Хизер Грэм - Ничто не разлучит нас

«Гейли права, все это очень хорошо. Чертовски хорошо. И даже блистательно. Ничуть не слабее его прежних работ, разве что совсем в ином духе…» – думал Джефф, разглядывая новые картины.

Некогда Мак-Келли изображал любовь, красоту, передавая в красках прелесть переживания, нежность чувств, которые невозможно выразить словами.

В нынешних работах он превзошел себя, изобразив иные человеческие чувства: боль, ужас, смерть. Но, конечно, не только это. Он схватил и ухитрился выразить на холсте доблесть и честь, предательство и трусость. Образы были настолько реалистичны, что казались почти осязаемыми. Джеффри отметил полотно, посвященное Вьетнаму. Оно впечатляло достоверностью, что вполне объяснимо – Брент побывал во Вьетнаме, и ему сам Бог велел знать эту войну в мельчайших деталях. Джеффри понимал, что Мак-Келли рожден художником, неудивительны его цепкий глаз и образная память, навсегда запечатлевшие в мозгу жуткие подробности войны.

Но Джеффа совершенно потрясли работы, посвященные войне за независимость. Они выглядели так, словно были написаны с натуры. Люди, изображенные на этих полотнах, казалось, сейчас задвигаются, заговорят – настолько верно передана каждая мельчайшая подробность в их облике, в их костюмах. Как будто Брент близко знал их, словно он слышал грохот канонады, видел пушечные дымы и огненно-красные мундиры британцев, босые кровоточащие ноги патриотов, перезимовавших в долине Фордж.

– Что скажешь? – спросил Брент.

– Это невероятно.

– Как тебе этот сюжет?

Джеффри тщательно взвесил свой ответ:

– Ты сделал слишком крутой поворот в тематике. Не пришлось бы расстаться с прежним зрителем. Хотя, впрочем, ни один художник не может в угоду публике превращаться в ремесленника. Тогда он иссякнет, испишется. Может быть, ты исчерпал прежнюю тему. Но дело не в сюжетах, Брент. Эти картины поражают чем-то совершенно иным, твой особый дар делает тебя непревзойденным в изображении чувств. У тебя это от Бога. Я думаю, эта способность позволила тебе словно бы проникнуть в глубь веков.

– Благодарю тебя, – ответил Брент. – Гейли говорила мне то же самое. – Он протянул руку жене, которая соскользнула со столика и шагнула к нему. Мак-Келли обнял ее и, поставив впереди себя, положил подбородок ей на макушку. В этом не было ничего особенного, но при первом их прикосновении друг к другу Джефф немедленно ощутил сильное возбуждение. Ему захотелось стремглав броситься вон и поскорее заняться восхитительной любовью с женщиной, которая так же любила бы его, как Гейли – Брента.

– Эй, ребята, поаккуратнее! – взмолился гость, и хозяева с пристыженным видом поспешно отодвинулись друг от друга. Джефф рассмеялся и извинился.

– Это тоска по милашке Бубс, – пояснила мужу Гейли. Брент рассмеялся и заметил, что придется найти замену полногрудой пассии. Джефф согласился.

Брент, извинившись, отправился переодеться и отмыться перед обедом, а Гейли, проводив Джеффа в гостиную, прошла в кухню, чтобы приготовить аперитив. Вскоре она вернулась, неся поднос с напитками:

– Скотч с содовой и кубиком льда.

– Отлично, благодарю.

Теперь Гейли выглядела куда спокойнее. Она расслабилась, поняв, что Джеффу понравились новые работы мужа и что он счел смену тематики и сюжетов вполне естественной. К тому же, пока они сидели в гостиной, поджидая Брента, Джеффри вспомнил и порассуждал о периодах творчества Пикассо, таких не похожих друг на друга. Вскоре Гейли была совершенно спокойна и счастлива.

– Иными словами, он по-прежнему гениальный малый?

– Без всякого сомнения.

– Здорово!

– Ты сама знала об этом.

– Я знала, что мне нравятся сюжеты картин, – ответила она. Джефф понял, что имелось в виду. Он не сумел бы объяснить, в чем конкретно заключается ее правота, но интуитивно чувствовал, что Гейли не ошибается.

Зазвонил телефон.

– Я возьму трубку! – крикнула хозяйка, поднимаясь с дивана, но на верхней ступеньке лестницы показался Брент, на ходу застегивая пуговицу на воротнике рубашки и произнося те же слова. А когда из кухни донесся голос Мери, сказавшей то же самое, – получилось настоящее трио. Гейли рассмеялась и села на место, Брент улыбнулся ей, а отвечать на звонок предоставили Мери.

Но она очень скоро выглянула из-за двери и, обратившись к Бренту, сказала:

– Это ваш отец, мистер Мак-Келли. Что-то важное.

Художник озадаченно нахмурил брови, извинился и исчез в глубине верхнего холла. Через минуту он стремительно промчался вниз по лестнице. В руках у него был плащ.

– Брент! – Гейли вскочила на ноги.

Он приостановился и наскоро поцеловал жену:

– Мне срочно надо домой.

– Но ты же дома! Брент покачал головой:

– Извини, я хотел сказать, мне надо в Тайдуотер, дорогая. К дяде Хику. Он очень плох. Мама просила явиться немедленно. Мне необходимо быть там.

– Но разве я не должна поехать с тобой?! – почти задыхаясь от волнения, выговорила Гейли. Джеффу стало жаль ее: бедняжка явно опешила, что Брент отодвинул ее в сторону словно постороннюю. Но муж покачал головой:

– Гейли, он уже без сознания. Тебе хочется посмотреть на агонию? Лучше оставайся и обедай с Джеффри. Джефф, я правда рад, что ты приехал к нам. Прости…

– Что ты, это ты прости меня, Брент. Надеюсь, твоему дяде станет лучше.

– Едва ли. Он так стар, – пробормотал Мак-Келли. – Кажется, я даже забыл, что он смертен. Дорогая, не переживай так сильно.

Он еще раз чмокнул жену, поблагодарил Джеффа за визит и уехал. Гейли проводила его угрюмым взглядом из-под красивых тонких бровей, которые в этот момент почти сошлись у переносицы. Она выглядела потерянной и несчастной. Но через несколько минут упрямо произнесла:

– Я должна быть с Брентом.

– Но, – возразил Джеффри, – ты все равно ничего не сможешь сделать.

– И Брент ничего не сделает. Он будет там, рядом с родителями и с семьей. А мое место – возле него.

Джефф пожал плечами:

– Он заботится о тебе.

– Надеюсь.

– Может, сделаешь мне еще порцию виски?

– Конечно. – Гейли поднялась, чтобы наполнить его стакан. Но отвлечь ее Джеффу не удалось. Он слышал, как за дверями кухни Гейли сказала Мери, что должна была поехать с Брентом, как Мери повторила ей то же самое, что минуту назад говорил Джефф, что мистер Мак-Келли не взял ее с собой ради ее же спокойствия.

Вскоре Джефф страшно пожалел, что Гейли не отправилась вслед за мужем. За обедом она неожиданно встала из-за стола и бросила салфетку:

– Джеффри, я не могу больше ждать ни минуты. Я понимаю, что это для тебя большое неудобство, но не мог бы ты отвезти меня в Тайдуотер? Я так нервничаю, что не рискну сесть за руль.

Джефф понял, что Гейли боялась ехать туда одна, боялась вновь быть отвергнутой.