Нэн Райан - Потому что ты моя

Загорелое лицо Берта вспыхнуло и стало почти таким же красным, как у отца. Он резко выпрямился и отшвырнул стул.

– Никогда, – произнес он ледяным тоном, – больше, не называй Сабеллу Риос шлюхой! Ты не знаешь, о чем говоришь. Ты ничего о ней не знаешь.

– Ошибаешься! – крикнул отец. У него на лбу вздулись и запульсировали вены. – Я знаю об этой женщине больше, чем ты когда-нибудь узнаешь!

– Неужели? – Берт наклонил голову. – Тогда, может быть, ты расскажешь мне о ней? Повтори всю грязь и мерзкую ложь, которой попотчевала тебя Джина вместе с завтраком.

Рейли Бернет уставил трясущийся, костлявый палец на сына.

– Не пытайся переложить вину на Джину. Она поступила совершенно правильно, что приехала и рассказала мне обо всем.

– Какого дьявола?! Она отлично знает, что... Но Рейли оборвал его.

– Черт побери, мальчик, когда ты повзрослеешь? Не прошло и месяца с твоей помолвки, а ты уже спишь с другой женщиной. Тебе одной женщины недостаточно?

– Достаточно, – успокоился Берт. – Я наконец понял, что мне нужна только одна женщина.

– Тогда какого черта…

– Отец, я влюбился в первый и в последний раз. Я не думал, что это случится, но это случилось, и теперь уже ничего нельзя изменить. Я полюбил прекрасную молодую женщину, которая, кстати, отказывается от близости со мной.

– А ты знаешь почему? – Глаза Бернета-старшего буквально вылезли на лоб. – Знаешь почему? Я скажу тебе почему. Потому что она хочет...

– Потому, что она порядочная женщина. Она прекрасна, умна и добра. Просто она испанка, и в этом вся причина того, что ты возненавидел ее прежде, чем увидел.

– Дело совсем не в этом!

– Неправда, папа. Если бы ее звали Смит или Джоунс, ты бы рассердился вдвое меньше.

– О Боже, совсем нет... ты не знаешь... – Слова застряли у него в горле.

Глядя на обезумевшее лицо старика, Берт пожалел о том, что не выбрал более подходящего момента, чтобы тактично сообщить ему о разрыве с Джиной и женитьбе на Сабелле. Но теперь уже было поздно.

– Прости, папа, – сказал он мягко, – я знаю, что тебе это тяжело.

– Ты спятил! А как же Джина де Темпл? Женщина, которая любила тебя все эти годы, которой ты обещал жениться?

– Я не хочу причинять боль Джине, но сегодня вечером я расторгну помолвку. Во всём происшедшем виноват один я, а потому, надеюсь, мой разрыв с Джиной не изменит твоих дружеских отношений с сенатором. Я женюсь на Сабелле Риос. Если она согласится.

– О, она согласится, будь спокоен! Она согласится, но только... – Бернет отчаянно искал выход.

Наконец старик протянул к Берту костлявую руку.

– Бертон, послушай меня. Пожалуйста, послушай. – Джина – мудрая, понимающая женщина. Я поговорю с ней. Я все устрою. Попрошу дать тебе еще немного времени. – Он беспомощно улыбнулся, надеясь, что предлагает хороший выход. – Можешь увезти эту Риос в Сан-Диего или Лос-Анджелес. Посели в лучший отель, ухаживай за ней, очаровывай, завали икрой и шампанским, пока она не даст тебе, что ты хочешь. Оставайся с ней неделю, две – сколько надо. Держи ее в постели до тех пор, пока не пресытишься, а потом возвращайся домой и женись на Джине.

– Ты не слушал меня, папа. Я люблю Сабеллу и собираюсь на ней жениться.

Страх сковал сердце Рейли Бернета.

– Бертон, с той ночи, как ты родился, ты был гораздо дороже мне, чем, может быть, думаешь. Все, что я когда-либо сделал, было сделано для тебя. Все, что я имею: состояние, которое я приобрел, этот особняк и вся земля Линда Виста... – все... все это должно стать твоим. – В его бледно-голубых глазах выступили слезы, и он всхлипнул. – Не отказывайся от этого. Я прошу тебя, Бертон. Ради меня. Я всю жизнь жил для тебя, поэтому, пожалуйста, не...

Берт решительно покачал головой.

– Я люблю тебя, папа, и готов умереть за тебя. Но я не хочу жить для тебя.

– Я лишу тебя наследства! Ты не увидишь ни пенни из моих денег, ни акра земли!

– Поступай, как считаешь нужным. Ничто не изменит моего решения. Я женюсь на Сабелле Риос.

Берт резко повернулся и направился к двери.

Рейли Бернет был в ловушке: если он хочет спасти сына, ему придется рассказать Бертону всю правду, страшную, непростительную, проклятую правду.

– Нет, Бертон, подожди! Вернись! Есть вещи, которых ты не знаешь об этой женщине. Ты не знаешь, что я... что я... оооо... – Он захрипел и стал ловить ртом воздух.

Увидев, как отец, цепляясь скрюченными пальцами за грудь, начал сползать с кресла, Берт бросился к отцу и подхватил его на руки.

– Каппи, Блантон! Проклятая Джина! Это все из-за нее.

Дверь распахнулась, и в комнату вбежали Каппи и Блантон.

– Я Перенесу его на диван в музыкальной комнате.

– Нет... нет... мая собственная... моя...

– Он хочет в свою комнату, – пояснил Каппи. Берт нес отца на руках через весь дом в спальню.

Рейли Бернет, тяжело дыша, стонал от боли и наконец потерял сознание.

– Господи, он умирает.

Добежав до спальни, Берт осторожно положил почти безжизненное тело отца на кровать. – Я поеду за доктором Ледетом.

– Пошлите кого-нибудь из рабочих, – посоветовал Блантон, начиная раздевать похолодевшего, мертвенно-бледного старика.

– Я съезжу, Бертон, – тронул его за плечо Каппи.

– Нет. Мой Сэм домчит меня быстрее, а вы оставайтесь с отцом. Вы нужны ему.

У дверей комнаты старого полковника уже собрались слуги. Ни на кого не глядя, Берт прошел через толпу, на ходу объяснив, что отцу очень плохо.

А в комнате на огромной кровати лежал Рейли Бернет, бледный и неподвижный, в белой ночной рубашке, с вытянутыми поверх одеяла руками, и не подавал признаков жизни.

Каппи на цыпочках подошел ближе к кровати.

– Как ты думаешь, что с ним? – шепотом спросил он Блантона.

– Я точно не уверен, но подозреваю, что это сердечный приступ, а может быть, удар.

– Он...

Блантон покачал головой. Подняв с ковра разбросанную одежду, он сложил ее и вышел.

Оставшись один, Каппи долго стоял возле постели, вглядываясь в белое как мел лицо хозяина.

Вдруг полупрозрачные веки Бернета слабо дрогнули. Подойдя ближе, Каппи легко тронул безжизненно лежащую на одеяле тонкую руку и сказал:

– Я Каппи Рикс. Я здесь, с тобой.

– Б-Бе-Бе... – ослабевшими губами старик попытался произнести имя сына.

– Берт поехал за доктором Ледетом. Он вернется с минуты на минуту.

Тонкие, как бумага, веки поднялись, и стеклянные бледно-голубые глаза глянули на Каппи.

– Каппи, это ты...

– Я, дружище. Я здесь, с тобой. Рейли Вернет тихо вздохнул:

– Каппи, я умираю.

– Нет, вовсе нет, – В тишине голос прозвучал так резко, что Каппи сам вздрогнул. – Ты просто немного устал и...

– Пожалуйста... Я должен кое-что сказать тебе...

– Я слушаю, Рейли.

– Ты должен знать это, чтобы предупредить Берта. Рейли Вернет облизнул пересохшие губы, тихонько вздохнул и начал: