Кэндис Проктор - Шепот небес

– Лучше тебя с таким поручением никто не справиться, Галлахер, – раздраженно бросил он. – Теперь ты – ее грум. Разговор окончен.

Остановившись у калитки сада, Джесси некоторое время наблюдала за стройным черноволосым ирландцем, выведшим из конюшни двух лошадей. Лукас повернулся к одной из них и подтянул подпругу. Он действовал ловко и уверенно, как человек, привыкший к такой работе.

Джесси старалась не обращать внимания на бешеный ритм своего сердца. Подхватив длинный шлейф синей амазонки, она пересекла залитый солнцем хозяйственный двор. В кронах яблонь, окружавших пруд, щебетали птицы. Их пению вторил треск сороки. Но Лукас, казалось, не замечал ничего вокруг, сосредоточенно проверяя упряжь. Джесси подошла к нему сзади и остановилась рядом с вороной кобылой, которая тут же, узнав хозяйку, потянулась к ней своим атласным носом.

– Здравствуй, моя красавица, – нежно проворковала Джесси, погладив Симмерию по лоснящейся шее. – Ты, наверное, скучала? Я часто вспоминала тебя.

Улыбнувшись, Джесси прижалась щекой к боку лошади. Она не видела ирландца, но явственно ощущала его присутствие за своей спиной.

– Ваш брат сказал, что вы хотите прогуляться верхом к пещере, – с сильным акцентом проговорил Лукас Джесси уловила в его голосе насмешку и резко обернулась. Он все еще возился с упряжью своего мерина.

– Да. А вам какое дело? – с вызовом спросила она. Джесси хотелось, чтобы наглец скорее оставил ее в покое. Она не понимала, почему так смущается в его присутствии. – Где старый Том?

– Он приболел. Ваш брат приказал ему лечь в постель.

– Лечь в постель? – изумленно переспросила Джесси.

На ее памяти старый Том ни разу не болел. – А что с ним?

– Говорят, приступ ревматизма. Но я думаю, что у него болит сердце. Во всяком случае, налицо все признаки сердечной болезни.

– Вы считаете, что у него больное сердце?

Джесси бросила взгляд на стоявшие в отдалении хижины. Ее охватило странное чувство. Ей казалось, что земля закачалась под ее ногами и привычный с детства мир стал постепенно рушиться. Джесси невольно ухватилась рукой за седло Симмерии, как будто боялась упасть. Она понимала, что с настоящей минуты в ее жизни многое изменилось. Отныне рядом с ней не будет сильного, надежного Тома. Память Джесси сохранила больше воспоминаний о нем, нежели о родителях.

Именно старый Том, а не Ансельм Корбетт впервые посадил маленькую Джесси верхом на пони и научил ее держаться в седле. Том открыл ей, что такое радость жизни, познавая вместе с ней окружающий мир со всеми его тайнами. Вдвоем они облазили все близлежащие скалы и пещеры. Тома всегда называли «старым», но Джесси никогда не задумывалась о его возрасте. Во всяком случае, он не казался ей слишком дряхлым. Джесси считала, что Тому еще рано серьезно болеть или умирать. В разговоре с ней он ни словом не обмолвился о своем плохом самочувствии.

Подняв голову, Джесси взглянула на ирландца.

– Вам поручили седлать мою лошадь? – спросила она.

– Да. Кроме того, ваш брат назначил меня вашим грумом.

– Вас?!

Лукас невольно улыбнулся, уловив нотки ужаса в ее голосе, и его суровые зеленые глаза сразу же подобрели.

– Да, меня.

«Но я не хочу этого!» – чуть не крикнула Джесси, но вовремя сдержалась. Ее чувства находились в смятении. Она испытывала тревогу за жизнь Тома и в то же время страх перед изменениями, которые происходили в ее жизни.

Потрепав мерина по шее, ирландец подошел к Джесси. Выражение его лица было непроницаемым, поля надвинутой на лоб шляпы скрывали колючий взгляд зеленых сердитых глаз. Его фигура как будто нависала над Джесси, и это пугало. Джесси понадобилось сделать над собой усилие, чтобы не попятиться. Нет, она не могла представить Галлахера в качестве своего грума!

– Благодарю вас, мистер Галлахер, – учтиво улыбнувшись, поблагодарила она. – Но мне не хотелось бы отвлекать вас от исполнения ваших новых обязанностей. Ведь брат поручил вам ухаживать за лошадьми. Будьте любезны, попросите Чарли…

– Нет, – перебил ее Лукас. – Мистер Корбетт назначил меня вашим грумом.

Решительный тон, которым он произнес свои слова, изумил Джесси и заставил замолчать. Галлахер не похож на тех слуг, которые с детства окружали ее. Он слишком самоуверен, дерзок, решителен и настойчив.

– Я предлагал Чарли на роль вашего грума, – объяснил Лукас, поправляя уздечку вороной кобылы, – но ваш брат считает, что мальчишка не сможет защитить вас от грабителей и разбойников с большой дороги. Вы готовы сесть в седло, мисс?

Джесси прекрасно знала, что на острове можно столкнуться с шайкой беглых каторжников – отчаянных, на все готовых головорезов. Им нечего терять, и поэтому они могли совершить любую жестокость. Незадолго до отъезда Джесси в Англию трое разбойников напали на дом одного из земледельцев, живущих неподалеку от Блэкхейвен-Бей. Они разбили голову грудному ребенку о дерево, а потом расправились с женой фермера, который в момент их набега уехал из дома по делам. Беда в том, что чем дольше каторжники находились в бегах, тем опаснее и безжалостнее они становились. Они знали, что им не будет пощады, что в случае поимки их ждет смерть или, что еще хуже, перевод в такое место, как остров Норфолк или Порт-Артур. А там, как слышала Джесси, их ждал настоящий ад.

Ирландец с вызывающим видом в упор смотрел на нее. Он, вероятно, надеялся, что Джесси передумает и не поедет на прогулку.

– Я готова! – крикнула Джесси.

Теперь она не сможет посетить домик на мысе Последней Надежды, но все же ей не хотелось отказываться от поездки к бухте.

Взяв из рук Лукаса поводья, Джесси позволила ему подсадить ее и поднялась в седло. Лукас тут же отошел, как будто стремился держаться от нее на расстоянии. И все же отныне они связаны одной незримой цепью.

Джесси краем глаза видела, как Лукас сел на лошадь с ловкостью, которая выдавала в нем опытного всадника, с детства проводившего много времени в седле. Среди каторжников на Тасмании очень мало попадалось таких, которые умели обращаться с лошадьми. В основном к ним относились люди, прежде служившие в богатых домах конюхами и грумами. Однако Галлахер явно не принадлежал к их числу. Несмотря на все его уловки и притворство, Джесси догадалась, что он вырос в состоятельной семье, получил хорошее воспитание и сам в свое время имел грумов и конюхов. Почему же этот человек попал на каторгу? Что он натворил?

Джесси невольно взглянула на Лукаса, и их глаза встретились. Девушка внезапно ощутила всю глубину его горечи, отчаяния и ненависти к себе. Его выразительное лицо, широкие скулы, красивые яркие глаза казались Джесси пугающими. Она молча тронулась с места, надеясь, что он не последует за ней.