобы Эдвард подумал, будто бы она жаждала смешать имя Тэлбота с грязью. У нее совершенно не было такого желания. – Я считаю, что никто больше не должен страдать.

– Ты очень великодушная женщина, Каролина. – Эдвард взглянул на перчатки, которые она сжимала в руке. – Мой отец собирается выехать в деревню. По крайней мере, на какое-то время. Он… – Не договорив, он воскликнул: – Я все еще не могу поверить в то, что произошло! – Он встал и взволнованно прошелся по комнате. – Прости, Каролина, но я ни в чем не виноват. Я ни о чем даже не подозревал. Я и теперь толком не знаю, что отцу было известно о Тэлботе и его похождениях, а что нет. Я не могу сказать точно, выстрелил ли он, чтобы спасти тебя, как он утверждает, или себя самого, как предполагает Дьюард.

– Артур всегда был очень скрытный и хладнокровный человек, – сказал Анандейл, резко отвернувшись от окна. – Совершить столько бесчестных поступков ради того, чтобы спасти Тэлбота, в то время, как Джеред… – Он снова отвернулся к окну, чтобы скрыть слезы, затуманившие его взор.

Каролина сочувственно взглянула на Эдварда, пытаясь найти для него утешительные слова. На самом деле ей самой с трудом верилось в то, что Гренби знал о преступлениях Тэлбота с самого начала.

– Не надо так переживать, Эдвард. Что бы там ни сделал твой отец, желая защитить Тэлбота, он все же не позволил ему совершить убийство. Я всегда буду благодарна ему за это.

Фарнвуд натянуто улыбнулся.

– Спасибо, Каролина, я… – Он запнулся и снова сел. – Мой брат натворил много глупостей, он докатился до омерзительных поступков, – сказал он, с силой сцепив замком руки. – Господи, как бы я хотел, чтобы ничего этого не было! Чтобы все было по-другому: по-доброму, по-честному… Если бы я мог! Если бы я раньше о чем-то догадался…

– Эдвард, ты ни в чем не виноват. Ты не должен нести ответственность за злодеяния Тэлбота. Ты не должен казнить себя из-за брата.

– И все же я не могу оставаться спокойным после того, что произошло. Я все-таки тоже из семьи Раули. И ты должна признать, Каролина, что наша семья перед тобой в большом долгу, – твердо сказал он.

– Мой муж Джеред был тоже Раули. И он тоже совершал ошибки, – сказала она. – Так же как и я сама.

– Но если бы не мой брат, то Джеред не разорился бы, и ты не осталась бы в таком бедственном положении, – с уверенностью заявил Эдвард. – Я настаиваю на том, чтобы компенсировать тебе хотя бы ваши с Джередом вложение в предприятие, развалившееся по вине Тэлбота.

Каролина растерялась. После тех оскорбительных заявлений Тэлбота в адрес Эмили, она не считала для себя возможным принимать деньги от кого бы то ни было из семьи Раули. Но Фарнвуд предлагал ей их, зная всю правду.

– Подумай о своем ребенке, – тихо произнес он. – И о других детях, которые еще могут у тебя появиться.

Она вопросительно посмотрела на него, но не увидела в его глазах ни упрека, ни осуждения.

Мысль о том, что у них с Адамом будут еще дети, вдохнула в нее надежду на счастливое будущее. И если она сейчас откажется от предлагаемых ей денег, то, может быть, потом будет жалеть об этом. В то же время, если она их примет, то выйдет замуж за Адама не с пустым карманом.

Каролина улыбнулась.

– Спасибо тебе, Эдвард. Ты очень великодушный человек.

Он улыбнулся ей в ответ.

– Просто, на мой взгляд, это было бы справедливо. Значит, решено. Я попрошу своего адвоката подготовить все необходимые документы. – Он покосился на Анандейла. – Дядя Хьюго тоже хочет поговорить с тобой кое о чем. Я подожду его в экипаже.

Ей не очень-то хотелось сейчас оставаться наедине о отцом Джереда, но все же она не испытывала той неловкости, как во время разговора с ним в доме Гренби. По крайней мере, ей сейчас нечего было скрывать. Всем уже было известно, что Эмили – дочь Адама, и этого обстоятельства изменить никто не мог.

Каролина протянула Эдварду руку.

– До свидания, спасибо, еще раз спасибо за все. Он поцеловал ее в щеку.

– Мы с Долли хотели бы, чтобы вы с Адамом приходили к нам в гости. И если вы не будете возражать, мы тоже навестим вас в ближайшее время.

– Конечно. Мы будем рады, – приветливо отозвалась она.

Проводив его до двери, она снова вернулась к Анандейлу.

Тот стоял возле окна, как изваяние. Лицо его было омрачено какими-то своими нерадостными думами, на лбу пролегли глубокие морщины, а выражение глаз было непроницаемым.

Каролина опять села в кресло и вопросительно взглянула на старика. Она понятия не имела, что именно хотел он сообщить ей, и терялась в догадках, ничего хорошего, впрочем, не ожидая.

– Не хотите ли присесть? – осторожно поинтересовалась она.